Резко отвернувшись, он довольно бесцеремонно спросил коменданта, есть ли у того еще вопросы, ибо ему надо привести себя в порядок с дороги. И пока тот поводил бровями, в очередной раз пробегая глазами послание, Артур поспешил прочь, даже не оглянувшись на оторопело смотревшую ему вслед девушку.
Позже брат Метью утешал ее:
— Это же наш Артур, у него чего только нет в голове. Но что он прибыл именно к вам, голубушка, так же верно, как и то, что я верую в Господа.
Да, за месяц жизни в большом замке брат Метью стал вдруг на редкость набожным и много времени проводил с местным капелланом. Правда, Рис уверял, что они все больше пьянствуют, ибо у капеллана есть ключи от замковых подвалов, где всегда хранится отменное вино.
Что вино в Девайзесе и впрямь превосходное, Артур убедился вечером за ужином. Они сидели рядом с Милдрэд, и он всячески пытался загладить неприятное впечатление, какое произвело на нее его неожиданное бегство.
— Я чуть не ослеп от твоей красоты, моя кошечка. У меня все скачка, война, кровь, и все эти мужские небритые рожи, а тут вдруг ты — мой светлый ангел среди полутемного покоя. Да я просто испугался, что кинусь на тебя и стану целовать на глазах у всех. Хотела бы ты этого?
«Очень», — думала девушка, но все еще сидела с обиженным видом, забавно надув губки. Ах, если бы и впрямь поцеловал! Но нельзя. Она жила в этом военизированном замке, ее доброе имя было залогом уважения к ней. Но как же она соскучилась по этому беспутному пройдохе, который украл ее сердце. И вот он здесь. Могла ли она долго сердиться на него?
Сэр Хью Пайнел поднимал бокал за славу принца Генриха, и они пили вместе со всеми, глядя друг на друга поверх бокалов сияющими от счастья глазами. Артур ловил под столом ее руку, и она ее не отнимала. А когда Артура отвлекали другие и он вынужден был отвечать на многочисленные вопросы, Милдрэд позволяла себе украдкой рассматривать его. Как же он ей нравился в этом новом облике… с мечом у бедра, как истинный рыцарь. Впрочем, он всегда был похож на благородного человека: с его гордой осанкой, смелым взором, точеным профилем и волной черных блестящих волос, рассыпавшихся по плечам при каждом повороте головы. Милдрэд тянуло к нему, хотелось коснуться его, запустить пальцы в волосы, ощутить их шелковистую мягкость.
За столом все пили. По вечерам воины любили расслабиться после службы, патрулирования окрестностей, когда приходилось то вступать в стычку, то отходить к Девайзесу, спасаясь от преследования врага. Здесь, за мощными стенами, за тройным рядом куртин с башнями и под защитой значительного гарнизона, можно было расслабиться и глотнуть доброго вина. Обычно Милдрэд уходила, когда замечала, что глаза мужчин начинают блестеть, а голоса становятся громче, однако сегодня здесь находился Артур, и у нее не было сил оставить его так рано.
Но побыть наедине они смогли, только когда Артур отправился посветить ей в переходах замка. Они поднимались по крутой винтовой лестнице, Артур шел впереди, неся факел, как вдруг остановился и вставил его в скобу на стене. Медленно повернулся, смотрел голодным раздевающим взглядом.
— Кошечка моя…
Да, она его кошечка. Ей этого хотелось. И когда он притянул ее к себе, Милдрэд не сопротивлялась. Отвечала на его поцелуи, чувствуя, как слабеют ноги и бешено стучит сердце. Его или ее? Они были так близко, и сердца их колотились в унисон.
— Я хочу тебя, — прошептал Артур между поцелуями. — Я хочу чувствовать тебя и ощущать твое тепло… Чувствовать кожей твою кожу… пить тебя, как свежую росу с листа.
Как хрипло звучал его голос, как ласково!.. Какие нежные у него уста, как дерзко он ее целует, будто имеет на это право… Но разве она сама не дала ему это право? И все же когда его рука коснулась ее груди и сжала, когда другая прижала ее за бедро, скользнула по ягодицам, словно исследуя, словно желая познать… Милдрэд отстранилась.
