и Курцию Руфу, наместнику Верхней Германии, открывшему на землях соседнего германского племени маттиаков серебряные рудники, вскоре истощившиеся.
Чтобы не дать воинам «коснеть в праздности», Корбулон провел канал между реками Мозой (Маасом) и Рейном, длиной в двадцать три тысячи шагов, позволявший торговым судам плавать, не выходя в море, что значительно облегчило судоходство и торговлю, однако мечты о покорении Германии ему пришлось забыть.
Могли Клавдий поступить по-иному и разрешить покорение Германии, хотя бы до Эльбы? Да, такая возможность, безусловно, имелась, но опасность того, что в руках какого-то, пусть, казалось бы, и преданного полководца, такого как Корбулон, окажется слишком много войск, опасность, умноженная на его опыт и славу, представлялась Клавдию значительно большей, чем все возможные выгоды от покорения новых германских земель.
В силу этих причин ограничивались и действия других полководцев. В 50 году Верхняя Германия подверглась набегу хаттов. Римский легат Публий Помпоний, используя всего лишь вспомогательные когорты из племен вангионов и неметов, сумел наголову разгромить хаттов. Хатты запросили мира, отправив в Рим послов и заложников. Публию Помпонию были дарованы триумфальные знаки отличия, но развить успех и покорить хаттов ему не дали, и Публий Помпоний, показавший задатки талантливого полководца, стал известен потомкам больше как выдающийся поэт, чем как выдающийся полководец (известно, что Плиний Старший посвятил Публию Помпонию две книги, но они утрачены, как и сочинения самого Публия Помпония Секунда).
В том же 50 году началась междоусобица в племени свебов, жившем восточнее хаттов. Этим племенем правил царь Ванний, дружественный Риму, потому что утвердиться ему помог еще Друз Младший, сын императора Тиберия. По словам Тацита, Ванний, «вследствие долговременной привычки к владычеству, впал в надменность», и против него восстали сыновья его сестры Вангион и Сидон, которых поддержал царь гермундуров Вибилий. Как давний союзник Ванний обратился в Рим за помощью, но, видимо, по тем же причинам, что и ранее, «несмотря на неоднократные просьбы Ванния о поддержке, Клавдий не вмешался силой оружия в усобицы варваров». Ваннию было обещано убежище в том случае, если он будет изгнан, но не более. Палпеллию Гистру, наместнику Паннонии, куда мог бежать Ванний, Клавдий приказал выставить к границе вдоль Дуная легион и вспомогательные войска «для оказания помощи побежденным и устрашения победителей, если, подстрекаемые удачей, они попытаются нарушить мир», однако вмешиваться в междоусобицу запретил. Не получивший помощи Ванний в сражении был разбит, а его владения разделили Вангион и Сидон, которые, правда, вынуждены были соблюдать мир с римлянами. Римский флот на Дунае помог Ваннию и его сторонникам переправиться на другой берег Дуная в Паннонию, где им были выделены земли для поселения.
8. ВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА КЛАВДИЯ
Так как основные силы римской армии были заняты завоеванием Британии и удержанием Германии, Клавдий уделял большое внимание поддержанию мира на востоке империи — предотвращению возможных войн с Парфией и восстаний местных вассалов Рима, а такая возможность была весьма реальной. Большой проблемой на востоке империи были столкновения между иудейским и греческим населением, особенно в Александрии, вызванные прежними непродуманными указами Калигулы. Конфликт грозил перерасти в гражданскую войну, и Клавдий был вынужден обратиться со специальным посланием к александрийцам, потребовав прекратить взаимоистребление.
Текст этого послания сохранился и показывает, что Клавдий был весьма опытным и мудрым правителем. Понимая, что поддержка любой из сторон вызовет яростный протест другой стороны, Клавдий остановил дальнейшее кровопролитие такими словами: «А относительно беспорядков и восстания, а вернее, если правду сказать, войны с иудеями, то я, несмотря на усердие, проявленное в споре вашими послами, особенно Дионисием, сыном Теона, не пожелал, однако, тщательно расследовать, какая сторона виновна, храня в себе неугасимый гнев против тех, кто снова начнет. И вот заявляю прямо, что если вы не прекратите этого губительного и упорного гнева друг против друга, то я буду вынужден показать, что представляет собой милосердный правитель, обратившийся к справедливому гневу».
Это «увещевание» Клавдия вынудило и александрийских греков, и иудеев на несколько лет унять свои свары.
В том же послании Клавдий показал, что не одобряет чрезмерной лести. Благосклонно решив некоторые важные для александрийцев вопросы, он отверг попытки александрийцев объявить его богом и, разрешив установить статуи в свою честь, указал им: «Учреждение же верховного жреца для меня и строительство храмов запрещаю, не желая вести себя вызывающе по отношению к современникам, и считаю, что жертвоприношения и другие обряды одним только богам воздаются во все времена».
Иудее Клавдий вернул самостоятельность, назначив царем всех иудейских земель Агриппу Первого, немало помогшего ему самому утвердиться на престоле. К владениям, пожалованным ранее Агриппе Первому Калигулой, Клавдий добавил Самарию и ряд других владений. Это не было предоставлением независимости, и Агриппа во всем зависел от Рима. Просто местный правитель мог более эффективно управлять теми землями и обеспечивать своевременное поступление налогов. Видимо, по этой же причине Клавдий вновь вернул престол Каммагены царю Антиоху, сначала возвращенный тому, а потом отобранный Калигулой.
Иудея и впредь доставляла Риму много хлопот, но тамошние наместники Клавдия зорко смотрели за тем, чтобы никто не мог там серьезно угрожать власти Рима. Когда обласканный Калигулой и Клавдием Агриппа Первый начал укреплять крепостные стены Иерусалима, получивший донесение об этом Клавдий отдал приказ о прекращении строительства. В 43 году Агриппа, не уведомив римского легата Сирии, попытался собрать в Тивериаде правителей зависимых от Рима государств Востока: своего брата Ирода Халкидского, Полемона — царя Понта, Сампсигиерама — царя Эмесы, Антиоха — царя Коммагены, Котиса — царя Малой Армении. Объединенные войска этих царств представляли внушительную силу, а поддержанные Парфией и вовсе могли бы свергнуть в своих землях римское владычество. Однако лично явившийся в Тивериаду легат Сирии Вибий Марс, опасаясь тайного союза против Рима, потребовал от собравшихся царей немедленно разъехаться, сорвав их встречу. Вскоре после этого в 44 году Агриппа Первый скоропостижно скончался, что наводит на мысль о его отравлении. Интриги Агриппы не были забыты Клавдием, и сын умершего — Агриппа Второй — не смог унаследовать все владения отца. Большая часть владений Агриппы Первого, в том числе Иерусалим, вошла в состав новой римской провинции Иудея, которой стала управлять римская провинциальная администрация, причем все было сделано под весьма благовидным предлогом. Как сообщает Иосиф Флавий, сын Агриппы Первого находился в это время в Риме, воспитываясь при дворе Клавдия, и «Клавдий сперва немедленно хотел послать молодого Агриппу на место его отца и вместе с тем собрался возобновить с ним клятвенный союз. Однако от этого удержали его пользовавшиеся огромным влиянием вольноотпущенники и приближенные,
