Сказал Ирвейг:
– Кого же мы выберем?
Сказал Джордмонд:
– Повторяю: забудем о чувствах и будем думать только о выгоде. Ибо каждому из нас хотелось бы, чтобы именно его ученики были возвращены, но если мы начнем спорить, то ни к чему не придем и лишь взаимно раздражимся друг на друга. Поэтому исключим учеников и обсудим, кого из Лордов хотели бы мы обменять на Глаанеста.
Сказал Архайн, поднявшись с места:
– Прошу вас – пусть это будет Данира, жена моя. Ибо сердце мое разрывается на части, когда я думаю, как в эту самую минуту может измываться над ней проклятый безумец!
Сказал ему Кемерлин:
– Я удовлетворю твое любопытство относительно измывательств. Данира, как и другие Лорды, погружена в сон, ничего не видит и не чувствует, и не осознает своего заточения.
Сказал Джордмонд:
– Мне тяжело отказывать тебе, Архайн, но поскольку другие Восседающие забыли на время о своих чувствах, постарайся и ты поступить так же. Данира и Имрадим – не слишком искушены в Силе. Хотя их и титулуют Лордами, они слабее большинства из нас. Поэтому мы будем выбирать только между Хозяйкой Деревьев, Серебряным Ткачом и Повелителем Бестий.
Он сказал так, ибо Восседающие полагали, что Зерем, в числе прочих еще томится в плену у Мъяонеля.
Сказал Келесайн:
– Во всем эти трое равны, и нет между ними различий, за исключением того, что Астана – женщина. Поэтому – пусть Хозяйка Деревьев станет нашим выбором и обретет свободу.
И согласились с ним Лорды. Архайн же горько зарыдал и опустился в свое кресло.
И установили они время обмена. Когда же собирался уходить Кемерлин, остановил его Повелитель Теней. Сказал Ирвейг:
– Кто ты? Обликом ты похож на темного альва, но я чувствую, что ты причастен к Силе. Каков твой титул и имя? Ибо я желаю знать, кто победил меня.
Сказал Кемерлин:
– Мое имя – Кемерлин. Среди своих сородичей я зовусь Отступником. Также зовут меня князь темных альвов из замка Морхикэль, и на этом исчерпываются мои титулы. Я – дроу, и только. Что до Силы, которую ты почувствовал, пытаясь похитить мой разум, то эта Сила принадлежит моему сюзерену, Мъяонелю Владыке Бреда, и она хранила меня.
С горечью произнес тогда Ирвейг:
– О, если бы я не спрашивал тебя об этом! Ибо твои слова – позор для меня. Я побежден не равным и даже не свободным, но одним из слуг своего врага!
Сказал ему Кемерлин:
– Я не слуга. Может быть, я и не равен тебе в волшебстве (ибо я – не Лорд), но я – свободен. По собственной воле последовал я за Мъяонелем в Эссенлер и по собственной воле в этой войне служу ему, ибо вести войну и направлять действия должен один вождь, а не несколько. Я – друг ему, а не слуга, и как друга, просил он меня стать его посланником.
Сказал Ирвейг:
– Но кроме этой дружеской связи есть между вами и другая – колдовские узы. Ибо как иначе его Сила смогла бы защитить тебя?
Сказал Кемерлин:
– Я – не вассал его, хотя и называю его, для удобства перед вами, своим сюзереном. Магическая связь между нами иная, чем ты думаешь. С некоторых пор он для нашего народа стал тем, кем был Бог Мертвых для других живущих.
Сказал Ирвейг:
– Прежде я хотел сойтись с тобой в поединке, чтобы в точности выяснить, кто же из нас лучший воин. Но после всего, рассказанного тобой, видимо, буду вынужден отказаться от своего намерения. Ибо если мы будем сражаться только оружием – ты одолеешь меня, так как ты лучший фехтовальщик. Что же касается областей Силы, то и тут я не могу сражаться с тобой, ибо мне не с кем сражаться: ведь ты сам – не Обладающий. Поэтому, – и Повелитель Теней протянул дроу руку, – я предлагаю тебе свою дружбу. И хотя, быть может, нам с твоим покровителем еще предстоит встретится на поле брани, я обещаю не обращать свое оружие против тебя, и, если победа будет на нашей стороне, я предприму все возможное, чтобы Совет не обратил свой гнев против тебя и твоих ближних родичей.
Сказал Кемерлин, также протягивая руку:
– Я не против, но помни: мои ближние – не только те, с кем у меня общая кровь, но и друзья мои.
Сказал Ирвейг:
– Я не стану обращать оружие и против Мъяонеля. И кроме меня найдется достаточно желающих сделать это. Также и я не останусь без противника в битве.
После того дроу Кемерлин вернулся и рассказал Хозяину Рощи о ходе переговоров. Спустился Мъяонель в подвал и сотворил тело для Леди Астаны, и соединил это тело с плененной душою ее. Сказал он:
– Приветствую вас, миледи. В четвертый раз встречаемся мы с вами, и грустны обстоятельства этой встречи. В первый раз я не был вам врагом, но готов был стать другом, вы же не приняли моей дружбы. Во второй раз вы, Келесайн, Архайн, Навранд и Тарнааль сделали все, чтобы положить между нами вражду. В третий раз – не так давно – вы могли увидеть, что плоды ненависти бывают весьма горестны и для тех, кто посеял ее. Ныне – в четвертый раз встречаемся мы с вами, и вы – пленница в моем замке. Каковы будут обстоятельства пятой встречи? Не знаю, но мне неприятно думать, что мы останемся врагами. Тарнааль мертв, Архайну я отомстил сполна. Ученик Келесайна Навранд – не ровня мне, и потому Повелитель Молний – единственный, кого еще не достигла моя месть. Но я не хочу войны. Я готов простить Келесайна, если он поклянется не возобновлять войны и не мстить никому из моих друзей и вассалов. Такой же клятвы я хочу и от остальных Восседающих. Передайте эти слова Совету. Ныне все преимущества на моей стороне, и никто не посмеет сказать, что я отказался от битвы из страха. А пока, в знак своих добрых намерений, я отпущу всех младших учеников Келесайна, захваченных мною.
Астана молча выслушала его и, когда Мъяонель закончил, продолжала молчать, но после того, как был произведен обмен, в замке Джордмонда-Законника повторила слова Хозяина Рощи.
И часть собравшихся взволновалась, другая же часть, напротив, безмолвствовала. Крикнул Лорд Архайн:
– Пусть Мъяонель вернет мою жену, брата и сына – тогда я поверю ему!
Произнес Джордмонд-Законник:
– В самом деле, справедливым условием мира будет возвращение всех пленников. Кто из нас отправится в замок, окруженный танцующими тенями дерев, чтобы говорить от нашего имени с Хозяином Рощи?
Вызвался Ирвейг, и среди Лордов не нашлось никого, кто воспротивился бы этому. Отправился Повелитель Теней к границам колдовского леса, и объявил о себе, и был принят.
Мъяонель собрал совет, на котором присутствовал и Глаанест, уже возвращенный к жизни и исцеленный. И когда повторил Ирвейг перед собравшимися слова Совета, возникло среди союзников Мъяонеля сильное недовольство.
Зашипела Гадюка, мужа которой в последней битве убил один из сыновей Алкара:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
