Он был силен, как и все мы.
Я увидел, как вздуваются и твердеют его мускулы.
К тому времени лицо его потемнело, и шея предстала массой напрягшихся жил.
Бранд закусил губу, кровь текла по его бороде, когда он рванул цепь.
С резким щелчком цепь порвалась и Бранд упал на пол, ловя воздух открытым ртом.
Он сразу же откатился, держась руками за горло. Бенедикт очень медленно опустил свою странную руку. Он все еще держал цепь и Камень. Бенедикт размял другую руку и глубоко вздохнул. Лабиринт потускнел еще больше. Тир-на Ног-т надо мной стал прозрачным. Луна почти скрылась за облаками.
— Бенедикт! — крикнул я. — Ты меня слышишь?
— Да, — очень тихо ответил он и начал погружаться сквозь пол.
— Город тает! Ты должен немедленно уходить ко мне!
Я протянул руку.
— Бранд… — прошептал он, после чего повернулся.
Но Бранд тоже погружался, и я видел, что Бенедикт не мог добраться до него. Я схватил Бенедикта за левую руку и рванул. Мы оба упали на землю рядом с высоким скальным выступом. Я помог ему подняться на ноги. Затем мы оба уселись на камень. Долгое время мы молчали.
Я вновь посмотрел вверх: Тир-на Ног-т исчез. Я мысленно перебрал все, что случилось так быстро и так внезапно за этот день. На мне теперь лежал огромный груз усталости, и я чувствовал, что моя энергия подошла к концу и что вскоре я засну.
Я едва мог четко мыслить. Жизнь в последнее время была чересчур насыщенной. Я снова прижался затылком к камню, глядя на облака и звезды. Части, которые, казалось, должны сложиться, если только применить нужное встряхивание, верчение или подталкивание, сейчас встряхивались, вертелись и подталкивались чуть ли не по своей собственной воле.
— Как ты думаешь, он погиб? — спросил Бенедикт. Он отвлек меня от полусонных всплывающих силуэтов.
— Возможно. Он был в плохой форме, когда все распалось.
— Путь вниз долгий. Он мог найти время для выработки какого-нибудь плана спасения сродни его прибытию.
— Сейчас это не имеет большого значения, — рассудил я. — ты вырвал ему клыки.
Бенедикт хмыкнул. Он все еще держал Камень, намного менее красный, чем он был недавно.
— Верно, — наконец, проговорил он. — Лабиринт теперь в безопасности. Желал бы я, чтобы некоторое время назад, давным-давно, что-то не было сказано, или что-то сделанное не было сделано, что-то, если бы мы знали, что могло бы позволить ему вырастить себя иным, что-то обеспечивающее, чтобы он стал другим человеком, чем то злое, исковерканное существо, которое я увидел там. Теперь лучше всего будет, если он умер. Но это потеря чего-то, что могло бы быть.
Я не ответил ему. То, что он сказал, могло быть, а могло и не быть правдой.
Это не имело значения. Бранд мог быть на грани сумасшествия, что бы это ни значило, а потом опять же, мог и не быть.
Всегда есть причина. Когда бы там что ни испортилось, когда бы там ни случилось, что-то жестокое. Для этого есть всегда причина.
Однако, у нас на руках все равно испорченная, возмутительная ситуация, и объяснение ничуточки не облегчает ее. Если кто-то делает что-то действительно мерзкое, для этого есть причина.
Узнайте ее, если есть охота, и вы узнаете, почему он сукин сын. Факт тот, что все остается по-прежнему.
Бранд действовал. Производство эксгумационного психоанализа ничего не меняло. Действия и их последствия — вот по чему нас судят наши собратья. Все прочее и все, что вы получаете, это чувство морального превосходства при мысли, что вы сделали что-то лучшее, будь вы на его месте. Поэтому, что касается остального, предоставьте это небесам. Я не гожусь…
— Нам лучше возвратиться в Эмбер, — предложил Бенедикт. — Надо сделать множество вещей.
— Подожди, — прервал его я.
— Почему?
— Я думал…
Когда я не стал вдаваться в детали, он, наконец, сказал:
— И?…
Я медленно перетасовал свои Карты, кладя обратно его Карту, Карту Бенедикта.
— Разве ты еще не задумывался о новой руке, которую ты носишь? — спросил я его.
— Конечно. Ты принес ее из Тир-на Ног-та при необычных обстоятельствах. Она подходит, она действует и она показала себя сегодня ночью.
— Вот именно. Можно ли сказать, что это случайное совпадение? Это единственное оружие, дававшее тебе шанс там, наверху, против Камня. И ему просто оказалось случиться частью тебя, и тебе просто случилось оказаться тем человеком, который был там, чтобы воспользоваться этим оружием? Проследи события от начала и до конца. Разве здесь нет необыкновенной цепи совпадений? Даже можно сказать — абсурдной цепи.
