— Тогда, приступим сразу к делу, чтобы не тянуть время? Ну, птичка наша ненаглядная — глаз сощурившись, вновь дернулся под повязкой…. — Полезай в клетку!
В клетке не возможно было сидеть или встать, поэтому пришлось улечься. Как только я оказалась внутри, фигуры в балахонах активизировались, вытянув мои руки за пределы клетки, они разрезали вены на запястьях. Моя кровь брызнула на стол. Из всех углов комнаты доносилось глухое рычание. Последнее, что я увидела, перед тем, как отключиться от происходящего…. Как пентаграммы по всей комнате засветились.
— Да, друзья мои! Отлично, она действительно дочь Эренгер, начнем пир! — не хочу слышать его голос. Поэтому я отключила свои чувства, слух и осязание, закрыла глаза, пытаясь вернуться в Спираль Воспоминаний. Не хочу я знать того, что они дальше будут делать. Не хочу, чтобы Рафаэль узнал…. Лучше ничего этого не видеть. Эти пытки, как я полагаю, заслужены…. У Алексиса точно была веская причина, чтобы так издеваться, сначала над мальчиком, а теперь и надо мной. Не может простое желание власти, толкнуть рассудительного медиума, на эмоционально жестокие пытки. Пока они издевались и терзали мое тело, я в тайне надеялась…. Что запах моей крови в скором времени сотрет, уже въевшийся, цветочный запах крови Рафаэля. Мое животное начало бунтовало. Они прицепили меня цепями, но животное могло запросто вскочить и вылизать пол клетки. О чем я думаю? Почему ощущаю голод, ровно в тот момент, когда точно не должна. Это ли не грех по отношению к хозяину?
Мое возвращение в Императорские покои проходило тяжело. Доковыляв до кресла, я с удовольствием отметила, что мальчик еще спит. Как хорошо, ему не придется видеть это…. К утру порезы уже заживут, останутся только колотые глубокие раны и ожоги, но тоже все быстро зарастет. Тело медиума регенерирует с удвоенной скоростью. Однако он все равно узнает…. Наше общее сознание все отразит. Нужно зализывать раны, пока хоть капля сил осталась. Хорошо, что Алексис не решил провести вскрытие, тут уж одними порезами не обошлось бы.
Кто же наша таинственная Свита? Настолько мощная аура могла быть только у одного подвида медиумов. Но этого не может быть. Разве не Эдгар собрал самых сильных медиумов в Орден. Тогда почему же ни от Эдриана, ни от Дитриха я не почувствовала чего-то подобного. Здесь же — фонтан несметного могущества. Дело было не в поглощенной силе. А в самой силе генерируемой в теле медиума. Медическая сила Алексиса была чуть меньше, чем их сила вместе взятая. Сила Алексиса при этом не ощущалась так зловеще, как их аура. Против такой Свиты ни Фрай, ни Орден не смогут выступить.
Мои раны затягивались, только вот голова кружилась, это ублюдки забрали у меня очень много крови. Чтобы восстановить баланс потребуется еще немного времени. Войти сейчас в Спираль Воспоминаний было не возможно, вместе с кровью они забрали и всю медическую силу, которую я скопила. Что я еще могу сделать? Даже не оборачиваясь к окну, я осознала, что произошла смена дня и ночи. Мы медиумы остро ощущаем, когда разные светила меняются местами, это влияет на наше состояние. Сейчас все равно…. Не хуже не лучше мне не будет.
— Уже утро, пора вставать, Рафаэль….
Он был прекрасен, когда щурился в лучах света, когда я одергивала занавески. Милый и такой беззащитный.
Пока я одевала его в новый наряд, и разбиралась с распорядком, Рафаэль проснулся и вернулся в свой апатичный вид. Мне пришлось надеть перчатки, чтобы он не заметил порезы на венах. Но он заметил, потому что, когда я ставила его на кровать, приподнимая, чтобы завязать туфли, я покачнулась.
