по карьерной лестнице сотрудником подразделения специальных проектов компании. После же этих событий Печчеи превратился в полноправного члена семьи Аньелли. В итальянские аристократические семьи можно войти не только по праву рождения, но и по причине чрезвычайных заслуг перед старшими членами фамилии, безусловной преданности и самоотверженности.
Именно таким образом А. Печчеи и стал полноправным членом одной из старейших гвельфских семей.
Итальянский бизнес имеет характерную черту, заметно отличающую его от компаний других стран мира. Она проявилась уже в XIX веке и продолжает накладывать свой отпечаток на структуры принятия решений и отношений внутри крупнейших компаний и небольших предприятий по сегодняшний день. В Италии как нигде велика роль семейных компаний. Забегая немного вперед, отметим, что «Фиат» до сих пор производит 3 % ВВП Италии. Под семейным контролем продолжают находиться более 60 % итальянских компаний, котирующихся на бирже. Крупные семейные компании отличают от других несколько характерных черт:
во — первых, в семейных компаниях гораздо в большей степени, чем в обычных акционерных предприятиях, соединены права собственности, владения и повседневного управления;
во — вторых, для таких компаний свойственно наличие долговременной стратегии и её последовательное осуществление. Это связано с тем, что передача активов происходит из поколения в поколение, члены семьи являются не только владельцами, но и обязательно представлены среди топ — менеджмента, а соответственно, одно поколение заботится о деловых перспективах следующего;
в-третьих, такие компании характеризуются высокой адаптивностью к изменяющейся ситуации. Сосредоточение в одних руках функций владения и управления существенно облегчает принятие решений и позволяет эффективно преодолевать бюрократические препоны, свойственные любой крупной акционерной компании;
в-четвёртых, в наиболее эффективных семейных компаниях отлажен механизм принятия в члены семьи особо доверенных лиц из топ — менеджмента или руководителей функциональных подразделений.
Включение в члены семьи означает не только полноправное участие в принятии решений, допуск к подавляющему большинству, а иногда и всем секретам компании, наделение члена семьи не только управленческими функциями и собственностью, но и отношение к чужому по крови человеку как к близкому родственнику, полноправному члену семьи. В связи с этим до эпохи финансиализации, когда всё стали решать денежные ресурсы, которые семейным компаниям аккумулировать труднее, чем обычным акционерным структурам, именно такие компании не только показывали высокую эффективность и устойчивость, но и в Италии, частично в Германии, Нидерландах, и в меньшей степени в Великобритании и Франции, являлись столпами, своего рода несущими конструкциями национальных экономик[779].
Путь Печчеи в члены семьи Аньелли открыли события, развернувшиеся вокруг «Фиата» и его руководства с участием Комитета национального освобождения и военного правительства Италии, которое учредили союзники. А. Печчеи пишет: «Ещё шла война, когда Комитет национального освобождения назначил меня одним из комиссаров компании “Фиат”… Моей первой задачей была организация работ по восстановлению разрушенного промышленного оборудования и возобновление производственной деятельности… Союзники учредили тем временем в Италии военное правительство».
В первые месяцы после войны в Германии и Италии шли процессы, связанные с люстрацией топ — менеджмента промышленных предприятий, сотрудничавших с нацистами и фашистами. Из многочисленных источников хорошо известно, что и в Германии, и в Италии практически весь крупный бизнес так или иначе сотрудничал с нацистским и фашистским режимами. При этом, правда, в реальной истории, в отличие от пропаганды, такое сотрудничество, а в Германии прямая организация прихода Гитлера к власти сопровождались серьёзными разногласиями, противоречиями, спорами и даже участием в антигитлеровском движении в Германии и в антифашистском и особенно антинацистском движении в Италии.
Военная администрация союзников в Германии и Италии состояла из представителей США, Великобритании и Франции. При этом ситуации в Германии и Италии существенно различались. Это проявлялось и в отношении судьбы предприятий как материально — технических комплексов, и при решении вопросов о собственности и об управлении заводами. В Италии американские представители, с одной стороны, и британские и французские — с другой, занимали в большинстве случаев диаметрально противоположные позиции. В полной мере это проявилось в случае с «Фиатом». Американцы исходили из необходимости разделения военного и гражданского производства компании с частичной ликвидацией первого и безусловным сохранением второго. Они также исходили из принципа незыблемости частной собственности и выступали за сохранение за семьёй Аньелли и мелкими собственниками всего капитала. Они были достаточно индифферентно настроены по отношению к топ — менеджменту. Британцы и французы предлагали применить к «Фиату» такие же нормы, как к IG Farben или концерну «Юнкере». То есть попросту ликвидировать «Фиат» как производственно — технологический комплекс, часть оборудования уничтожить, а часть — вывезти в Британию и во Францию в счёт репараций. Владельцев «Фиата» предлагалось наказать и лишить собственности, а главных руководителей заключить в тюрьму[780].
Различие в позициях было обусловлено отнюдь не последовательным антифашизмом британцев и французов и отсутствием такового у американцев. Здесь действовал универсальный принцип — «просто бизнес и ничего личного». Американские автомобильные корпорации и машиностроительные предприятия не видели в «Фиате» конкурента. Они производили автомобили и типы машиностроительной продукции совершенно иных классов. Что же до британского и французского бизнеса, который в результате Второй мировой войны, в отличие от американского, не заработал, а потерпел серьёзные убытки, то он рассматривал «Фиат» как опасного конкурента, которого следовало уничтожить. И здесь, несомненно, опять пригодились старые связи семьи Аньелли с Sullivan & Cromwell, выходцы из которого заняли серьёзные посты в Госдепартаменте и разведке. Немалую роль, видимо, сыграло также много давшее обоим знакомство А. Печчеи с А. Даллесом.
А. Печчеи описал всё это предельно лаконично: «Мне позвонил представитель союзников и, поблагодарив меня за прекрасное исполнение возложенных обязанностей на “Фиате”, объявил, что во мне более не нуждаются и я должен отстраниться от дел. При этом он добавил, что я могу сам выписать себе чек на сумму, в которую оцениваю свои исключительные услуги. Никогда прежде я не слышал такого чисто американского выражения». Мнение американцев решительно возобладало, и «Фиат» как производственную структуру было решено сохранить, за исключением военного производства. Однако оставалась ещё одна проблема. Комитет национального освобождения не хотел восстановления старой администрации на «Фиате». Между тем это был ключевой вопрос. Проблема состояла в том, что Джованни Аньелли, понимая, что к нему могут быть серьёзные претензии в связи с сотрудничеством с Муссолини и предвидя неизбежный проигрыш войны, ещё в 1942 г. сложил свои полномочия в пользу полноправного члена семьи, профессора Витторио Валетта. Однако претензии после войны были предъявлены именно профессору.
После смерти Джованни Аньелли в 1945 г. главой семьи стал его внук Джанни Аньелли. Ему на тот момент было всего 24 года. Прервав обучение в Туринском университете, он
