Первым побуждением мсье де Лангля было покинуть бухту и отправиться туда, где мы уже набирали воду и где для этого были все преимущества. Однако мирный и кроткий вид людей, ожидавших его на берегу с огромным количеством фруктов и свиней; женщины и дети, которых он видел среди островитян и кого они должны были бы отослать, если бы питали враждебные намерения, — все эти обстоятельства развеяли его изначальное побуждение. Непостижимый рок помешал ему прислушаться к голосу благоразумия.
Бочки четырех лодок выгрузили на сушу без малейших происшествий. Солдаты поддерживали порядок на берегу: они выстроились шеренгой, чтобы освободить место для наших работников. Однако покой продлился недолго.
Множество пирог, распродав свой груз продовольствия на борту наших кораблей, вернулись на берег, и все туземцы с них высадились в этой бухте, поэтому постепенно берег там наполнился людьми. Вместо двухсот человек, включая женщин и детей, которых мсье де Лангль застал, когда прибыл туда в половине первого, к трем часам там было от десяти до двенадцати сотен туземцев.
Количество пирог, которые утром пришли торговать с нами, было столь велико, что после полудня мы едва ли заметили уменьшение их числа. Я надеялся, что чем больше туземцев будет занято возле наших кораблей, тем спокойнее все пройдет на берегу. Сколь велико было мое заблуждение!
Положение мсье де Лангля с каждой минутой становилось все более затруднительным. Он благополучно погрузил воду в баркасы, однако в это время был отлив, и он не мог надеяться выйти в море раньше четырех часов. Тем не менее он взошел вместе с отрядом в лодку и расположился на носу со своим мушкетом и стрелками, запретив им открывать огонь, пока он не отдаст приказ.
Он понимал, что будет вынужден сделать это. В них уже полетели камни, и туземцы, лишь по колено в воде, окружали баркасы, приблизившись на три ярда. Солдаты тщетно пытались отогнать их. Если бы мсье де Лангля не сдерживал страх начать военные действия и быть обвиненным в жестокости, он, несомненно, приказал бы дать залп по туземцам из всех фальконетов и мушкетов — это должно было рассеять толпу. Однако он надеялся, что сможет обуздать туземцев, не проливая крови, и пал жертвой собственной человечности.
Вскоре град камней, бросаемых с короткого расстояния с такой силой, словно их метали пращами, поразил почти каждого человека в баркасе. Мсье де Лангль успел выстрелить лишь два раза, прежде чем его сбили с ног. К несчастью, он упал за левый борт, где свыше двухсот туземцев мгновенно забили его камнями и палками. Когда он был уже мертв, они привязали его руку к уключине баркаса, несомненно, чтобы сохранить его останки.
Баркас «Буссоли» под командованием мсье Бутена сидел на мели в двух туазах от баркаса «Астролябии», и между ними оставался небольшой проход, который не был занят туземцами. Через этот проход все раненые, которым повезло не упасть за борт, бежали вплавь на наши шлюпки, в это время, к счастью, остававшиеся на плаву, что позволило спасти сорок девять человек из шестидесяти одного участника вылазки.
Мсье Бутен во всем следовал примеру мсье де Лангля. Его бочки с водой и все его люди погрузились в лодки в то же самое время и таким же образом, и он сам так же занял место на носу баркаса. Хотя он и опасался дурных последствий сдержанности мсье де Лангля, он не позволил себе открыть огонь и не приказал стрелять своему отряду, пока это не сделал его командир. Очевидно, что с расстояния четырех-пяти футов каждый выстрел мушкета должен был поразить кого-либо из туземцев, однако времени, чтобы перезарядить, не было. Мсье Бутен также был опрокинут камнем и, к счастью, упал между двух баркасов, на которых меньше чем за пять минут не осталось ни одного человека.
Каждый из тех, кто бросился вплавь к шлюпкам, получил множество ранений, и почте все — в голову. Те же, кто, к несчастью, упали с того борта, где находились туземцы, были мгновенно забиты насмерть дубинками.
Братья Роарк. Смерть Поля Антуана Флерио де Лангля.
1846 г.Страсть к грабежу была столь велика, что когда островитяне завладели нашими баркасами, они вскочили туда в количестве трехсот-четырехсот человек, сорвали скамьи и раскрошили все в щепы, чтобы отыскать наши предполагаемые сокровища.
Между тем они почти упустили из виду наши шлюпки, что дало возможность мсье де Вожуа и Мутону спасти всех оставшихся в живых и убедиться, что туземцы не захватили никого, кроме тех, кого они убили в воде ударами своих дубинок.
Команды наших шлюпок открыли огонь по островитянам и убили многих, а затем, не задумываясь, сбросили в море бочки с водой, чтобы принять на борт всех, кто спасся. Кроме того, они почти истощили свои боеприпасы, и их отступление было нелегким, поскольку столь большое число опасно раненных, распростертых на скамьях, мешало гребцам.
Самообладанию мсье де Вожуа и порядку, который он смог восстановить, а также дисциплине, которую сохранил мсье Мутон, командир шлюпки «Буссоли», мы обязанные спасением сорока девяти человек из двух экипажей.
Мсье Бутену, получившему пять ранений в голову и одно в грудь, помог спастись вплавь старшина нашего баркаса, который сам был ранен.
Мсье Колине нашли без сознания на якорном тросе шлюпки, у него были сломаны рука и палец, и голова была ранена в двух местах.
Мсье Лаво, главный врач «Астролябии», получил столь тяжелое ранение черепа, что его пришлось трепанировать. Несмотря на это, он сам смог приплыть к шлюпкам, как и мсье де ла Мартинье и отец Ресевер, получивший сильный ушиб глаза.
Мсье де Ламанон и де Лангль были забиты насмерть с беспримерной жестокостью, как и Тален, каптенармус «Буссоли», и еще девять солдат и матросов двух кораблей. Свирепые туземцы, уже убив их, продолжали изливать свою ярость на их бездыханные тела, нанося удары дубинками.
Мсье Гобьен, командовавший баркасом «Астролябии», покинул его, лишь когда оказался совершенно один, израсходовав все свои патроны. Он спасся вплавь через проход между двумя баркасами, который, как я уже говорил, не был занят туземцами. Несмотря на ранения, он смог доплыть до шлюпки «Астролябии», в которой было столько людей, что она села на дно.
Это происшествие пробудило в островитянах желание потревожить раненых при отступлении. В большом количестве они устремились к рифам возле входа в залив, в десяти футах от которых должны были пройти наши шлюпки. На них израсходовали все остававшиеся патроны, и шлюпки наконец покинули эту коварную бухту, оказавшуюся жутким логовом дикарей, которые своей жестокостью превзошли тигров и львов.