— Джульетт… Что…? Нет…. Он же не…. Джульетт…. - окативший его ужас, смешивался с ревностью, ему еще такой непонятной. Он оттолкнул меня. Ревность не понятна ему, но он испытывает…. Пламень горечи запылал в его душе, он не мог допустить такого, как хозяин. Я же, как медиум не могла допустить, что бы он оказался на моем месте.
Я попыталась приблизиться к нему, но он снова предпринимал попытки меня ударить и кричал. Рафаэль впал в истерику, оно и понятно…. Его боль передавалась мне, а моя ему. После непродолжительно отторжения, он внезапно сам кинулся ко мне, пытаясь дотронуться до моих ран. Крепко обняв его, я не давала ему возможности снова вырваться.
— Тише…. Рафаэль, смотри на меня и чувствуй, как бьется мое сердце…. Я все еще…. Все еще твоя и всегда ей буду.
— Это отродье трогало тебя своими грязными ручонками! Джульетт, почему?! Почему ты не сказала мне ничего? — беспорядочные рыданья содержали в себе долю обиды. Я не нарушала приказа и не нарушила и договор.
— Он не прикасался ко мне. Чтобы получить кровь от меня, им не обязательно было меня касаться. Рафаэль, по договору твоя жизнь всегда ставиться выше жизни медиума, если это не противоречит прямому приказу…. Я не позволю тебе больше быть их подопытной овечкой. Ты мой и только мой…. Моему телу легче стерпеть все эти пытки…. - спокойным и умиротворенным тоном, я донесла до него свои мысли. Начал успокаиваться, хоть и стеснялся, но сам покрепче обнял меня. Погладив его по голове, я села на карточки, его заплаканное лицо выглядело еще более милым и беззащитным, чем когда он спал. Сняв зубами перчатку с руки, я освободила пальцы. Его бархатистой кожи стоило касаться только так. Проведя пальцами по его шее, я приподняла его подбородок, и пока он не успел опомниться, коснулась губами его сладких нежных губ. Мой язык раздвинул его губы и проник внутрь. Приятно ощущать, как он плавиться словно сыр, сначала сопротивлялся, а теперь почти дрожит от удовольствия. Я передавала ему часть своего тепла и остатки внутренней энергии, которую не успел вытянуть Алексис своими пентаграммами.
— Все хорошо, по-прежнему твоя и для тебя…. Возвращайся ко мне…. Как же ты эгоистичен…. - я произнесла это в мыслях, не разрывая поцелуй, он, окончательно убитый нежностью и своим желанием, даже не стал отвечать.
День предстоял тяжелый. Алексис планировал совместный завтрак с семьей лорда Рональда. У Маршала было в порядке вещей приглашать членов Совета и их семьи на утренние завтраки. Рафаэль там конечно был необходим, как красивая мебель, но нам надлежало быть. Мы же живем по правилам Алексиса. Маршал весьма деспотичен в своих указаниях. Затем, после завтрака, заседание в Совете. Рафаэль ненавидел Верховный Совет всеми фибрами своей души, он презирал их лишь за одно их существование. Совет, который прогнил и продался Алексису. Совет, который принимал решения выгодные только для самих дворян. Молодому Императору Совет не подчинялся, они даже закрыли глаза на пытки, которые устраивал Алексис. Они не могли не знать. То, что они знали об этом и ничего не сделали, это было великое преступление, простить которое, Рафаэль был не в силах. Совет был не достоин ни прощения, ни уж сожаления, точно. Совет надлежало уничтожить. Собрать их как пауков в банку, запереть да и поджечь. Каждые пять минут стоило подливать масло, чтобы лучше горели. Жечь и жечь, до той поры, пока даже кости не превратятся в пепел. Затем этот пепел я бы скормила свиньям. Да! Забавная участь ждала бы их! Если бы я была Богом Смерти, который решает, куда отправить их после смерти, засунула бы в самую глубокую дырищу. Но к несчастью, я лишь Бог Смерти, который сопровождает души к месту назначения. Такими вопросами у нас занимаются вириарды. Огонь всегда огонь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
