Ярослав подсел поближе и, почесав подскочившего Руала, попытался разобраться с каменным изображением. И сразу же непроизвольно поморщился: чувство необъяснимой гадливости наполнило его душу. Когда же он начал осознавать увиденное, это чувство только усилилось, вдобавок ко всему обогатившись еще и неприятным холодком, угнездившимся где-то в области затылка и теперь топорщившим волосы. Изображения будили животные инстинкты вроде страха или даже ужаса.
Вообще любая картинка, а уж тем более каменная, изначально воспринимается как нечто несерьезное, не могущее напугать. Здесь все было иначе. Нет, обыкновенные невзрачные изображения разнообразных существ, какие-то сценки, все как обычно, но почему бросает в дрожь?
Всего на колонне Ярик насчитал около сорока картинок с человекоподобными фигурами (то есть с двумя руками, двумя ногами и головой) — точнее сказать нельзя. На каждой из картинок эти создания осуществляли какое-то действие, каждый раз другое. На одной существа, окружив более высокую фигуру, били ей поклоны, а на другой такая же фигура кромсала товарок на части чем-то длинным и напоминающим меч. Иногда существа сражались с разнообразными тварями, а в других случаях эти же самые твари помогали существам в сражениях с иными фигурами. На одной из них Ярик с удивлением узнал схематическое изображение ящерочеловека и ящероконя. На других картинках существа просто сидели, а поверх изображений шла сеточка мелких черточек, заставляющая изображение расплываться. Тогда казалось, что неведомый художник норовил показать растворение существ в неизвестной субстанции. Самая высокая картинка рассказывала о сражении костлявых фигур с фигурой в плаще или какой иной хламиде, что скрывает фигуру. Бьющие молнии и рассыпающиеся камни были переданы здесь довольно точно… Обычная каменная резьба, вот только реакция на нее совершенно непонятная.
Неожиданно Ярослав почувствовал навязчивое желание побежать прочь. Повисшее было в воздухе напряжение переросло в волну паники и ощущение напрягшейся перед решающим броском смертельной угрозы. Волны опасности ощущались со всех сторон. По-странному зашипел ничего не боящийся Прыгун и принялся искать защиты у хозяина. Он взлетел к нему на плечо и попробовал оттуда нырнуть к Ярику за пазуху. Ошарашенный парень расстегнул ворот, и зверек с писком нырнул внутрь, где и затих. Ярик вскочил на ноги и побежал назад.
Уже на бегу он услышал впереди во тьме жуткие вопли. Так способен кричать только человек перед лицом неотвратимого, всепоглощающего и всепроникающего ужаса, истинного кошмара, порожденного больным сознанием и обретшим плоть. А затем к зазвучавшим еще сильнее воплям прибавился угрожающий хруст… И тут Ярик вылетел прямо к ожидавшим его напарникам. Они стояли в круге света от их лежащих на полу фонарей совершенно обнаженными и дико орали. Все трое! Первой мыслью было: почему они голые, а все их вещи и одежда на каменном полу, но затем раб увидел главное. Захлебываясь воем и тараща во тьму обезумевшие глаза, люди стояли так, словно на них дул ураганный ветер. Их шатало, трясло, а под кожей словно бегали маленькие жуки. И главное, они словно «плыли» у него перед глазами. Так бывает, когда кружится голова и у тебя все расплывается перед глазами. В памяти возникла картинка с колонны, там тоже изображение расплывалось…
По чувствам, пусть и запоздало, резануло ощущение великого зла, Зла с большой буквы. Не то ощущение враждебности и личного неприятия, что возникает в течение жизни каждого человека или народа, а ощущение полной инородности, говорящее о невозможности совместного существования. Это было изначальное и вечное Зло. Далее Ярик действовал как-то не раздумывая, словно именно так и должно поступать. И этот поступок был едва ли не самым безрассудным в его жизни. Он прыгнул к стоящим людям.
Метнувшееся в прыжке тело словно попало в кисель. Такой привычный воздух приобрел вязкость и густоту. В сознании послышался многоголосый шепоток. Мерзость зазвучавших в голове голосов отравляла сознание и душу. Хотелось свернуться калачиком и завыть. Все тело закололо мелкими иголочками, и возникло чувство, словно некто пытается проникнуть внутрь. Но Ярик был готов к чему-то подобному. Он отгородился от чужих голосов и начал борьбу с чужой волей: человек вышвыривал тренированным разумом пришельца, а тот пытался сокрушить поставленные барьеры. Градины пота текли по лицу. Ярик с ужасом начал осознавать, что в этой борьбе ему не выстоять. Ну десять секунд, ну двадцать, и он встанет четвертым рядом с бандитами…
А ноги продолжали толкать тело вперед. С каждым шагом Ярик приближался к содрогающимся в агонии людям. Уже забылись цель и смысл этого движения, но раб продолжал смертельную борьбу за каждый новый шаг. Как-то незаметно Ярик встал между своими бывшими спутниками, и руки нанесли три мощнейших удара, смертельных удара. Хрустнули чужие кости, и до Ярика дошла волна чужого замешательства. Тела прекратили содрогаться и уже устремились к полу, и каким-то шестым чувством Ярослав ощутил облегчение освобожденных душ.
Ярик видел все словно в замедленной съемке: вот откинулась голова у одного, и тело начало заваливаться назад, вот начали крениться набок двое других. Ноги Ярослава уже начали свое движение прочь, к выходу. Каждый шаг давался все легче и легче, словно смерть первых трех жертв сильно ослабила неизвестного врага. Корд же предоставленный ему шанс не упустил. Тела только упали, а он уже несся далеко во тьме, восстанавливая в памяти маршрут движения…
Уже потом, в знакомых катакомбах городской канализации, Ярик ощутил горячие струйки, бегущие по груди. Оказалось, что переполненный ужасом Руал разодрал хозяину всю грудь. И уже потом, когда Ярик встретился с Даргом, тот внимательно выслушал раба и как-то по-новому оглядел его с ног до головы. На дерзкие слова Ярика о том, что он больше никогда не спустится в глубинные уровни подземелий, кочевник только молча кивнул. Чуть позднее он приказал Ярославу посмотреть на свое отражение в какой-нибудь, чистой луже. Корд так и сделал. И увидел, что среди его вновь отросших волос появилось множество седых прядей. Кошмарный монстр оставил своему бежавшему противнику памятку. А в глубинах сознания Ярика жило воспоминание о еще одной каменной картинке, увиденной только мельком: четырехрукое бесполое существо с пустыми глазницами, попирающее ногами непонятные знаки и вместо украшения имеющее на груди череп ящера. Помнил он и о царапинах, нанесенных когтями, о царапинах, которые складывались в такие знакомые иероглифы. Прочитать фразу не было, никакой возможности, но смысл ощущался нутром. «Ужас! Смерть! Зло!» — пытался передать погибший неведомо когда ящерочеловек. И его послание все же нашло адресата. Ярик познал, что такое настоящее Зло, Зло, рядом с которым тварь, напавшая на троих бандитов, казалась легким дуновением Тьмы перед штормом из Бездны…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
