Сверх того, из избранных мастеров назначается патриарх, который есть высший начальник ордена, «одновременно видимый и невидимый», известный очень ограниченному числу братьев. Между частями ордена существуют сношения под надзором патриарха. Настоящая Хартия составлена также с разрешения его, и нижеподписанные, «получив на это авторитет сказанного знаменитого патриарха, установили и далее во всеобщее наставление следующие пункты».
В этих пунктах не сообщается ничего относительно самой тайны «света», хранимого и распространяемого масонами. Не сказано, что общество до 1440 года называлось только «Обществом братьев Иоанна». В 1440 году и именно в Валансьене оно приняло название «Собратьев франк-масонов», то есть строительных каменщиков, так как в это время братство предприняло большую постройку госпиталя для больных, страждущих болезнью св. Антония. Хартия объясняет также, что «хотя братство не придает значения различиям веры и национальности, однако сочло нужным и благоразумным принимать до сих пор в свои члены только лиц, исповедующих в мире профанов христианскую религию». Равным образом общество постановило, что не следует употреблять для испытания новопоступающих никаких телесных мучений. Члены ордена должны приносить клятву быть верными и повинующимися светским властям и держаться принципа «воздавать Божие Богу, а Кесарю кесарево». Наконец, очень любопытный пункт М по поводу знаков и паролей ордена. «В числе их допущены также и те, которые употребляют в ложе Эдимбургской и происходящих от нее ложах Гамбурга, Роттердама, Миддльбурга и Венеции, которых занятия и работы, хотя регулированные по шотландскому способу, не удаляются от наших в отношении происхождения, цели и учреждения» (парагр. М хартии)[466].
Таким образом, шотландское масонство, утверждающее, что оно происходит от тамплиеров, принято Кельнской хартией в общее масонское братство.
Если принимать данные Кельнской хартии за выражение франк-масонской действительности, то окажется, что происхождение ордена идет со времен догматических споров христианства, то есть со времен Соборов, и что орден образовали такие лица, которые сочли Церковные Соборы представительством сект, другими словами — люди, не признавшие Церкви и основавшие вместо нее свое собственное общество. Выбор Иоанна Крестителя в покровители общества также характеристичен, так как к его имени пристегивают себя многие мистикогностические секты, по всей вероятности, происходящие от тех учеников св. Иоанна, которые по смерти его не захотели присоединиться к ученикам Спасителя, как об этом упоминает Евангелие.
Что касается тамплиерства, то, по данным Кельнской хартии, оно не составляет источника франк-масонства, а только присоединилось к нему. В этом отношении любопытно припомнить шведское тамплиерское предание о том, что свою еретическую «мудрость» тамплиерское духовенство получило от сирийских еретиков.
Нельзя не заметить, что даже при сомнении в подлинности Кельнской хартии она все-таки освещает нам масонское предание. Если и не было такого тайного общества, непрерывно существовавшего полторы тысячи лет, то была преемственность разных тайных обществ, порождавших одно другое. Весьма вероятно, что иные из этих обществ и никогда не уничтожались, а только хирели в стадиях ослабления, а потом при более благоприятных условиях снова воскресали в силе. Это тем более возможно, что некоторые секты, живя в тайне, могли существовать, как известно, почти все время христианской эпохи.
К нашему времени остатки тайных эзотерических обществ сконцентрировались главнейше во франк-масонстве.
Влияние тайных обществ и еврейства на христианские нации замечается с древнейших времен. В этом отношении не составляют исключения и строительные ложи каменщиков, из которых впоследствии вышло «символическое масонство». Эти корпорации каменщиков, называвшие себя «свободными каменщиками», составляли наиболее развитую часть рабочего сословия, и понятно, что оппозиционная интеллигенция старалась подчинить их своему влиянию. Первое появление этих корпораций, как полагают, произошло при св. Вильгельме Гершаусском (1069—1091). В эпоху сильного монастырского строительства личными средствами монастырей нельзя было обойтись, и появились артели мирян, объединявшиеся по образцу монастырских. Основал их, говорят, Вильгельм. Работа требовала людей развитых, понимающих архитектуру и художества, но по безграмотству того времени для запоминания правил работы служили разные символы и фигуры. Тайна же правил искусства охраняла доходы каменщиков. Наконец, для того, чтобы в поисках работы они могли быть опознаны корпорациями других городов для оказания им помощи, нужна была система лозунгов и паролей. Все это и развилось в профессиональных корпорациях, в которых также естественно сложились три степени: ученики, подмастерья и мастера.
