— Какая глубокая мысль... — казалось, проговорила сереброкожая женщина — Ватуэйль решил уверить себя, что она имела в виду именно это.
— Я не сомневаюсь, что мы можем предоставить вам достаточно места в Виртуальной Реальности, — сказала Заив. — Может, вам лучше...
— Нет, спасибо. Мой оригинал прошел больше виртуальных миров, загрузок и ревоплощений, чем он мог себе изначально представить. Все личности, которые он посылал с заданием, подобным моему, давно свыклись с мыслью об удалении ненужных копий, ведь мы знаем, что оригинал продолжает где-то существовать. — Космический маршал улыбнулся, зная, что выглядит смирившимся с неизбежностью. — Но даже если это и не так... война была очень долгой. Я так устал. Мы все устали, все мои итерации. Смерть нас больше не пугает. На всех уровнях, знаете ли.
— На этом, — сказала синяя птица, — все точно так же. — Ее голос впервые смягчился.
— Да ну? — протянул Ватуэйль и оглядел собеседников. — Спасибо за внимание. Прощайте.
Он поднял голову к люстре и кивнул.
И его не стало.
— Ну и? — сказала Заив.
— Ну что, примем это за чистую монету? — спросил сереброкожий аватар.
— Это превосходно соответствует тому, что нам уже известно, — сказал деревянный манекен. — Даже лучше, чем большинство симуляций.
— А стоит ли доверять словам космического маршала? — поинтересовалась Заив.
Птица фыркнула.
— Этого ветхого бродячего призрака? — сказала она презрительно. — Он был преславен встарь[38]; я сомневаюсь, что он и сам помнит, кем предпочитал тогда считаться. Не говоря уж о том, во что он верит и что обещал намедни.
— Нам не обязательно доверять ему, чтобы использовать предоставленную им информацию в наших расчетах, — сказала сереброкожая женщина.
Худощавый мужчина посмотрел на люстру.
— А вот тебе надо вправить мозги своему невезучему агенту и сказать ей, чтоб перестала тратить время зря и занялась делом — и пускай хоть на этот раз обойдется без гибели невиновных. Не дайте этой Юбрек убить Вепперса.
Мужчина повернулся к синей птице, у которой над головой парило оранжево-красное облачко.
— Хотя, разумеется, в этом не будет особой нужды, если Особые Обстоятельства просто прикажут За пределами нормальных моральных ограничений оставаться в стороне и прекратить свои эксцентричные фантазии насчет содействия в галантной мести чужими руками, или какой бишь там черной магией он сейчас развлекается.
— Да не смотрите на меня так, — сказала Очаровашка со шрамом, возмущенно замахав крыльями. — К проделкам этого курвенка, недостойного называться сторожевым кораблем, я не имею никакого отношения.
Птица взметнула голову и посмотрела на оранжевое облако.
— Эй ты, да послушай же наконец, — прокаркала она. — У тебя же были на него выходы. Вот ты и поболтай со всесистемником, из икры которого вылупилась эта мерзость. Пускай сделает все, что может, и зарядит наконец хоть каким-то смыслом ту мудоебскую шрапнель, что заменяет субстраты Разума этой сбрендившей машине.
...спокойной ночи, спокойной ночи, спокойной ночи...
Ее кожу что-то холодило — наверное, надо бы поежиться, но у нее не осталось сил даже для этого. Она уже некоторое время назад впала в летаргию; ее тело словно бы туго спеленали и засунули в раскаленную духовку для выпечки.
В тумане, крутившемся перед ее глазами, прозвучал какой-то голос: клацающий, лязгающий, неприятный и поразительно реальный.
— Эй, есть кто живой? — спросил голос. — Есть тут кто?
— А-а?
Это она ему ответила. Чудесно: вот и слуховые галлюцинации начались.
— Привет!
— А? Что? И вам привет.
Она говорила по-настоящему, а не глоттировала, как до нее только что дошло. Как странно! После нескольких неудачных попыток ей удалось разлепить веки; она поморгала, и зрение наконец сфокусировалось. Свет. Она смотрела на свет, тусклый, но реальный.
Забрало шлема, она видит его изнутри, с экраном визора. Экран показывал одни статические помехи, но она поняла: внешний и внутренний слои доспехов распались, раскололись, как яичная скорлупка, и свежий воздух овевает ее открытое тело; поэтому-то у нее и бежали мурашки по коже. Она дышит!
Она несколько раз втянула воздух — жадно, глубоко, полной грудью, наслаждаясь тем, как он наполняет ее легкие через рот и ноздри. Грудная клетка вздымалась и опадала, и ничто ее не стесняло. Изумительное ощущение.
— Аппи Унстриль, не так ли? — продолжал задавать вопросы голос.
— А, э, м-м, да.
