лжепретендентов на трон, которые обязательно объявятся и будут пытаться поживиться на ваших землях, он вас не избавит, – и пархонт опять приложился к рюмке.
За обедом столичный чиновник ел очень мало, в основном пил, закусывая ломтиками засахаренных фруктов. На его впалых щеках проявился лихорадочный румянец, и я чувствовала, так как сидела достаточно близко, что его подколачивает, похоже, начинался жар. «А дело совсем плохо…» – я глянула на Дайка. Нянь держал рюмку с кшасой и о чём-то говорил с сидящим рядом мужчиной из свиты. Вскоре мы встали из-за стола, и я тронула пархонта за руку:
– Я вижу, что вам нездоровится, фаэдр. Дайк хороший лекарь, он мог бы помочь…
– Лекарь? В таком маленьком городишке? – пархонт сжал мою ладонь и слегка улыбнулся.
– Да. Вы хотите, чтобы он осмотрел вас?
Пархонт кивнул.
Уговорить Дайка заняться чиновником оказалось не так-то просто. Он упёрся рогом, сказал, что вот пусть едет в столицу и там лечится, а он к нему и близко не подойдёт!
– Ты же видишь, что он серьёзно болен, – повторила я попытку.
– Кари! Он тебя оскорбил, ты это поняла?!
– Но это не значит, что ему нужно отказать в помощи, тем более что ты знаешь, что он в ней нуждается!
– Ладно, – парень отмахнулся. – Забери у Балмаара письмо от Хилла. Я посмотрю его.
Балмаар был в глубоком расстройстве. Во-первых, троекратный налог почти полностью опустошил городскую казну, а на лето у городского главы было много планов по ремонту пристани и мощению улиц. Во-вторых – гибель назначенного наследника предвещала крайне нестабильную обстановку на всех Восточных территориях. Это время безвластия, когда каждый из претендентов на трон мог делать что угодно, лишь бы достигнуть цели. А это значило, что нужно в первую очередь думать о защите и безопасности города и близлежащих посёлков, а не о благоустройстве и каком-то развитии. Нужно оружие и сильные наёмные воины, а денег уже почти нет…
Подрагивающими руками Балмаар передал мне письмо:
– Я кое-что расслышал из того, что говорил вам пархонт, эрдана… И как вы на это смотрите?
– На что? – я понимала, о чём он спрашивает, но ответить что-то внятное не могла, в голове был полный сумбур.
– На то, чтобы закрепить за собой право на владение городом.
Я молчала, сжимая рулончик письма. Справившись с эмоциями, наконец, сказала:
– Не знаю, Балмаар… А это действительно нужно? Или важно?
Он кивнул и плюхнулся в кресло, поглаживая роскошные усы:
– В данной ситуации да. Пархонт прав. Я живу в Латрасе уже очень давно, большую часть своей жизни, и поставлен на эту должность только потому, что дом Матвэй исчез, но это не отменяет возможности его возвращения к роду основателей. Таковы древние незыблемые законы. Когда объявился Жупан, то он сразу сказал, что городом заниматься не будет и не хочет. Он приехал сюда доживать, как он тогда выразился, и попросил никому не говорить, что он эн Матвэй. Но письмо в столицу я всё-таки отправил, потому что должен был известить Совет. Простите меня, Кари… Это я сообщил Совету, что в Латрасе поселилась новая наследница дома Матвэй. Вот они и прислали пятого пархонта, как только это стало возможно, чтобы убедиться.
Я ничего не успела ответить – вернулся Дайк, и мы вопросительно глянули на него.
– Что-то с ним непонятное… – ответил он хмуро.
Глава 3
Распростившись с Балмааром и остальными, мы вскочили в сёдла. Напоследок Нянь сказал мужчине из свиты, с которым успел пообщаться, что если пархонту станет хуже, чем сейчас, то пусть немедленно посылают за ним. Тот кивнул и мы, наконец-то, отправились восвояси. Вот так съездили на праздник… А каким прекрасным было утро! Так радостно начинался день! Смерть террхана, смерть наследника, приезд пархонта, беседа с ним, его болезнь, признание Балмаара… От эмоций и впечатлений голова шла кругом. Дайк ехал рядом и о чём-то усиленно думал. Когда мы поравнялись с его городским домом, он спрыгнул с Рыжего:
– Поезжай, а я догоню. Надо кое-что проверить.
Я послушалась и, дёрнув поводья, направилась в сторону Тухлого дома. Очень хотелось вернуться домой и обсудить всё с Максом в спокойной обстановке. За городской окраиной голос Тана вклинился в мысли:
– Как ты?
Я скривилась:
– Ты же знаешь, зачем спрашивать?
– Я просто не знаю, что сказать.
– И не говори тогда, если не знаешь.
– Ты приняла решение…
– Похоже… Только нужно ещё выяснить планы Макса, расспросить его про «слёзы богов». Если Рексу на него наплевать, то мне нет. Я совсем не жажду потерять своего ангалинчика. Эгоистка я! Вот и выходит, что путешествие на Кифов нос придётся пока отложить. Не смогу я, Тан, уже так просто всё бросить. Оставить Бумера, Дайка, Макса, да и Тухлый дом, а теперь ещё и Латрас с окрестностями, вроде как, мои владения… Повязал меня Окатан по рукам и ногам. Хотя Балмаар прекрасный городской глава, пусть и сдал меня столичным чинушам. Может, стоит поступить как Жупан? Откреститься от всего… Зачем мне город? Что я, барыня какая-то?! А Латрас – моё поместье с крепостными крестьянами?!
Тан хихикнул и запел:
– Эх, барыня, барыня! Барыня-сударыня!
Не выдержав его весёлого тона, я тоже захохотала:
– Тебе бы всё прикалываться! Я вот только одного никак не пойму… – в эту же секунду Тан внутри будто напрягся. – Почему здесь, на Окатане, все так легко верят мне на слово, что я эн Матвэй? Арвид поверил, хотя про бумаги и реликвии всё же спросил… В Банкоре, в управе, когда оформляли заявку Гуна, тоже поверили. А видя браслет, в этом вообще никто не сомневается, даже пятый пархонт. У меня дома, чтобы что-то доказать про наследство, недвижимость или другие какие материальные ценности, нужен паспорт, куча документов, справок, выписок, свидетелей, заседание суда, который всё это рассмотрит, и то не факт, что вынесет решение в твою пользу. Здесь же стоит просто сказать – и все верят… Как так, Мозг?
Я ощутила, как он устраивается поудобнее и расслабляется:
– Здесь это не нужно…
– Почему?
– Ты опять не догадалась…
– Догадалась! Только никак не могу поверить, что всё так просто.
– С удовольствием выслушаю твою версию.
– Родовая метка! Это своего рода генетический паспорт, который нельзя потерять, забыть где-то, подменить. Ну ты понял. У каждого она на своём месте, да и рисунок цепочки отличается. Принадлежность к роду определяется по ней.
– Всё верно.
– Но почему никто не проверяет, где она?
– Вспомни Банкорскую тюрьму… Почему не подняли тревогу из-за Граса?
– Потому что все