— Не надо.
Артур тут же отпустил ее.
— Я понимаю. Но ты не в силах запретить мужчине мечтать…
Милдрэд даже стало жаль его, но она молча прошла мимо. В ней заговорила девичья стыдливость. Ее тянуло к нему, но… Она сама злилась на себя за это «но». Тем более что Артур больше ничего подобного не позволял. Наоборот — сделался предельно вежливым, будто поставив между ними некий барьер. А потом ему вообще стало не до нежностей — ибо к вечеру следующего дня вся округа сотрясалась от глухого раскатистого топота идущих рысью тысяч коней. В Девайзес прибыл Генрих Плантагенет с войсками.
Милдрэд наблюдала за его подходом из окна своих покоев в башне. Ее восхитила мощь движущегося войска: бесконечная вереница конников и пеших, лес копий, тяжелые телеги обоза. Часть проехала прямо к замку, часть людей стала разбивать лагерь вокруг Девайзеса. Милдрэд показалось, что среди троих возглавлявших шествие она узнала молодого Генриха — по украшавшему его шлем пышному пучку дрока, эмблеме Плантагенетов. Она подумала было спуститься и приветствовать царственного гостя, но ее удержал Рис, который как раз ворвался в покой, задыхаясь от быстрого бега.
— Артур просит тебя не выходить. Ведь с Генрихом прибыли графы Херефорд и Глочестер. Где уж простому воину Артуру из Шрусбери тягаться с ними в борьбе за твое внимание, — добавил Рис, хитро подмигнув. — Ведь один из вельмож имеет на тебя права жениха, а другой может опять завести разговоры о браке с его братцем.
Это было одновременно и умно, и глупо — держать ее в отдалении. Но все же Милдрэд подчинилась, поскольку совет исходил от Артура. Она была женщиной и понимала, что надо считаться с решением своего избранника.
В последующие дни Артур навещал ее по мере возможности. Это были краткие визиты, причем речь шла совсем не о чувствах. Артур уже был захвачен происходящими событиями, говорил о Генрихе и о войне. Но Милдрэд сама была дочерью лорда, она разбиралась в ситуации и слушала с увлечением.
Особенно ее заинтриговало то, что на востоке Англии, в ее родном краю, поднял стяг войны норфолкский граф Гуго. У него было сильное войско, однако Юстас успел отправить к нему наперерез folk[100], как стали называть саксонскую армию Хорсы. Милдрэд переживала, так как знала, сколько у Хорсы союзников в Денло и сколько войск он может там набрать. И тогда ее мать окажется в краю, где идет война…
Артур понимал страхи своей милой. Но ведь никто не предполагал, что Юстас при помощи саксов сумеет удержать в стороне армию Бигода. Они вообще не ожидали от принца такой ловкости в ведении войны, хотя и следовало подумать об этом, памятуя, как успешно Юстас целое лето сражался с Херефордом, не позволив тому прийти на помощь мятежникам под Йорком. Да и ныне Юстас воюет так, что никто не может предугадать его действий. По крайней мере, ему весьма неплохо удается отвоевывать у Генриха только что захваченные крепости. И, как доложили лазутчики, Юстас особенно стремится захватить самого Генриха. Но и Генрих не так прост, — смеясь, рассказывал Артур. Зная о цели Юстаса, он предложил разослать в разные замки отряды для подкрепления, причем каждому командиру предписывалось украсить шлем пучком дрока. И это сработало: Юстас гонялся за каждым из мнимых Генрихов и тем самым рассредоточивал силы. Это сыграло на руку настоящему Генриху, ибо таким образом его враг был вынужден, разослав своих людей, лишь с небольшим отрядом укрыться в замке Малмсбери — там-то Плантагенет и рассчитывал взять его в кольцо и захватить. Но Малмсбери — мощная крепость, взять ее будет непросто, и для этого Генрих и созвал своих людей в Девайзесе, дабы обговорить план кампании. Сейчас самое время обложить принца в его логове, ибо Стефана удерживает на севере Честер, саксы отбыли сражаться против Бигода, а войска самого принца рассеяны.
