Послышался стук шагов по ступенькам железной лестницы, ведущей в боевую рубку.
– Сэр, мадам, капитан просит вас собрать вещи и пройти со мной, – сказал матрос.
Речь матроса была не слишком чистой, но это не смутило Мойше, который и сам говорил с ошибками. Они с Ривкой подхватили свой скромный багаж и, пропустив Рейве-на вперед, начали подниматься вверх по лестнице.
Мойше вглядывался в темноту. Грузовой пароход покачивался на волнах совсем рядом с «Морской нимфой». Даже в темноте Мойше разглядел, какой он старый и грязный. Подошел капитан Стэнсфилд и показал на стоящее рядом судно.
– Это «Накос», – сказал он. – Он отвезет вас на Святую Землю. Удачи вам. – Он протянул руку, и Мойше пожал ее.
Зазвенели цепи, и с «Наксоса» спустили шлюпку. Мойше помог жене и сыну забраться в нее, затем перебросил вещи и сел сам. Один из матросов на веслах что-то сказал на не знакомом Мойше языке. К его удивлению, Рейвен ответил. Матрос удивленно посмотрел на мальчика и расхохотался.
– Это какой язык? Когда ты успел его выучить? – спросил на идиш у сына Мойше.
– Что значит, какой язык? – ответил Рейвен тоже на идиш. – Матрос сказал те же слова, которые говорили близнецы Стефанопулос, и я ему ответил. Мне нравилось с ними играть, хотя они и не евреи.
– Он выучил греческий, – с укором сказал Мойше Ривке, но уже в следующую минуту рассмеялся. – Интересно, успели ли близнецы Стефанопулос продемонстрировать матери знание идиш?
– Да, они пользуются моими словами, папа, – сказал Рейвен. – В этом нет ничего плохого, правда? – Мальчик встревожился, не выдал ли он своим друзьям какую-то тайну; в гетто быстро узнаешь, что болтать опасно.
– Все в порядке, – успокоил сына Мойше. – Более того, я горжусь тобой. Ты быстро выучил слова чужого языка. – Он почесал в затылке. – Надеюсь, что не только ты сможешь объясняться с матросами.
Когда они поднялись на палубу «Наксоса», капитан испробовал несколько языков, прежде чем выяснилось, что оба говорят по-немецки.
– Меня зовут Панайотис Маврокордато, – сказал капитан, театрально ударяя себя в грудь. – Они наши общие враги, но мы вынуждены пользоваться их языком, чтобы говорить друг с другом. – Он сплюнул на палубу, чтобы показать, что он думает о немцах.
– Теперь общими врагами стали ящеры, – сказал Мойше.
Грек поскреб подбородок, кивнул и вновь сплюнул.
«Морская нимфа» исчезла под волнами Средиземного моря, и Мойше вдруг почувствовал себя одиноким и беспомощным. Он доверял британским матросам. Кто знает, какие планы у команды маленького греческого парохода? Если они решат выбросить его за борт, кто им помешает? При желании капитан может передать их первым же попавшимся ящерам.
– Куда мы поплывем? – осторожно спросил Мойше. Маврокордато, загибая пальцы, принялся перечислять города:
– Рим, Афины, Тарсус, Хайфа. В Хайфе вы сойдете на берег.
– Но… – Неужели Маврокордато пытается его обмануть? – Рим находится в руках ящеров. Ими захвачена большая часть Италии.
– Вот почему мы отправляемся туда. – Маврокордато сделал вид, что слизывает что-то с ладони. – Ящеры будут очень gamemeno рады нас видеть.
Мойше не знал, что значит слово gamemeno. Рейвен ахнул и захихикал, что приоткрыло завесу тайны над смыслом слова. Впрочем, Мойше уже догадался, о чем говорит грек. Значит, он перевозит имбирь. Инопланетяне будут рады его видеть – а капитан не сдаст семейство евреев официальным властям ящеров.
– Они отдают нам немало интересных штучек в обмен на… – продолжал Маврокордато, вновь сделав знакомый жест. – Мы привозим то, что им нужно. У нас отличные доходы. А когда англичане заплатили нам за вашу доставку… – Он поднес пальцы к губам и поцеловал их.
Русецки впервые видел этот жест, но понял его и без переводчика.
Капитан «Наксоса» отвел их в каюту. В ней стояла узкая койка для него и Ривки, на полу лежал соломенный тюфяк для Рейвена. Каюта была тесной и грязноватой, но после пребывания на борту «Морской нимфы» новое пристанище показалось им загородной виллой.
– Зажигайте свет только после того, как плотно закроете дверь и опустите занавеску на иллюминатор, – предупредил Маврокордато. – Если вы этого не сделаете, мы будем очень вами недовольны, сколько бы англичане за вас ни заплатили. Вы меня поняли?
И, не дожидаясь ответа, он присел на корточки и, обращаясь к Рейвену, медленно произнес короткую фразу на греческом.
