Однако всякий раз, избирая подобный окольный путь, нужно следить за тем, чтобы не уклониться от истины, ибо ничто не может быть более губительным для ее утверждения, как скатиться ко лжи... Присматриваясь к тому, через какие этапы прошли различные новые идеи, пока они не получили признания, мы убеждаемся, что этот процесс был облегчен в тех случаях, когда их удавалось представить не как нечто совершенно новое, а как возрождение в модернизированном виде освещенных временем, но позабытых принципов или практики. Для этого не надо было прибегать к обману, надо было лишь взять на себя труд обнаружить такую связь, ибо «нет ничего нового под солнцем»110.
НАПРЯЖЕННАЯ ОБСТАНОВКА
В эти первые месяцы 1942 года положение в Индии становилось все более напряженным. Театр военных действий все приближался, так что теперь стали вероятными воздушные налеты на индийские города. Что произойдет в тех странах Востока, где бушует война? Что нового произойдет во взаимоотношениях между Индией и Англией? Будем ли мы жить по-старому, гневно взирая друг на друга, связанные и одновременно разобщенные горькими воспоминаниями прошлого, жертвы неотвратимой трагической судьбы? Или же общая опасность поможет нам перекинуть мост через эту пропасть? Даже базары пробудились от своей обычной летаргии и были охвачены волнением. Они были полны самых разнообразных слухов. Состоятельные классы боялись будущего, которое так быстро надвигалось на них, ибо это будущее, что бы оно ни несло с собой, по всей вероятности, должно было нарушить привычный им социальный порядок и создать угрозу их интересам и привилегированному положению. Крестьянин и рабочий не знали этих страхов, ибо они мало что могли потерять, и они были бы рады любому изменению в своем бедственном положении.
В Индии всегда наблюдалась горячая симпатия к Китаю и, как следствие этого, некоторая антипатия к Японии. Вначале ожидалось, что война на Тихом океане принесет облегчение Китаю. На протяжении четырех с половиной лет Китай боролся с Японией один на один. Теперь у него были могущественные союзники, и это, несомненно, должно было облегчить его бремя и уменьшить нависшую над ним опасность. Однако эти союзники получали удар за ударом; под натиском наступающих янонских армий английская колониальная империя разваливалась с поразительной быстротой. Значит, это величественное здание было всего лишь карточным домиком без всякого фундамента и внутренней устойчивости? Этот факт неизбежно сопоставлялся с длительным сопротивлением Китая японской агрессии, несмотря на отсутствие у него почти всего того, что требуется для современной войны. Престиж Китая в глазах народа вырос; что же касается Японии, то народ не питал к ней симпатии, однако он получал удовлетворение, наблюдая крушение старых европейских колониальных держав под натиском вооруженной мощи азиатской державы. Враждебные к восточноазиатской расе настроения наблюдались и среди англичан. Пережить разгром и поражение само по себе было достаточно горько, но тот факт, что победу над ними одержала восточная азиатская держава, усугублял горечь и унижение. Один высокопоставленный англичанин сказал, что он скорее предпочел бы, чтобы «Принс оф Уэлс» и «Рипалс» были потоплены немцами, чем желтыми японцами.
Приезд китайских руководителей, генералиссимуса Чан Кай-ши и его супруги, явился большим событием для Индии. Официальные условности и позиция правительства Индци помешали им общаться с народом, но уже самый факт их пребывания в Индии в этот критический момент и ясно выраженное ими сочувствие делу освобождения нашей страны помогли вытянуть Индию из раковины ее национальной замкнутости и яснее осознать международные проблемы, судьба которых решалась в то время. Узы, связывавшие Индию с Китаем, укрепились, так же как и желание Индии встать плечом к плечу с Китаем и другими странами в борьбе против общего врага. Опасность, грозившая Индии, содействовала сближению националистических и интернационалистических взглядов. Единственным разобщающим фактором была политика английского правительства.
