Эгвейн кинулась прочь, даже не сообразив, что за образ сложился у нее, и обнаружила себя, тяжело дышащую, на Лужайке, в Эмондовом Луге — вокруг дома с соломенными крышами, из нагромождения камней на краю просторной, поросшей зеленой травой площади журча бьет Винный Ручей. Возле стремительного, раздавшегося вширь потока стоит небольшая гостиница отца Эгвейн — первый этаж сложен из камня, нависающий над ним второй белеет штукатуркой. «Единственная такая крыша во всем Двуречье» — частенько говаривал Бран ал'Вир о своей красной черепице. Возле гостиницы «Винный Ручей» виднелся большой каменный фундамент, в центре его раскинул ветви громадный дуб. Фундамент этот был много старше гостиницы Брана, но кое-кто утверждал, что тут, рядом с Винной Рекой, какая-то гостиница давала путникам приют более двух тысяч лет.
Дура, выругала себя Эгвейн. Надо же, сама так упорно вдалбливала Найнив о снах в Тел'аран'риоде и чуть не угодила в один из собственных снов. Едва сама себя в него не поймала! Впрочем, странно, почему Галад? Да, иногда он ей снился. Щеки Эгвейн стали пунцовыми — она его не любила, нельзя даже сказать, что он ей очень нравится, но он красив, и в тех грезах было много больше, чем она желала от него. Куда чаще Эгвейн грезила о его брате Гавине, но и эти сны так же глупы. Что бы ни твердила Илэйн, Гавин никогда не намекал Эгвейн о своих чувствах.
Все дело в той дурацкой книге, со всеми этими сказаниями о влюбленных парах. Эгвейн решила: утром, сразу как проснется, отдаст книгу Авиенде. И надо обязательно сказать подруге, что та читает ее вовсе не из-за приключений.
Но уходить Эгвейн не хотелось. Милый сердцу край. Эмондов Луг. Родной дом. Последнее место, где она чувствовала себя в безопасности. Минуло больше полутора лет с тех пор, как она видела Эмондов Луг в последний раз, однако все казалось таким же, как она помнила. Впрочем, не все. На Лужайке на высоких шестах развевались два больших знамени: одно — с красным орлом, другое — с такой же красной волчьей головой. Интересно, Перрин имеет какое-то отношение к флагам? Эгвейн не могла представить, при чем тут он. Однако, как сказал Ранд, Перрин отправился домой, и девушка не раз видела его во сне вместе с волками.
Ладно, хватит попусту стоять. Пора и…
Мигнуло.
Из гостиницы вышла ее мать, седеющая коса перекинута на плечо. Несмотря на годы, Марин ал'Вир оставалась по-прежнему привлекательной, стройной женщиной, и все Двуречье знало ее как непревзойденную мастерицу по части всяких вкусностей. Эгвейн слышала, как в общем зале смеется отец — там он заседал вместе с остальными членами Совета Деревни.
— Ты все еще тут, дитя мое? — обратилась к Эгвейн мать — добродушно ворча, но довольная. — Ты ведь уже не первый день замужем и должна понимать, что мужу ни к чему знать, как ты тоскуешь без него. — Качнув головой, она рассмеялась: — Ну вот, уже поздно. Вот и он!
Снедаемая нетерпением, Эгвейн повернулась, взор метнулся мимо играющих на Лужайке ребятишек. Под копытами скачущего галопом коня дробно простучали балки низкого Фургонного Моста, и перед Эгвейн спрыгнул с седла Гавин. Высокий и широкоплечий, он был в шитой золотом красной куртке. Такие же золотисто-рыжие локоны, как у сестры, и изумительные темно-голубые глаза. Конечно, Гавин не отличался чарующей красотой своего единокровного брата, но сердечко Эгвейн забилось куда чаще, чем при виде Галада — Галада? Что? — и она приложила ладони к животу в тщетной попытке утихомирить гигантских бабочек.
— Ты скучала по мне? — улыбаясь, спросил Гавин.
— Капельку. — Почему я подумала о Галаде? Как будто я видела его несколько секунд назад. — Так, изредка, когда ничего занятного на глаза не попадалось. А ты по мне скучал?
Вместо ответа Гавин подхватил ее, оторвал от земли и поцеловал. Эгвейн больше ни о чем и не думала, пока он не поставил ее обратно на ватные ноги. Знамена исчезли. Какие знамена?
— Вот он, — промолвила мать, подходя к ним с младенцем на руках. — Вот ваш сыночек. Хороший мальчик! Никогда не плачет.
Гавин со смехом взял ребенка, поднял его на вытянутых руках:
— Эгвейн, у него твои глаза. Ох и повздыхают же о нем девчонки!
Эгвейн попятилась, замотав головой. Были же знамена! Красный орел и красная волчья голова. И она в самом деле видела Галада! В Башне.
— НЕЕЕЕЕЕТ!
И Эгвейн бросилась прочь, выскочив вон из Тел'аран'риода в свое тело. Она еще успела подумать, какой же глупой оказалась, позволив собственным фантазиям едва не поймать себя в ловушку, прежде чем погрузилась в свой, ничем не угрожающий ей сон. Гавин галопом промчался по Фургонному Мосту, соскочил с седла…
* * *
Выйдя из-за крытого соломой домика, Могидин с ленцой принялась гадать, в какой же глухомани находится эта маленькая деревушка. Обычно в таком захолустье не ожидаешь увидеть развевающиеся знамена. Девушка оказалась сильнее, чем предполагала Могидин, и спаслась из сплетенной ею паутины Тел'аран'риода. А ведь даже Ланфир, сколь бы кичливо о том ни заявляла, не сумела бы здесь добиться большего. Тем не менее девчонка представляет интерес лишь постольку, поскольку разговаривала с Илэйн Траканд, которая может привести к Найнив ал'Мира. Единственная причина, почему Могидин захотела избавиться от девушки, поймав ее в ловушку, заключалась в том, что Отрекшаяся не желала, чтобы кто-то свободно разгуливал по Тел'аран'риоду. И без того плохо, что приходится вынужденно делить его с Ланфир, а тут еще эта приблуда…
Но Найнив ал'Мира… Эту женщину она заставит умолять о позволении служить себе. Ее Могидин намеревалась захватить во плоти. Может, даже попросит Великого Повелителя даровать мерзавке бессмертие, чтобы эта Найнив вечно терзалась и сожалела, что посмела перейти дорогу Могидин. И выходит, она вместе с Илэйн стакнулась с Бергитте? Вот и еще одна причина примерно наказать ее. Давным-давно, еще в Эпоху Легенд, Бергитте даже не ведала, кто такая Могидин, но сорвала столь превосходно задуманный Могидин план. А какой был великолепный замысел — захватить не кого-нибудь, а Льюса Тэрина! Но Могидин узнала ее. Да вот жалость, Бергитте — тогда ее звали Тиадра — умерла раньше, чем ее настигла месть Могидин. Не успела она тогда разобраться с дерзкой лучницей. Но смерть — не наказание и не конец, особенно если она означает жизнь тут.
Найнив ал'Мира, Илэйн Траканд и Бергитте. Этих трех она отыщет обязательно и непременно с ними разделается. И действовать будет из теней, так, что они ни о чем не догадаются, пока не окажется слишком поздно. Она покончит со всеми тремя, без исключения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