– Нет, нет, – ответил Рейвен – или так только показалось Мойше? Его сын явно рассердился, что с ним говорят, как с ребенком, и добавил: – Malakas.
Глаза Маврокордато округлились, и он принялся неудержимо хохотать. Выпрямившись во весь рост, он сказал:
– У вас замечательный мальчик. Из него получится настоящий мужчина, если его кто-нибудь не задушит раньше.
Через пару часов, когда взойдет солнце, у нас будет завтрак – булочки и паршивый чай. Присоединяйтесь к нам. – Коротко поклонившись, он вышел из каюты.
Ривка закрыла дверь, опустила затемнение на иллюминатор и включила свет. Загорелась тусклая лампочка на потолке, защищенная металлической сеткой, очень похожая на те, что были на борту «Морской нимфы». Однако Мойше пришлось прикрыть веки – после темноты глаза начали слезиться.
Он оглядел каюту. Много времени не потребовалось: если не считать отслаивающейся краски и следов ржавчины, смотреть было не на что.
– Половина пути, – сказал он.
– Половина пути, – повторила Ривка.
– Мама, папа, мне нужно в туалет, – сказал Рейвен. Мойше взял его за руку.
– Пойдем, – сказал он. – Поищем, где здесь гальюн.
* * *
Еще никогда в жизни Уссмаку не приходилось надевать на себя столько одежды. Дома он вообще ничего не носил, если не считать раскраски и пояса с сумками. Но если бы он в таком виде вышел на улицу, то замерз бы до смерти, не успев добежать до танка. Он повернул один из глазных бугорков и осмотрел тяжелые перчатки у себя на руках.
– Интересно, как можно работать в этих неуклюжих штуках? – не в первый раз пожаловался он. – С тем же успехом я мог бы управлять танком при помощи обрубка хвоста.
– Мы обязаны управлять танком в любых условиях, – ответил Неджас. Командир танка, как и Уссмак, закутался в теплую одежду до самого носа. – Машина должна находиться в идеальном состоянии, повсюду чистота, двигатель тщательно смазан. Если у нас будут даже минимальные неполадки, Большие Уроды моментально прикончат нас – мы и заметить ничего не успеем – Он немного помолчал и добавил: – Мне бы не помешала щепотка имбиря.
– Я бы и сам не отказался, недосягаемый господин, – ответил Уссмак.
Он знал, что спас Неджасу жизнь, дав ему имбирь, когда командир получил ранение во время вторжения в Британию.
Однако имбирь обострил мировосприятие Неджаса. Он и раньше стремился к совершенству во всем; теперь же малейшие недочеты приводили командира в ярость. Имбирь также усилил свойство Неджаса из-за всего тревожиться, особенно когда он надолго лишался наркотика.
Многие самцы давно лишились душевного равновесия в этой забытой Императором части Советского Союза. Им целыми днями приходилось сидеть в казармах – однообразие жизни нарушало лишь патрулирование. И еще они могли наблюдать по видео за тем, как идет покорение Тосев-3. И хотя дикторы старались подчеркнуть даже минимальные успехи, любому здравомыслящему самцу становилось ясно: положение не улучшается.
– Недосягаемый господин, а будет ли от планеты хоть какой-то толк после того, как мы ее покорим? – спросил Уссмак. – Если дело пойдет так и дальше, очень скоро от нее ничего не останется.
– Не нам подвергать сомнению стратегию командования. Мы должны выполнять приказы, – ответил Неджас; как и всякий достойный самец Расы, он умел не только отдавать приказы, но и подчиняться им.
Может быть, причина заключалась в имбире или в количестве убитых товарищей по оружию, а может быть, в дикторах, не имеющих ни малейшего представления о том, что такое настоящая война, – но Уссмак больше не чувствовал себя достойным самцом.
– У меня и в мыслях нет выказывать неуважение недосягаемому командующему флотом и тем, кто дает ему советы, недосягаемый господин, но слишком многие из их замыслов не удалось осуществить. Взгляните на то, что произошло в Британии. А как насчет отравляющих газов и атомных бомб, которые Большие Уроды применяют против нас?
Скуб также успел нацепить на себя множество одежек, без которых самцу в Сибири не выжить. Стрелок недовольно сказал:
– Наши командиры лучше знают, как завершить покорение Тосев-3, разве не так, недосягаемый господин? – И он повернулся к Неджасу.
Скуб не получил ранений во время кампании в Британии; он также удержался от соблазна засунуть язык в растолченный имбирь, хотя и научился отводить в сторону глазные бугорки, когда этим занимались его товарищи по экипажу. Но каким-то непостижимым образом Скуб умудрился сохранить поразительную невинность и не замечал коварства тосевитов, подобно самцам Расы, только что прилетевшим на Тосев-3. В некотором смысле Уссмак ему завидовал. Сам он сильно изменился, а для Расы любые изменения есть повод для сомнений и неуверенности.
