Невежество и невежественные методы никому ничего не прибавят, а только будут углублять невежество, тем более что быстро передаваться могут только внешние, поверхностные и не имеющие значение формы. Для проникновения в суть национального требуется высококультурная и высокоуравновешенная работа души.
Иные методы и иные подходы не способны раскрыть душу того или иного народа. В современных условиях развивается, и, думается, в достаточно агрессивной форме, «еврошовинизм» и «янкишовинизм», которые также могут быть в своих проявлениях невежеством, как и предрассудок любой другой формы превосходства и пренебрежения. Сторонники еврошовинизма или янкишовинизма считают всех, кто проживает вне Европы и США, «дикими» народами. Избранность и исключительность и тут может дойти до вседозволенности. Предрассудкам «диких» народов может быть противопоставлен бездуховный и порой безнравственный принцип рациональности (М. Вебер). «Для нас существует только всемирная история европеизма» (Э. Трельч). Соответственно на той основе может выдвигаться новая когорта предвзятых людей. При наличии рода и племени – это действительно была пещера, при национализме такой пещерой становилась нация, страна, а теперь подобными теориями «европеизма» пещерой можно будет объявлять целые континенты. Размер пещер растет, соответственно возрастает и опасность новых и новых предрассудков, противопоставляя и озлобляя людей. Мир должен победить предрассудки и мифы, иначе они, превращаясь в коллективную волю нацизма, победят нас.
Находясь в плену этих мыслей, вспоминаю несколько статей Г.Х. Попова о национальных проблемах и брошюру Ф. Лакау-Лобарт и Ж.-Л. Нанш «Нацистский миф». Трудно сказать почему, но они сошлись в моих раздумьях. Французский историк П. Нора, размышляя в свое время о необходимости нового осмысления «национального фактора» во французской культуре, сказал: «В Германии… носителями национальной идеи являются… философы. Во Франции роль организатора и руководителя национального сознания всегда принадлежала историкам». В продолжение этой мысли надо добавить, что «национальным фактором» и «национальной идеей» в России занимаются все, кому не лень. Об этом я подумал, читая статьи Г.Х. Попова в «Независимой газете» 2000–2001 гг. и в «Московском Комсомольце» за 2004 год.
Этнополитическое мифотворчество Г.Х. Попов, известный экономист и демократ, начал со статьи в «Независимой газете» (12 апреля 2000 г.), где была напечатана статья «Национальности России» с подназванием «Что делать, чтобы решить старые вопросы?». Актуально, интересно. Привлекает и фамилия автора – Г.Х. Попов. Конечно, мне все это важно прочитать и понять – начиная от названия и заканчивая Гавриилом Поповым с его заветными мыслями. Искренне говорю – заинтересовало. Тем более, считаю, что это, бесспорно, один из умных людей в современной России. Помню, как мы зачитывались в университете его статьями об экономической реформе в журнале «Наука и жизнь» еще в середине 80-х годов. В моем представлении – это прекрасный ученый и публицист, но, как убедился ныне, только тогда, когда он исследует экономику и рассказывает о ней. Я никогда не писал статьи по экономическим вопросам, ибо занимаюсь профессионально другим – этнонациональными проблемами, этнополитикой, – хотя сейчас убежден, что мог бы на таком уровне, на котором Г.Х. Попов пишет об этнонациональных проблемах, писать об экономических проблемах. Тем более когда она (экономика) «процветает». Этнонациональная проблематика, заверяю Г.Х. Попова, не менее тяжела в понимании, чем даже экономика. Тяжела потому, что в этнонациональном – целый клубок наших родовых этнокультурных, этногенетических связей. Род, народ, Родина – самые трепетные и чувствительные в нас струнки. Конечно, каждый закономерно считается великим ученым и специалистом по своим чувствам, самочувствию, и больше всего мы любим заигрывать со своими чувствами. Отрицать это тоже невозможно, потому что трудно найти человека, который был бы равнодушен к судьбам своего и других народов, к их уникальным культурам, традициям, перспективам, прежде всего народов своего Отечества. Для каждого из нас отсюда рассуждения об этнонации становятся игрой самых, что ни есть, «заветных мыслей», ибо это «сокровенное», наше. Но и здесь опасен поверхностный, дилетантский взгляд, попытки понять и характеризовать сложные категории истории, культуры, традиций, трагедий и созидания, каковыми являются этносы, этнонации, на ходу, даже походя. Ученому и политику Г.Х. Попову должно быть понятно, что оценивать такую сложную и весьма чувствительную сферу общества, как национальные и межнациональные отношения, таким образом нельзя. Не всякий «поток сознания» есть философия. Несистематизированные, чисто ассоциативные суждения обо всем и ни о чем вводят людей в заблуждение псевдонаучностью ложных выводов.
