Между тем, как следует из документов госдепартамента и ЦРУ, все эти сообщения были сфабрикованы. Тем не менее Рейган на прямой вопрос ведущего телекомпании Си?би?эс Дана Разера, не является ли информация ложной, ответил: «Нет. У нас слишком много информации из слишком многих источников, и наши факты точные, наша информация падежная». Впрочем, наказание Ливии все?таки состоялось: пять лет спустя 160 американских самолетов сбросили 60 тонн бомб, десятки гражданских лиц были убиты, а сотни ранены.
В марте 1982 года в Южный Йемен была заброшена с помощью саудовцев обученная ЦРУ группа из 13 человек с заданием взорвать нефтяные сооружения и другие ключевые объекты. В связи с их арестом была отозвана вторая группа, уже находившаяся в НДРЙ.
Полную раскрепощенность и бесцеремонность действий ЦРУ в этот период можно проиллюстрировать таким почти анекдотическим фактом. Директор ЦРУ Кейси на приеме у весьма высокопоставленного официального лица одного из ближневосточных государств не постеснялся самолично установить подслушивающее устройство.
В 1983 году США высадили морских пехотинцев в Ливане, а линкор «Нью?Джерси» поливал шквальным огнем районы, где имели опору организация «Амаль» и национально?социалистическая партия, выступавшие против американской политики. Были подвергнуты бомбардировке и сирийские позиции в Ливане, очевидно чтобы запугать Дамаск.
От своего покровителя не отставал и Израиль. В июне 1981 года его авиация бомбила иракский атомный центр в Бомоне. В июне следующего года Израиль вторгся в Ливан. Имелась информация, что об этой акции говорил побывавший незадолго до этого в Вашингтоне военный министр Израиля Шарон, который, в частности, встречался там с Кейси. США наложили вето на поддержанную остальными 14 членами Совета Безопасности резолюцию, которая предлагала Израилю вывести свои войска за международно признанные границы Ливана.
Все это, однако, не принесло особых дивидендов Соединенным Штатам. Морские пехотинцы ретировались из Бейрута, потеряв 241 человека. Сирийцы и ливанцы не поддались давлению. Еще раньше потерпел неудачу «план Рейгана» по ближневосточному урегулированию. Навязанное Ливану в результате вторжения Израиля – с помощью и американских эмиссаров – соглашение от мая 1982 года было аннулировано.
Демонстрация силы США и Израилем привела к укреплению военного сотрудничества СССР с Сирией. Советские ракеты САМ?5 выдвинулись в Ливан, в долину Бекаа. В декабре 1983 года здесь сбили два американских самолета. Наши военные, по крайней мере часть их, были в это время, насколько мне известно, настроены весьма решительно.
Начальник Генерального штаба Н. В. Огарков говорил мне, что «американцы и евреи зарываются», заметив, что «наш кулак» в регионе будет «посильнее», а у них всего 12 готовых дивизий. А несколько дней спустя, 20 июня 1982 г. находясь в кабинете Андропова, я оказался свидетелем его телефонных разговоров сначала с Устиновым, а затем и Громыко. Первый настойчиво предлагал «двинуть» в Сирию еще два ракетных полка с войсковым прикрытием, на что Юрий Владимирович отвечал: «Надо подумать». Второй же, которому позвонил сам Андропов, занял, как я понял, неопределенную позицию. Андропов вернулся к прерванному разговору об испанских делах, но в конце неожиданно спросил, нужно ли посылать войска в Сирию. Я замялся, но, когда Юрий Владимирович повторил вопрос, ответил, что не вижу необходимости: Израиль сейчас напасть не решится, не посмеет, да и США не разрешат. И даже считаю это опасным: без нужды можно резко обострить обстановку и ее куда труднее будет держать под контролем. Андропов ничего не сказал, только едва заметно кивнул.
Кэмп?дэвидский процесс надолго закрепил у нас скептицизм в отношении миротворчества на компромиссной основе. Лишь появление «плана Рейгана» и арабской Фесской платформы, где арабы (не без нашего влияния) впервые, еще не говоря о признании Израиля, уже исходили из возможности мира с ним, вынудило нас спешно напомнить о себе как о государстве, добивающемся ближневосточного урегулирования. Однако реальными шагами наши предложения в то время подкреплены не были – даже содержавшийся в докладе Брежнева XXVI съезду КПСС призыв к международному сотрудничеству в рамках конференции по Ближнему Востоку с участием всех сторон конфликта и заинтересованных государств.
Ирано?иракская война, которую фактически поощряли США (поддерживая главным образом Ирак) и Израиль (связанный с Ираном), приблизила пламя конфликта вплотную к нашим границам.
Она еще больше расколола арабов и отвлекала их от противостояния с Израилем (палестинцы назвали ее «Кэмп?Дэвидом на восточном фронте»).
Продолжавшаяся гонка вооружений возлагала серьезное и растущее бремя на Советский Союз и дружественные нам государства, чье финансовое положение и без того было трудным. Они были вынуждены обращаться за помощью к государствам Залива, что усиливало их закулисное влияние, в частности Саудовской Аравии. Военное сотрудничество, хоть и весьма ценимое арабскими странами, тоже было уже не без «пятен». Споры касались качества некоторых видов поставляемого оружия, цен. Главное же, сам факт, что многолетнее сотрудничество не привело к созданию силы, способной противостоять Израилю, – даже независимо от того, кто на самом деле был в этом повинен, – не мог пройти бесследно.
Крепли экономические связи близких нам режимов с Западом. Западные компании проникали в самые отдаленные уголки арабского мира. Летом 1984 года командировочная тропа привела меня в северойеменский город Мариб, некогда цветущую столицу древнего Сабейского государства. Сегодня это захудалый, одетый в пыль городок, где, как и окрест, еще живут, как в седую старину, племенными устоями и жуют кат. Но благодаря французской компании ТТТ, сидя в тамошнем ресторане, я мог запросто позвонить в Москву. А мои коллеги в ЦК отказывались поверить, что говорю с ними из Мариба.
Наконец, обострились отношения между сирийцами и палестинцами, стала осложняться обстановка в Южном Йемене. Ливия все глубже увязала в своей авантюре в Чаде, а в Алясире наметился сдвиг в сторону исламизма и политики «равной удаленности» от сверхдержав.
С приходом Андропова в ЦК и к руководству страной в ближневосточной политике началось некоторое оживление. Арабская и немецкая печать даже писала о «возвращении» СССР на Ближний Восток. Была создана ближневосточная комиссия Политбюро. Председательствовал в ней Устинов: то ли Громыко уже возглавлял другую, афганскую, то ли этим подчеркивалась особая роль военного фактора, то ли еще по каким?то причинам. При комиссии сформировали рабочую группу во главе с маршалом Огарковым. В нее входили представители МИД (Г. Корниенко), КГБ (Я. Медяник, заместитель начальника Первого Главного управления) и Международного отдела (я). Собиралась она не реже одного раза в месяц, обсуждала ситуацию, готовила предложения и документы для комиссии. В ее недрах родилось развернутое постановление Политбюро о советской политике на Ближнем Востоке (насколько помню, первое и единственное). Документ не отличался принципиальной новизной, но несомненным его достоинством было то, что все направления нашей политики в регионе увязывались в единый комплекс, притом с некоторым взглядом в перспективу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