Глотка забилась, слиплась, и вообще у нее во рту все будто склеилось, как и в глазах. Она с трудом растянула губы, они опухли и стали слишком чувствительны.
— Вы кто?
Она прокашлялась.
— С кем я говорю?
— С элементом сторожевого корабля Культуры класса «Мерзавец» За пределами нормальных моральных ограничений.
— Элементом?
— С Элементом Пять.
— Вы здесь? Откуда?
Какой еще «Мерзавец»? Никто и словом не обмолвился ни о каких «Мерзавцах». Неужели это правда? Ей все еще не верилось. А вдруг это сон, предсмертный бред? Она нащупала гибкую водоподводную трубку шлема, приложила к губам сосок и впилась в него. Вода: холодная, свежая, чудесная.
Это Реальность, сказала она себе, настоящая вода, настоящие мурашки, настоящий голос.
Реальность, Реальность, Реальность.
Она чувствовала, как вода поступает к ее иссушенным тканям, омывает горло, проскальзывает через пищевод и струится в желудок.
Она глотала и не могла остановиться.
— Разве имеет значение, откуда я прибыл? — резонно заметил голос. — Если вам важно это знать... я-полный притворялся раньше кораблем класса «Палач».
— Ага. А... вы меня спасаете, Элемент Пять?
— Да. Я только что Переместил внутрь вашего модуля нанопыль, она починит, что сможет. Через несколько минут модуль снова будет функционировать. Вы в принципе могли бы отправиться на нем к Пятой станции наблюдения за планетой, это ближайшая база миссии, но, учитывая немалую активность вражеских сил, я вам этого настоятельно не советую. Гораздо разумнее и просто безопаснее было бы, чтобы вы остались со мной и нашли укрытие в моей полевой структуре. Однако выбор за вами.
— А что бы вы сделали на моем месте?
— О, я бы остался наедине с собой. Но вы же понимаете, что я не мог ответить иначе.
— Да уж.
Она выпила еще немного драгоценной, восхитительно прекрасной воды.
— Я останусь с вами.
— Это мудрое решение.
— Как там остальные? Вы их тоже спасете? Там было двадцать три пилота микрокораблей и сорок остальных сотрудников, не считая команды Гилозоиста. Как они там?
— Гилозоист потерял четырех членов команды. Один человек погиб на Пятой станции наблюдения за планетой, сама станция получила серьезные повреждения. Погибли также и двое пилотов модулей/микрокораблей, один в столкновении с фабрикатором, а еще один — сгорел в атмосфере Ражира. Остальные пилоты либо спасены, либо будут спасены в скором времени, либо же операция по их спасению проходит прямо сейчас.
— Кто были эти двое? Те, погибшие?
— Лофгир, Инхада: причина смерти — столкновение с фабрикатором. Терсетьер, Ланьярес: причина смерти — корабль сгорел в атмосфере газового гиганта.
Его восстановят, пронеслось в ее голове, восстановят из резервной копии. Ничего страшного не случилось, он вернется. Это займет определенное время, и он, конечно, не будет в точности той же личностью, но в основном — той же. Конечно, он будет любить тебя, как и прежде. Он будет полным идиотом, если разлюбит тебя. Ведь верно? Ведь не будет?
Она поняла, что плачет.
— Беттлскруа, я так и понял, что ты меня ищешь.
— Именно так, Вепперс. Для мертвеца у тебя на редкость цветущий вид.
Изображение Адмирала-Законотворца ГФКФ на маленьком плоском экране коммуникационного компьютера шло волнами. Связь и так оставляла желать лучшего, к тому же сигнал подвергли многократному шифрованию.
Вепперс и Джаскен сидели в маленьком кабинете одного из запасных убруатерских домов магната. От главного городского дома его отделяли несколько кварталов и парк.
В запасном доме имелись коммуникационные линии, подключенные к системам главного жилища. Вепперс озаботился приобретением потайных домов еще очень давно, рассудив, что рано или поздно у власти могут оказаться неправильно настроенные политики или судьи, чьи действия будут неприемлемы для креативных бизнесменов, которые никогда не разделяют общих методов ведения бизнеса и не чураются предпринимательского или финансового флибустьерства. Как только они прибыли сюда, все еще в форменной одежде врачей экстренной помощи, Вепперс принял душ, старательно смывая и соскребая остатки радиоактивных сажи и пепла с волос и кожных покровов. Тем временем Джаскен, возвратив к жизни довольно архаичное оборудование кабинета, принялся осторожно просматривать новостные каналы и листать агрегаторы. Серия срочных звонков и сообщений первостатейной важности от Адмирала-Законотворца Беттлскруа-Бисспе-Блиспина III прервала их рабочее уединение. К сожалению, игнорировать эти вызовы не представлялось возможным.