Был у меня старый знакомый, который занимался аграрными вопросами, но опубликовал в 1985 г. брошюру о вреде алкоголизма. Тогда на фоне антиалкогольной кампании это было модно. Сейчас он конкурирует со мной в публикациях по национальному вопросу, хотя специалист по сельхозмашиностроению. Итак, уважаемый Г.Х. Попов решил бросить экономическую теорию (ввиду ее полного благополучия!) и заняться тем, что всегда на грани рефлективного познания – национальным вопросом. Тем более говорить о русской нации необходимо очень осторожно, чтобы не навредить, прежде всего, ей, ибо это наносит вред всей системе этнонациональных отношений и этнополитике. А о русском народе редко кто способен говорить и писать без крайностей. Народ не только самой большой, но и великой судьбы, великой культуры, и, видимо, перед его величием наши рассуждения становятся очень мелкими. Каждому хочется возвести русский народ на пьедестал, но нужно думать и о самочувствии других, которые живут вместе и рядом с русским народом. Мне казалось, что Г.Х. Попов, говоря о русских, будет говорить в целом о России, о народах, о стране, потому что невозможно отделить русский народ от страны, судьбы и самочувствия остальных народов Российской Федерации. И сам Г.Х. Попов говорит, что «несколько веков на восточноевропейской равнине существовало государство балтийско-скандинавских русов, созданное ими на фундаменте славянских племен, предшественников Киевской Руси». О существовании балтийско-скандинавских русов, конечно, можно, наверное говорить, хотя подобное государственное образование на том этапе не фиксируется исторически. Другое дело, что славянорусы сформировали целый ряд государственных образований не только в Восточной Европе. Именно союз русославянов в перспективе и позволил образовать русское государство – Киевская Русь – общее с восточными славянами и «племенами диких языцы» и вместе с другими племенами, которые были в этом географическом пространстве. Это и Новгород, Псков. Достаточно спорным является и вопрос о том, что «Московия с самого начала создавалась на угро-финских землях», потому что на этом пространстве среди различных культур и народов и славянские, и аланские, и тюркские, и угро-финские, и иранские, и скифские и т. д. Говорят часто и вполне, может быть, оправданно и о скифских корнях русских, как и многих народов Кавказа, и сказать, что эти земли были чьей-то этнической территорией, сегодня невозможно. Исторически шел сложный процесс миграции многих племен и народов, их смещение и ассимиляция, но – не только в этническом плане до принятия христианства Киевской Руси, а позже и по религиозным признакам. Да и известные люди, которые вышли из татарских и угро-финских родов, адаптировались к Руси, прежде всего, благодаря принятию православия. Их потомки – Н.М. Карамзин, И.С. Тургенев, К.А. Тимирязев – ассимилируются через православие и становятся представителями русского этноса. Да и адмирал П.С. Нахимов, О. Бланке и другие не назывались евреями. Дед Пушкина Ганнибал тоже нашел свою судьбу в России, и потомки Ганнибала – духовная составляющая русского, российского народа. Таких примеров очень много. В этом суть России. При Петре Первом и после Петра в России было огромное количество немцев, а попозже и французов, итальянцев, которые сыграли огромную роль в развитии науки, культуры и искусства в России. Они даже чувствовали себя в России более уютно, чем татары, дагестанцы, кабардинцы, грузины, азербайджанцы, армяне. В России русские, как говорится, любят иностранцев больше, порой, не только своих инородцев, но и себя самих, но это уже другой вопрос.
Национальный вопрос – не вопрос существования – это, прежде всего, самочувствие людей по этнонациональному признаку, их достоинство. И, говоря о решении национального вопроса, речь в России идет о том, чтобы любой человек любой национальности мог себя чувствовать равноправным и достойным гражданином своей страны, но равноправным, а не просто каждодневно обреченным на ассимилирование по культуре, языку и традициям. Известны времена, когда в России насильно или просто материально стимулировали принятие христианства мусульманами. В Европе эти процессы носили более жесткий и порой даже жестокий характер. Это все история, и история должна оставаться историей, а не тащить ее каждый день со всей пылью, потрохами в современные квартиры для разборок друг с другом. И в современных квартирах исторические реликвии, родовые начала должны занимать свое место, но не определять только исход из этого, настоящее и будущее народов. Этнонациональная проблематика настолько перепутана, настолько перерезана, переплетена в России. С одной стороны, это позиция политических режимов, а с другой, человеческие отношения, которые чаще развиваются, не зная этнонациональных преград. Если бы судьбу национальностей и народов России отдали бы русскому народу, его социальному опыту и духовности, то этнонациональные вопросы были бы, действительно, давно решены. Многое у наших народов и культур вросло друг в друга, но оказалось и много узлов, которые больше ущемляют друг друга. Это все надо воспринимать исторически и осмысливать по-человечески для того, чтобы взять с собой то, что способствует дальнейшему прогрессу нашего Отечества, этнонациональному развитию каждого народа и их многонациональному взаимодействию, формированию единой российской нации.
