создании в Югославии «чисто турецкого, террористического режима». Чем тут виновата Турция, с которой у СССР в это время тоже были плохие отношения, не разъяснялось. Но, видимо, авторы хотели сыграть на памяти славянских народов об Османском угнетении. Вывод был неумолим: «Информбюро признает, что в силу всего этого ЦК КПЮ ставит себя и югославскую компартию вне семьи братских компартий, вне единого коммунистического фронта и, следовательно, вне рядов Информбюро». Но это, конечно, не надолго. «Информбюро не сомневается, что в недрах компартии Югославии имеется достаточно здоровых элементов, верных марксизму-ленинизму», которые должны «заставить своих нынешних руководителей открыто и честно признать ошибки и исправить их… или, если нынешние руководители КПЮ окажутся неспособными на это, – сменить их и выдвинуть новое, интернационалистическое руководство КПЮ»[1091]. В Бухаресте снова дирижировал Жданов, но в подготовленных документах была видна рука Сталина и Молотова.
Все обвинения ЦК КПЮ отверг. А 21–28 июля собрался V съезд югославских коммунистов, который полностью поддержал Тито и одновременно подтвердил верность партии коммунистическому движению и значимую роль СССР в развитии новой Югославии. Свое выступление на съезде Тито закончил словами: «Да здравствует великий Советский Союз во главе с гениальным Сталиным!»[1092]
Вместе с тем, за резолюцию Информбюро выступило около десятой части коммунистов Югославии. Надежда Москвы на то, что «здоровые элементы» свергнут Тито, не оправдалась. Он сумел выстоять, опираясь на те самые механизмы авторитарной власти, которые создавались по образцу СССР. Все «информбюровцы» были исключены из партии, а 16 312 из них арестованы[1093].
С осени югославская пресса и лидеры стали открыто критиковать ВКП(б). В ноябре Тито заявил «об империалистической политике СССР в отношении малых народов, направленной на их экономическое и политическое закабаление»[1094].
Советско-югославские отношения продолжали ухудшаться. 26 июля 1949 года советский посол покинул Югославию. 28 сентября СССР разорвал Договор о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве. А 25 октября СССР потребовал от югославского посла покинуть СССР. Через считанные дни государства Восточной Европы разорвали 46 договоров с Югославией, а 29 ноября Коминформ принял резолюцию с характерным названием «Югославская компартия в руках убийц и шпионов» (к этому времени Хебранг погиб в тюрьме, и ответственность за это, как и обещал Молотов, была возложена на руководство КПЮ).
К автономии стремились не только югославские коммунисты. Это угрожало управленческой пирамиде, которую выстраивали Сталин, Молотов и их соратники в Восточной Европе. Поэтому конфликт с КПЮ был только началом широкомасштабной борьбы с «титоизмом», то есть стремлению коммунистических элит к некоторой самостоятельности.
Наученное югославским опытом, сталинское руководство нанесло превентивные удары по тем коммунистическим руководителям, которые допускали малейшие шаги вразрез с курсом Кремля. Одной из первых мишеней стал лидер ПОРП Гомулка, который, как и югославские «ревизионисты», прошел школу борьбы с фашизмом. Он пытался выступить примирителем в конфликте с югославами на его ранних стадиях и слишком очевидно подчеркивал своеобразие польской революции: «Первое различие заключается в том, что общественно-политические изменения совершены в России путем кровавой революции, а у нас – мирным путем. Второе различие выражается в том, что Советский Союз должен был пройти этап диктатуры пролетариата, а у нас такого этапа нет, и его можно избежать»[1095]. Это было идеализированное описание установления коммунистической диктатуры в Польше. Вина Гомулки заключалась в самом подчеркивании преимуществ польского пути. В августе 1948 года Гомулка был снят с поста и, несмотря на покаяние, в 1949 году арестован. Еще трагичнее сложилась судьба Т. Костова, попытки которого добиться минимальной экономической автономии от СССР стоили ему жизни – ведь с этого начинался и конфликт с югославами[1096]. В Румынии был «разоблачен» министр иностранных дел Л. Патрашкану. Румынским коммунистам казалось, что можно обойтись этой ритуальной жертвой, но процесс чисток только начинался.
Аресты национал-коммунистов и «титоистов» накладывались на сведение групповых счетов между ветеранами подполья и прибывшими из СССР коммунистическими кадрами. Кланы чиновников боролись за место под солнцем, уничтожая друг друга. Когда «титоисты» были «разоблачены», начались аресты «сионистов», бумерангом ударившие по коммунистам, прибывшим из СССР. В сентябре 1951 года с поста был снят генеральный секретарь ЦК КП Чехословакии Р. Сланский. 23 ноября он был арестован как глава сионистского заговора в Чехословакии и 3 декабря 1952 года казнен с десятью «сообщниками», включая Клементиса. Если бы следствие по этому делу растянулось на полгода дольше, обвиняемые скорее всего выжили бы. 23 января 1953 года была отправлена в отставку министр иностранных дел Румынии А. Паукер, которая 20 февраля была арестована за причастность к сионистскому заговору. Но 20 апреля она была переведена под домашний арест. Смерть Сталина спасла ее от казни. Скоро и Молотову предстоит сыграть в аналогичную игру со смертью.
После того, как идея региональной балканской интеграции стала не актуальной из-за разрыва с Югославией, нужно было как-то иначе выстраивать отношения со странами «народной демократии», объединяя их всех вместе, уже без региональных группировок. Спокойнее было бы держать их на коротком поводке двусторонних связей с Москвой, но у восточноевропейских стран было много связей друг с другом, а их Москва тоже стремилась контролировать и унифицировать. Тем более, что Запад защитился от СССР протекционистской политикой, создал Европейскую организацию экономического сотрудничества (ЕОЭС) и Координационный комитет по многостороннему экспортному контролю (КОКОМ), запрещавший поставки за «железный занавес» высокотехнологичной продукции военного значения. План Маршалла предполагал ограничения для стран – получателей помощи на отношения с Восточной Европой. При этом капиталисты стремились проникнуть в Восточную Европу, заключая экономические соглашения без согласия Москвы. Все это ставило в повестку дня создание таможенного союза СССР и стран «народной демократии». Занявшись этой проблемой, Молотов, Микоян и их подчиненные расширили идею с согласования внешнеэкономической деятельности до введения безналичного расчета и производственной кооперации, когда предприятия должны сотрудничать независимо от границ в рамках всего экономического пространства. Предполагалось создать аппарат по координации всей этой деятельности. Но Сталин предпочел сделать организацию поскромнее, собственноручно заменив «Комитет» с Генеральным секретарем во главе на «Координационное бюро» с секретарем и «небольшим» техническим аппаратом.
На 5 января 1949 года в Москву приглашались по два представителя Румынии, Венгрии, Болгарии, Польши и Чехословакии. СССР должны были представлять Молотов и Микоян, но накануне мероприятия к ним добавили третьего – Маленкова. Хотя это нарушало симметрию, когда каждое государство было представлено двумя делегатами, Сталин предпочел приставить к Молотову и Микояну «смотрящего», в чем проявлялось недоверие вождя к внешнеполитическим контактам этих двух министров, которое потом проявится в более резких формах. В ходе обсуждения структуры и форм сотрудничества «народные демократы» поддержали идею экономического союза,
