Линкольн отказался также помиловать одного партизана, политического лидера из Миссури, некоего Николса. Судья Холт рассказывал о Николсе: «У него был обычай насыпать порох в уши попавшим к нему в плен северянам. Затем он поджигал порох, и взрыв разносил головы пленных на куски. Когда его поймали, при нем нашли несколько человеческих ушей».
Однажды Линкольна разбудили среди ночи, рассказали случай с 19-летним крестьянским юношей, заснувшим на посту в заставе. В ночной рубахе он подошел к столу и написал приказ о помиловании. Опасаясь, что приказ может затеряться в пути, он разослал телеграммы в четыре высокие-инстанции. Одному конгрессмену он сказал:
— Я не могу помыслить о потусторонней вечной жизни с кровью этого юноши на моей совести. Нет ничего удивительного в том, что мальчик, выросший на ферме, привыкший ложиться спать с наступлением темноты, заснул на посту. И я не могу дать своего согласия «а то, чтобы его за это расстреляли.
До какой степени частые помилования президента портили дисциплину армии? Чонси Дэпью ответил на этот вопрос словами генерала Шермана. Однажды Дэпью спросил: «Как вам удавалось приводить в исполнение приговоры ваших военно-полевых судов и избегать при этом линкольнских помилований?» Шерман ответил: «Провинившихся я сразу расстреливал». По всей вероятности, Грант, Томас, Шеридан, как и любой другой командир, выигрывавший сражения и целые кампании, пользовались теми же незаконными, нелегальными способами, что и Шерман.
В армиях хорошо знали, что спасенных президентским помилованием от расстрела ждали железные решетки, тюремное меню, одиночное заключение, каторжная работа, кандалы с ядром. Если не было специального распоряжения президента насчет дальнейшей судьбы помилованных, их отправляли в тюрьму Драй Бортюгас во Флориде. Тропический климат изводил арестантов. Дезертиры, воры, трусы, мятежники, симулянты, любители премиальных, выполнявшие кандальный танец на островах Драй Бортюгас, неизменно в письмах домой жаловались на невыносимые условия жизни.
В течение одного только года военно-полевые суды рассмотрели 30 тысяч случаев нарушений военных уставов. Наиболее крупные дела неизбежно оказывались у Линкольна. Джон Хэй записал в своем дневнике, что однажды, во второй половине жаркого летнего дня, президент потратил шесть часов на разбор приговоров военно-полевых судов, стараясь найти хоть малейшую зацепку, оправдывающую спасение жизни человека. В одном случае он выражал сомнение в том, «поможет ли расстрел исправить этих людей», настаивая на том, что если оставить его в живых, правительство сможет заставить его по крайней мере работать на пользу обществу. В другом случае он написал: «Вместо расстрела пошлите его на фронт воевать».
9. Человек, ставший предметом спора
Линкольн, как человек и мыслитель, стал центром выборной кампании 1864 года. Одни согласны были голосовать за него без твердой веры в его способности, другие — с лояльностью, которая редко или никогда не была подвержена колебаниям. В хаосе событий того периода Линкольн для этих людей был светочем, маяком, который иногда почти потухал и вызывал в них полное отчаяние, но вскоре снова ровно и ясно сиял. Его жизнь в Белом доме, его решения, речи и послания становились достоянием всей страны, за них благодарили, их обсуждали, проклинали, подвергали сомнению. Все эти чувства и настроения должны были найти свое выражение в день выборов 8 ноября.
Дик Оглсби, выздоровевший после пулевых ранений, выставил свою кандидатуру в штате Иллинойс по списку юнионистов. В своем выступлении он вспомнил прогулку с Линкольном в Юрбейне в 1858 году и слова президента: «Помните, Дик, держите тесную связь с народом — он всегда прав и никого не собьет с правильного пути».
События заставляли Линкольна менять свою тактику. Многих его неожиданные переходы с одной позиции на другую озадачивали. Конгрессмен Джон Аллей вдруг открыл, что президент расходится с ним в вопросе, который они согласовали.
— Мистер президент, неужели вы так скоро переменили свое решение?
— Да, переменил. Я не высокого мнения о человеке, который сегодня не может быть умнее, чем вчера.
Каждая фаза войны переживалась и находила отзвук в кабинетах и залах Белого дома. Крук писал: «Когда Линкольн поднимался наверх в свою комнату, он неизменно, прежде чем войти, обращался к часовому на посту с пожеланиями доброй ночи. Затем он закрывал за собой дверь, и я, если была моя очередь, принимал восьмичасовое дежурство». В ночном безмолвии нависало отчаяние… и надежда.
Правительство Соединенных Штатов, хотя оно изнемогало от междоусобной войны, все же было крупным действующим концерном, проводившим огромные операции: земельные, денежные, кораблестроительные; проектировалась железная дорога Юньон Пасифик, приближалось к концу проведение международной телеграфной линии вокруг земного шара, регулярно работала почта, вдовам и сиротам выплачивались пенсии, очищались реки, строились гавани, эмигранты осаждали консульства США в Европе — они спешили отправиться в «страну свободы» за океаном. Весь мир интересовал вопрос: удастся ли союзному правительству выковать нерушимое единство всех штатов?
Семь биографий, опубликованных в 1864 году, представляли Линкольна различным категориям читателей в положительном свете. Несколько книжонок в бумажных переплетах, выпущенных оппозицией, говорили о нем сатирически. Были раскуплены огромные тиражи книжки, изданной ежемесячником «Бидл дайм лайбрэри», и еще одной «народной биографии». Обе книжки подчеркивали возможности, открытые для каждого американского мальчика, жаждущего занять «место наверху».
Еженедельник «Лезлиз уикли» перечислил ряд «ароматных комплиментов», которыми оппозиционная пресса наградила президента Соединенных Штатов, а именно: обезьяна, горилла, глупец, грязный анекдотчик, деспот, лгун, вор, бахвал, фигляр, узурпатор, монстр, черепаха, невежда, старый подлец, клятвопреступник, грабитель, мошенник, тиран, демон, мясник, континентальный пират.
Каков же был результат этой словесной войны? В октябре 1864 года еженедельник «Харпере уикли» подвел итог: «Репутация президента — это скала, о которую разбилась оппозиция. Она набрасывается на него и на его правительство, шипя и источая яд, но, разбитая, вынуждена отступить». «Харпере уикли», «Харпере монсли», «Атлантик монсли», «Лезлиз уикли», «Годиз лэйдиз бук», большая часть наиболее солидной и крупной периодики, в спокойных и сдержанных тонах либо в ясных и звучных декларациях высказывались во время выборной кампании за Линкольна и за список Национального союза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
