Заинтригованный версией свидетеля, судья поспешно спросил:
– И вы последовали за ним?
– Да, Ваша честь. Мы подобрали вещи Брандта и вышли из хижины с двумя полицейскими. Нас провожали крики разгневанных полицейских, их было человек двадцать. Опасность, безусловно, существовала, но мы спокойно вышли за деревню. Вернувшись к взводу, лейтенант Тайсон увидел уже полностью одетого Брандта, приблизился к нему и ударил ногой в пах. Здесь надо подчеркнуть, что командир неоднократно упоминал о том, что Брандт злоупотребляет своим положением медика по отношению к местным женщинам.
Взяв инициативу допроса в свои руки, Спроул забыл о существовании защитника, в обязанности которого входило его проведение. Вытянув от напряжения шею, судья старался подвести Келли к развязке.
– Что же случилось потом?
– Потом лейтенант Тайсон врезал Брандту пару раз кулаком по лицу, свалил его в рисовое поле, макнув при этом сорок пять раз в грязную воду, и заставил сидеть там, пока тот не образумится. Мистер Брандт сидел в воде, затем начал жаловаться на пиявок. Он был очень возбужден, зарыдал, и, в конце концов, с ним случилась истерика.
Полковник Спроул какое-то время молчал, теребя пальцами кончик носа. Потом поинтересовался:
– А видел ли кто-нибудь это?
– Да, Ваша честь. Весь взвод наблюдал за разборкой командира, но никто не вмешался, считая, что это выяснение личных отношений. Ни один солдат не знал причины их ссоры, хотя, я думаю, многие догадывались.
– И чем закончился инцидент? – спросил Спроул, решив на этом поставить точку.
– Через полчаса лейтенант Тайсон успокоился и разрешил Брандту выйти из воды. Когда он поднялся на насыпь и разделся, я заметил на его теле где-то около тридцати пиявок. Он плакал, просил, чтобы кто-нибудь помог ему оторвать этих кровососов. Несколько человек закурили и горящими сигаретами стали поджигать пиявок. Мистер Брандт потерял много крови, и в результате его физического и психического состояния нам пришлось вызвать вертолет. Его забрали. Перед отправкой в санчасть лейтенант Тайсон предупредил Стивена Брандта, чтобы тот вернулся во взвод в течение суток, иначе он отдаст его под трибунал за различные проступки. Брандт попросил не давать этому случаю публичной огласки, так как он планировал после службы поступить в медицинский институт. Командир решил, что дальнейшее присутствие Брандта в роте пойдет ему и другим на пользу. Мистер Брандт хорошо знал свое дело. На этом инцидент был исчерпан.
– Достаточно, мистер Келли. – Спроул переглянулся с Корвой, подавая ему знак, что он может продолжать.
Корва, обрадованный возвращенными ему полномочиями, приступил к своим обязанностям.
– После случившегося как бы вы могли охарактеризовать отношения вашего командира и медика?
– Я бы назвал их прохладными. Даже думаю, что мистер Брандт затаил злобу. Они не могли простить друг друга.
Корва задал еще несколько вопросов, а потом с разрешения судьи попросил перейти к рассказу о массовом убийстве в госпитале.
Находившийся еще под впечатлением от показаний Келли судья, не замечая вопроса Корвы, объявил перерыв до шестнадцати ноль-ноль и попросил обвинителя и защитника подойти после заседания к нему в кабинет.
Тайсон посмотрел в спину торопливо выходившего из зала Брандта, не в силах объяснить свой душевный настрой после показаний Келли.
Корва спросил по-итальянски:
– Ну как? Сейчас полегче?
– Нет, – глухо отозвался Тайсон.
– Так и должно быть, – заметил Корва голосом многоопытного врача. – А вот мне стало легче.
Глава 52
С возвращением членов суда в зал заседания занял свое место свидетеля и Дэниэл Келли.
Пирс настойчиво напомнил свидетелю, что он под присягой, и, увидев Корву, направляющегося к кафедре, тихо удалился за стол обвинения.
Защитник недолго мешкая перешел к последующим событиям 15 февраля 1968 года.
Пока Келли с природной скрупулезностью рассказывал о приближении взвода к госпиталю Мизерикорд, Тайсон украдкой посмотрел на хоры и заметил движение нескольких темных силуэтов. Скользнув взглядом по знакомым и незнакомым лицам зрителей, он искренне удивился до отказа заполненному залу, который принял всех, на кого произвели впечатление показания Келли. Но Брандта он так и не смог отыскать, заподозрив милого доктора в позорном бегстве в Бостон.
