Он отключил мобильник, вернул его хозяину и, чуть ли не скрипя зубами, стал искать свой телефон. Увы, поиски его не увенчались успехом. Телефона – новенького смартфона последнего поколения нигде не было. В карманах, на сиденье, под сиденьем – совершенно нигде. Я молча, но от души посочувствовала Зарецкому. Что же у него сегодня за день такой? Потерял телефон, бедняжка.
– Давай я на него позвоню, – предложил Шейк и набрал номер друга. Женский механический голос на том конце провода сообщил по громкой связи, что телефон отключен или находится вне зоны действия сети.
– Как он мог выключиться-то? Зарядки еще на пару часов было. Это он, – вдруг яростно проговорил Ярослав.
– Кто он? – не поняли мы.
– Этот чертов пират свистнул мой мобильник! – заорал парень на весь салон. – Скотина! А я и думал, что он с нами тут ошивается! Урод! Поймаю, урою, – неожиданно заявил он, глубоко вдыхая воздух от переполнявшей его ярости. И врезал костяшками пальцем по сиденью. Я вздохнула, одновременно проверяя в сумочке наличие кошелька и собственный мобильник. Телефон у Злорадского был новый, с наворотами, дорогой – последний в серии американской известнейшей компании с логотипом в виде надкушенного фрукта. Если бы я такой потеряла, я бы изрядно расстроилась. Правда, Ярослав больше переживал не из-за потери, а из-за уязвленной гордости. Надо же, какой-то там косплеер-недоумок умыкнул его личную вещь, да еще так коварно.
– Джек Воробей, мать его, – разорялся эмоциональный Зарецкий, решив, что пред нами скрывать свое истинное я не нужно, и так все все видели и все все знают. Глаза его гневно блестели, щеки пылали. – Волосатый п…
– Э-э-э, друже, полегче насчет волосатых, – остановил поток брани Шейк – у него ведь тоже была нестандартная мужская прическа.
– Прям не Воробей, а Сорока, – ухмыльнулась Ранджи. – Ни у кого больше ничего не пропало?
Оказалось, что не пропало.
– Не надо было чихать на левом борту, – насмешливо сообщил между делом Николай. – Вот несчастья и навлек.
Ярослав треснул его по предплечью с новой порцией ругательств, из которых было ясно, что парень совершенно не собирался так быстро распрощаться с недавно купленным гаджетом, столь дорогим его чуткому сердцу.
– Поехали в полицию, – решила я с тяжелым вздохом. – Заявление напишешь. Может быть, найдут.
– Да ничего они не найдут, – вмешался посерьезневший Шейк. Ранджи его поддержала – у ее сестры был похожий случай, когда украли мобильник, вытащив его прямо из кармана в автобусе, но заявление, написанное в ближайшем отделении тогда еще милиции, эффекта никакого не дало. Впрочем, я тоже знала пару таких случаев. У одногруппницы телефоны воровали целых три раза, и ни один не вернулся больше к законной хозяйке.
Неожиданно мы разделились на два фронта – ехать в отделение или не ехать. Шейк и Ранджи были уверены, что это ничего не даст. Я и Ярослав склонялись к тому, что в полицию все же надо прокатиться. Я так считала, поскольку полагала, что так будет правильнее, вдруг случится чудо, и сотовый вернут владельцу? Мало ли, смогут как-нибудь отследить. А Яр горел желанием найти ушлого капитана, полагая, что такого яркого персонажа в нашем городе найти будет хоть и проблематично, но возможно, особенно если он уже попадался в руки органов правопорядка.
Победили мы с Енотом. Подумать только, я и он мыслим одинаково – в пределах ситуации, разумеется. И он даже нормально общается с «ненавистной практиканткой», забыв обо всех разногласиях. Правда, длилось это недолго, минут десять, затем благоразумие Зарецкого вновь приказало долго жить. В результате Ранджи, которая терпеть не могла спорить, повела Танк в сторону отделения полиции, предварительно найдя его по навигатору. Яр попытался отцепиться от меня и Ранджи, но я цепко держала его на крючке, заявив, что я в полиции буду его законным представителем.
– Я совершеннолетний, – сообщил Зарецкий. – У меня вообще-то день рождения был недавно. Который ты испортила. Кстати, когда ты поговоришь с Ваном и во всем признаешься? – вновь завел он прежнюю песню.
– Никогда. Тебе надо, ты с ним и разговаривай. И вообще, котик, вопрос, кто кому день рождения испортил. – В который уже раз одни только слова Енота Адольфыча заставили меня мгновенно раздракониться, хотя я вновь, как и всегда, не подавала виду. Ходячий раздражитель.
– В смысле? Естественно, ты мне. Постой, хочешь сказать, у тебя тоже была днюха? – чуть подумав своим мощным прибором, заменяющим мозг, коленом то бишь, произнес Зарецкий. – Да ну, – его голос неожиданно повеселел. Кажется, ему стало приятно, что и мой праздник был подпорчен.
– Дошло? – холодно спросила я. – Да, с логическим мышлением у вас туго, Злорадский. Впрочем, и с любым другим мышлением – тоже.
– Не коверкай мою фамилию.
– Ну что ты, я совершено ничего не коверкаю.
Он презрительно хмыкнул.
– Значит, мы родились в один день? Удивительно. – Это было сказано так, словно пятого декабря личный праздник мог быть только у него и ни у кого более.
– Удивительно, – согласилась и я.
– Сколько тебе исполнилось, тридцать? – ангельским голоском спросил этот шутник.
– Сорок, – огрызнулась я.
– А почему ты все еще учишься в университете? – все тем же милым голоском осведомился Зарецкий.
– Слушай, ты, разговаривающая обезьянка, я тебе не подружка, чтобы ты со мной шутил, – отчеканила я. – Я вообще-то твой педагог.
– А, точно. Простите, Анастасия Пугаловна. Я больше не буду. – Степень издевательства в певучем голосе Зарецкого зашкаливала.
Мне захотелось его ударить.
– Ребят, давайте вы молча поедете? – миролюбиво предложила Ранджи, явно понимая меня.
– Да, как-то уже достало, – был с ней солидарен и Шейк. – Ярыч, веди себя прилично.
Оставшуюся дорогу мы молчали, и даже в отделении полиции, где мы проторчали не меньше часа – почти не разговаривали. Я лишь перекинулась парой слов с подругой, а Зарецкий перезвонил матери и сказал, что задерживается, но переживать за него не стоит.
* * *
Бравый капитан Джек Воробей, покинув травмпункт и наскоро попрощавшись с компанией попутчиков, резвым шагом пересек дорогу и скользнул в черный неприметный хэтчбэк непонятно какой марки.
В теплой машине сидело двое. За рулем – водитель Тимофея Реутова, тот самый парень со странным именем Меркурий, на заднем сиденье – Арина, официантка из «Освальда», по совместительству ведьма, сварившая для Насти особое зелье с действием на час.
– А вот и я, – с шумом уселся Джек Воробей поближе к Арине, как бы невзначай попытавшись коснуться ее колена, обтянутого плотной джинсовой тканью. Девушка фыркнула и ударила пирата по руке.