Вся эта сторона «тайны» каменщицких лож (как и других профессиональных корпораций) вполне понятна. Но у каменщиков имелось много иного, навеянного, очевидно, извне, вне потребностей ремесла. Самые легенды, описывающие происхождение строительного искусства, сочинялись, очевидно, книжными людьми. Обычно начало каменщиков возводят ко временам Соломонова храма. При этом легенда всегда упоминает о Хираме как главном строителе Соломонова храма, установителе порядка приема учеников и подмастерьев, который был убит подмастерьями за то, что не хотел выдать им секретного лозунга мастеров. В Библии, однако, нет такого архитектора, и он имеется только в еврейском предании. В лозунгах каменщиков внесено выражение: «Я видел Боаз и Иахин». Как известно, так в Библии называются два столба Соломонова храма. Клятвы каменщиков произносились хотя на Евангелии, но именем Иоанна Предтечи. Еще страннее, что каменщики по уставам своим обязывались поступать так, как прилично добрым потомкам Ноя. Но почему христиане могли ссылаться на Ноя? «Законы Ноя» христианам даже неизвестны, ибо в Библии их нет. Законы Ноя существуют лишь в еврейском предании, по которому Ной дал краткие законы, сводящиеся к тому, чтобы не убивать, признавать порядок и власти и т. п. С еврейской точки зрения Моисей дал закон исключительно для их племени, Ной же — для всех людей. При этом Талмуд говорит, что еврей может жить лишь с теми иноплеменниками, которые признают законы Ноя. Значит, для евреев важно было иметь в уставах каменщиков такое правило, дающее им право входить в эти союзы. Но для христиан, имеющих свой христианский закон, зачем понадобились законы Ноя? Тут почти явно влияние евреев.
С другой стороны, на обычаях каменщиков видно несомненное влияние мистических тайных обществ. Так, приемы в члены корпорации сопровождались церемониями, не имеющими никакого отношения к ремеслу. Кандидату завязывали глаза и в таком виде подводили к принимающим. После этого он клялся в верности и в сохранении тайны, и тогда с его глаз снимали повязку и показывали ему тройной светильник[467].
Влиянием тех же тайных обществ обусловливалось, конечно, и вольнодумство каменщиков, выражавшееся в разных архитектурно-скульптурных выходках против церкви.
«На всех старинных монументах, — говорит Финдель, — монументальных постройках видны указания на тайное братство каменотесов, его символику и его религиозные воззрения. Так, в церкви св. Зебальда, в Мюремберге, изображены были монах и монахиня в неприличной позе. В Страсбурге в верхней галерее против кафедры изображены были свинья и козел, которые несли, как святыню, спящую лисицу, за свиньей шла сука, а впереди шествия медведь с крестом и волк с горящей свечой. Осел стоял у престола и служил мессу. Таковы их “религиозные воззрения”, и они возникли издавна. Страсбургский собор начат постройкой еще в XI веке, а закончен — одна часть в XIII веке, другая в XV веке. В Вюрцбургском соборе (построен в 862 году, возобновлен в 1042-м) находились замечательные колонны Яхим и Боаз, J и B (нынешняя принадлежность масонских лож), которые стояли при входе Соломонова храма. В Доберанской церкви в Мекленбурге (освящена в 1368 году) находятся несколько двойных треугольников (то есть вероятно), поставленных на местах особого значения. На колонках по три виноградных листка, соединенных по-масонски веревкой, и символические числовые отношения. Кроме того, там до сих пор еще хорошо сохранилось запрестольное изображение, знакомящее нас с религиозными взглядами архитектора. На первом плане три священника вертят мельницу, в которой мелется догматика, сверху над ними Пресвятая Дева с младенцем Иисусом, на чреве ее пылающая звезда, внизу тайная вечеря, на которой изображены апостолы в известной всем масонам позе и т. д. В другой готической церкви иронически представлено нисхождение Святого Духа. В Бранденбургской церкви лисица в священническом облачении проповедует стаду гусей. В Бернском соборе (постройка 1421 — 1612 гг.) в изображении Страшного Суда помещен и папа (и т. д.).