— Когда излагаешь это таким образом… — начал он.
— Изложу. И ты должен не хуже меня понимать, что здесь должно быть нечто большее.
— Ладно. Скажем так. Но как это было сделано?
— Понятия не имею! — заявил я.
Я вынул Карту, на которую не смотрел долгое время, чувствуя ее холодность под кончиками своих пальцев.
— Но метод не важен. Ты задал неправильный вопрос.
— А какой мне следовало задать?
— Не «как», а «кем».
— Ты думаешь, что вся эта цепь событий была организована человеческой силой, вплоть до возвращения Камня?
— Насчет этого не знаю. Что значит человеческая? Я думаю, что некто, кого мы оба знаем, вернулся и стоит за всем этим.
— Ладно. Но кто?
Я показал ему Карту, которую держал.
— Отец? Вот это нелепо! Он, наверное, умер. Это было так давно.
— Ты знаешь, что он мог это устроить. Он ведь такой хитрый. мы никогда не осознавали всех его сил.
Бенедикт поднялся на ноги, потянулся и покачал головой:
— По-моему, ты слишком долго просидел на холоде, Корвин. Давай пойдем домой.
— Не испытав мою догадку? Брось! Это просто не спортивно, сядь и удели мне минутку. Давай попробуем эту Карту!
— Да он бы уже вступил с кем-нибудь в контакт.
— Не думаю. Подыграй мне. Чего нам терять?
— Ладно. Почему бы и нет?
Бенедикт сел рядом со мной. Я держал Карту там, где мы оба могли ее различить. Мы пристально уставились на нее. Я расслабил свой ум и потянулся к контакту. Он возник почти мгновенно.
Он улыбался, глядя на нас.
— Добрый вечер! Это была прекрасная работа, — с восхищением произнес Ганелон. — Я рад, что вы вернули мой кулон. Он мне скоро понадобится!..
Роджер Желязны
Владения Хаоса
Карлу Йоку, первому читателю:
От Лузитании до Эвклид-парка, От Саркобатус Флотс до Лебедя Х-1 Да будешь жить ты 10 тысяч лет, Да будет твой ум в безопасности, Да сломают мелкие божества свою общую ногу…
1
Эмбер: высокий и яркий, на вершине Колвира, в середине дня. Черная дорога: низкая и зловещая, тянущаяся через Гарнат от Хаоса до юга. Я: ругаясь, расхаживаю и иногда читаю в библиотеке дворца в Эмбере. Дверь в эту библиотеку: закрыта и заперта на засов.
Взбешенный принц Эмбера уселся за стол, вернул свое внимание к открытому тому. Раздался стук в дверь.
— Вон! — рявкнул я.
— Корвин, это я, Рэндом. Открой, а? Я даже принес ленч.
— Минутку.
Я снова поднялся на ноги, обогнул стол, прошел через помещение. Рэндом кивнул, когда я открыл дверь. Он принес поднос, который поставил на столик рядом с моим столом.
— Тут много еды, — заметил я.
— Я тоже голоден.
— Так предприми что-нибудь на этот счет.
Он предпринял. Он разрезал мясо и передал мне часть на огромном ломте хлеба. Налил вина. Мы уселись и поели.
— Я знаю, что ты все еще взбешен, — проговорил он через некоторое время.
— А ты нет?
— Ну, может быть, я больше привык к этому. Не знаю. И все же… Да. Это было своего рода внезапно, не так ли?
— Внезапно? — Я сделал большой глоток вина. — Это просто точь-в-точь, как в былые дни. Даже хуже. Он мне действительно стал симпатичен, когда разыгрывал из себя Ганелона. Теперь, когда он вернулся к управлению, он стал таким же безапелляционным, как всегда, он отдал нам ряд приказов, которые не потрудился объяснить, и снова исчез.
— Он сказал, что скоро свяжется.
— Как я понимаю, в последний раз у него тоже было такое намерение.
— Я не так уж уверен.
— И он ничего не объяснил относительно другого своего отсутствия. Фактически, он ничего по-настоящему не объяснил.
— У него, должно быть, есть свои причины.
— Я начинаю сомневаться, Рэндом. Ты не думаешь, что его ум, наконец, мог сойти с резьбы?
— Он был все же достаточно острым, чтобы одурачить тебя.
— Это было комбинацией низкой животной хитрости и способности менять облик.
— Это ведь сработало, не так ли?
— Да, сработало.
— Корвин, а не может ли быть так, что ты не хочешь, чтобы у него имелся план, могущий оказаться действенным, что ты не хочешь, чтобы он был прав?