Правительство Индии, без сомнения, ясно отдавало себе отчет в надвигающейся опасности. Оно должно было ощущать тревогу и сознавать необходимость срочных действий. Однако таковы были привычные условия жизни англичан в Индии, они так закостенели в своей раз навсегда установленной рутине, так сжились с постоянным бюрократическим формализмом, что в их взглядах и деятельности не наблюдалось сколько-нибудь заметных изменений. Не видно было, чтобы они торопились, спешили, испытывали напряжение, проявляли активность.
Система, которую они представляли, была создана для другой эпохи и с другими целями. Касалось ли это их армии или их гражданских учреждений, назначение их состояло в одном — в оккупации Индии и в подавлении всяких попыток индийского народа к освобождению. Для этой цели они были вполне пригодны; совсем иным делом была современная война против могущественного и жестокого противника, и им было чрезвычайно трудно к ней приспособиться. Они не были годны для этой цели интеллектуально, к тому же значительная часть их энер1ии уходила на подавление национализма в Индии.
Крушение бирманских и малайских властей, оказавшихся неспособными справиться с новыми проблемами, было знаменательным и красноречивым фактом, однако из этого факта не было сделано никаких выводов. Бирмой управляла такого же рода гражданская администрация как и та, что управляла Индией; по существу, несколькими годами ранее она еще была частью индийской администрации. Методы управления там были те же, что и в Индии, и Бирма показала, насколько отжившей была эта система. Однако система эта продолжала существовать в неизменном виде, и вице-король со своими высшими чиновниками действовали точно так же, как и раньше. Они прибавили к своим штатам многих высокопоставленных чиновников, столь постыдно обанкротившихся в Бирме, и на самой верхушке в Симле водворилось еще одно «превосходительство». Подобно тому как в Лондоне существуют эмигрантские правительства, нам была предоставлена привилегия иметь в своей среде чиновников — эмигрантов из английских колоний. Они нашли для себя как нельзя более подходящее место в английской системе в Индии.
Подобно силуэтам в театре теней, эти высшие чиновники продолжали действовать по-старому, пытаясь произвести на нас впечатление своим сложным величественным ритуалом, своими придворными церемониями, своими дурбаралш111 и инвеститурами, своими парадами, своими обедами и вечерними туалетами, своими напыщенными разглагольствованиями. Дом вице-короля в Дели представлял собой главный храм, где творил обряд верховный жрец, но кроме него имелось множество других храмов и жрецов. Весь этот церемониал и величественная помпезность были рассчитаны на то, чтобы производить впечатление, и они действительно производили в былые дни впечатление на наш народ, ибо индийцы также падки до всяческих церемоний. Однако с тех пор появились новые критерии, произошла переоценка ценностей, и теперь весь этот, старательно разыгрывавшийся спектакль стал объектом шуток и насмешек. Индийцев принято считать медлительными людьми, не склонными к спешке и торопливости, но даже они стали проявлять известную быстроту и энергичность в своей работе, настолько сильно было их желание сдвинуть дело с мертвой точки. Конгрессистские правительства провинций, каковы бы ни были их недостатки, горячо стремрщись добиться практических результатов и трудились упорно и непрерывно, не считаясь во многом с давно установившейся рутиной. Возмутительно было видеть пассивность и медлительность правительства Индии и его многочисленных чиновников перед лицом серьезного кризиса и опасности.
И вот в этот-то момент в стране появились американцы. Они очень торопились, были чрезвычайно активны, ничего не знали о методах и церемониале правительства Индии, да и не слишком стремились с ними познакомиться. Не терпя проволочек, они пресекали всяческие обструкции и бюрократизм и нарушали ровное течение жизни в Дели. Они мало заботились о том, как следует одеться в том или ином случае, и подчас нарушали строгие правила протокола и официальной процедуры. Хотя помощь, которую они оказывали, была весьма желанной, их самих в высших официальных кругах недолюбливали и отношения с ними были натянутые. Индийцам они в общем иравились. Их энергия, энтузиазм, с каким они относились к своему делу, были заразительны и составляли резкий контраст с полным отсутствием этих качеств в официальных английских кругах в Индии. Мы ценили их прямоту и отсутствие официальной принужденности. Над трениями между новопришельцами и чиновничьим классом немало потешались втихомолку и по этому поводу рассказывали множество истинных и вымышленных историй.