Во время перерыва Тайсон ожидал, что Корва присоединится к нему, чтобы перекусить, но тот так и не пришел к нему в камеру. Перед началом заседания у них оставалось пять минут, в течение которых защитник в двух словах рассказал Тайсону о беседе в кабинете Спроула. Внявший словам судьи, Корка теперь более тщательно выбирал слова, чтобы у обвинителя не возникало причин для возражения. И поскольку он более не пытался доказать, что ничего противозаконного не произошло, то с невероятным усердием стал налегать на вопросы о физическом и душевном состоянии солдат взвода. От такого подхода Тайсону на душе стало легче.
Подведя осторожно взвод с двумя ранеными на руках к госпиталю, Корва подтвердил версию о снайпере с помощью Келли и спросил:
– Расскажите о причинах, послуживших нарастанию конфликта, обернувшегося преступлением, за которое судят лейтенанта Тайсона?
Первый раз за все время дачи показаний Келли надолго задумался. Изнывая от нетерпения, присяжные стали деликатно покашливать. Прошло еще минут пять, прежде чем Келли заговорил:
– Мы внесли Муди и Петерсона в приемный покой. Врачи и сестры занимались делами, и я, помню, подумал, что они не выказали никаких признаков беспокойства от недавней стрельбы. Медсестра, к которой обратился лейтенант Тайсон, сообщила, что все врачи наверху. И мы понесли раненых на второй этаж...
Спроул перебил свидетеля:
– Мистер Келли, думаю, что суд больше интересуют пропущенные подробности о смерти Лэрри Кейна. Существует две версии. По одной – Кейна убивает снайпер, затаившийся на крыше госпиталя. По другой – он умирает в перестрелке в палатах госпиталя. Что вы можете сказать суду по этому поводу?
– Дело в том, что когда мы вошли в госпиталь, он еще был жив. Ваша честь, – произнес на одном дыхании свидетель.
Спроул задумался над сказанным и затем сказал Корве:
– Продолжайте, мистер Корва.
Корва вернулся к допросу:
– Что вы обнаружили наверху?
– Наверху мы увидели три палаты. В одной, общей наверное, лежали раненые, в основном беженцы из Хюэ. На второй висела табличка на французском языке «Инфекционное отделение». Мы краем глаза заглянули туда, а это оказалось совсем небольшая комната с десятью пациентами. В третьей палате лежали роженицы и новорожденные. Там было по крайней мере кроватей тридцать, тоже занятых. По коридорам прохаживались люди, показавшиеся нам беженцами. В больнице лечилось порядка ста человек, но могло быть и двести, насколько я знаю. Найдя операционную, мы внесли туда Петерсона. Тут следует подчеркнуть, что, обходя палаты, мы наткнулись на окровавленную форму вражеских солдат и увидели шестерых молодых мужчин, лежавших на койках. Мы приняли их за больных и раненых солдат армии противника.
– Кто-нибудь угрожал им из взвода?
– Не могу точно сказать, хотя сержант Садовски поставил возле них нескольких человек.
– Что произошло в операционной? – нетерпеливо спросил адвокат.
Келли выпрямился на стуле.
– В операционную вошли мы с лейтенантом и еще несколько человек. В огромной комнате стояли семь довольно примитивных операционных столов, на каждом лежали люди, вокруг которых суетились врачи, медсестры. Командир обратился к одному мужчине, назвавшемуся главным врачом.
– На каком языке разговаривал медперсонал? – решил уточнить защитник.
– Главным образом по-французски, но были и такие, которые знали английский. Беседуя с главным врачом по-французски, командир попытался настоять на лечении Петерсона и Муди. Этот доктор склонился над Петерсоном, лежавшим на полу, и осмотрел его рану. И когда он сказал, что спасти Петерсона невозможно, Тайсон попросил его все-таки попытаться. Как объяснил ему врач, а командир впоследствии мне, госпиталь работал по системе сортировки раненых. Легко раненным, таким как Муди, помощь не оказывали, потому что они могли жить со своими ранами. Оперировали людей, относящихся к средней группе, но ни Муди, ни Петерсон не подходили к ней.
– Но ведь Петерсон умирал, да? – искал подтверждения Корва.
– Да. Пуля пробила легкие, и он задыхался от крови. В бреду он звал на помощь, а когда приходил в сознание, хватал за ногу лейтенанта Тайсона. Споря с доктором, он несколько раз склонялся над умирающим Петерсоном. Потом я сел рядом с ним и держал его за руку.
– Сколько времени препирались врач и лейтенант Тайсон?
– Трудно сказать. Может быть, пять минут... до того, как лейтенант Тайсон не наставил автомат на врача и не приказал ему оказать помощь Петерсону, – спокойно и где-то рассудительно делился воспоминаниями Келли.
