33. После того как битва закончилось так, как мы описали, греки похоронили своих павших, которых насчитывалось более десяти тысяч. А после разделения добычи в соответствии с числом солдат, они обсудили награды за доблесть, и, в ответ на просьбы Аристеида, они присудили награду Спарте среди городов, а среди бойцов - Павсанию из Лакедемона. Между тем Артабаз, с четырьмя сотнями тысяч бежавших персов, проделал путь через Фокиду в Македонию, воспользовавшись одним из самых быстрых путей, и благополучно вернулся вместе с солдатами в Азию.
(2) Греки, взяв десятую часть добычи, сделали золотой треножник[16] и поставил его в Дельфах, как благодарственную жертву Богу, указав на это в следующем двустишии:
Это подарок спасителей обширной Эллады, воздвигнутый здесь,
Избавивших ее государства от цепей позорного рабства.[17]
Надписи были сделаны также для лакедемонян, погибших при Фермопилах; о всем их отряде следующим образом:
Некогда против трехсот мириад здесь сражались четыре
Тысячи ратных мужей пелопонесской земли.
А только о спартанцах следующим образом:
Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,
Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли.[18]
(3) В подобной манере статуя афинского гражданина украшала могилы тех, кто погиб во время персидской войны, тогда впервые состоялись Погребальные игры, и был принят закон, по которому для людей, которые погребались за общественный счет, ораторами, отобранными для каждого случая, составлялись хвалебные речи.
(4) После событий, которые мы описали, полководец Павсаний двинулся с армией против Фив и потребовал наказания для людей, которые были ответственны за союз Фив с персами. И фиванцы были настолько напугана множеством своих врагов и их доблестью в бою, что люди, несущие основную ответственность за дезертирство от греков, согласились по собственному желанию передать себя в руки Павсания и были казнены.
34. В Ионии греки также сразились в великой битве с персами в тот же самый день, что в Платеях, и поскольку мы собираемся описать ее, мы должны приступить к рассказу с самого начала. (2) Леонтихид лакедемонянин и Ксантипп[19] афинянин, командиры флота, после битвы при Саламине собрали флот в Эгине, и, пробыв там несколько дней, отплыли на Делос на двухстах пятидесяти триремах. И пока они там стояли на якоре, к ним прибыли послы из Самоса с просьбой освободить греков Азии. (3) Леонтихид провел совещание с командирами, и после того как они выслушали речи всех самосцев, они решили взять на себя обязательство освободить города и скорее отплыть от Делоса. Когда персидским адмиралам, которые были тогда на Самосе, стало известно, что греки выплыли против них, они вышли из Самоса со всеми своими кораблями, и войдя в порт Микале в Ионии, они вытащили свои корабли, так как они видели, что кораблей были недостаточно, чтобы предложить бой, и укрылись за деревянным частоколом и глубоким рвом; несмотря на эти укрепления они также призвали сухопутные войска из Сард и соседних городов и собрали в общей сложности около 100 тысяч человек. Кроме того, они приготовили всякое другое снаряжение, которое полезно во время войны, полагая также, что ионийцы перейдут на сторону врага. (4) Леонтихид двинулся со всем флотом, готовый действовать против варваров при Микале, отправив заранее корабль с глашатаем, который имел самый звучный голос, чем кто-либо во флоте. Этот человек получил приказ подплыть к врагам и объявить громким голосом: "Греки, разбив персов, в настоящее время приступают к освобождению греческих городов Азии". (5) Это Леонтихид делал в уверенности, что греки в армии варваров восстанут против персов, и что большая сумятица возникнет в лагере варваров, и так произошло в действительности. Ибо как только глашатай приблизился к кораблям, вытащенным на берег, и сделал заявление, как ему было приказано, то получилось так, что персы потеряли доверие к грекам, а греки начали договариваться между собой о восстании.
35. Затем греки под началом Леонтихида, выяснив как настроены греки в персидском лагере, высадили свои силы. А на следующий день, в то время как они готовились к бою, до них дошел слух о победе, которой греки добились над персами при Платеях. (2) При этой новости Леонтихид, созвав собрание, призвал свои войска к битве, и среди других соображений, которые он представил им, он в театральной манере объявил о победе при Платеях, в надежде, что он сделает более уверенными идущих в бой. И в самом деле это было удивительно. Ибо как стало известно, оба сражения произошли в один и тот же день, сражение при Микале и другое, которое произошло в Платеях. (3) Казалось, таким образом, что Леонтихид еще не знал о победе, но он намеренно придумал военный успех и использовал его как стратагему, ибо большие расстояния между местами сражений доказывают, что передача сообщения была невозможна. (4) Но вожди персов, утратив доверие к грекам в своих собственных войсках, забрали у них оружие и отдали людям, которые были дружелюбны к ним, а потом созвали всех солдат вместе и сказали им, что Ксеркс лично спешит к ним на помощь с большой армией, тем самым вдохновляя их мужество перед лицом опасностей сражения.
36. Когда обе стороны построили свои войска в боевой порядок и пошли друг против друга, персы увидели, как немногочисленный противник, из презрения к ним, нападал на них неистово крича. (2) Тогда самосцы и милесийцы (Milesians) заранее решили единогласно поддержать дело греков и все вместе бросились вперед бегом; и поскольку их движение привело их в поле зрения греческой армии, хотя ионийцы думали, что греки будут воодушевлены, результат был прямо противоположным. (3) Отряды Леонтихида, думая, что Ксеркс движется из Сард со своей армией и наступает на них, были исполнены страха, смятение и взаимные разногласия возникли в армии, некоторые говорили, что они должны взять свои корабли как можно быстрее и уйти, а другие, что они должны оставаться и смело держать свои ряды. Пока они все еще были в беспорядке, персы показались в поле зрения, вооруженные таким образом, чтобы вызвать страх и набросились на них с криками. (4) Греки, не имея времени для обсуждения, были вынуждены противостоять нападению варваров.
С самого начала обе стороны сражались упорно, и сражение было нерешительным, большое число пало в обеих армиях, но когда самосцы и мелисийцы подключились своим появлением[20], греки воспрянули духом, тогда как варвары были полны ужаса и обратились в бегство. (5) Последовало массовое кровопролитие, так как отряды Леонтихида и Ксантиппа наседали на разбитых варваров и преследовали их до лагеря, и эолийцы приняли участие в бою после того, как исход был уже решен, а также многие другие народы Азии, так как непреодолимая жажда свободы вошла в сердца жителей азиатских городов. (6) Поэтому практически никто из них не думал ни о заложниках[21], ни о клятвах, но все они вместе с другими греками избивали бегущих варваров. Таким вот способом персы потерпели поражение, и убито их было более сорока тысяч, а из оставшихся в живых некоторые нашли убежище в лагере, а прочие отступили в Сарды. (7) И когда Ксеркс узнал, как о поражении в Платеях, так и о разгроме своих войск в Микале, он оставил часть своей армии в Сардах вести войну против греков, в то время как сам он, в замешательстве, отправился с остальной частью своей армии в Экбатаны.
37. Леонтихид и Ксантипп тогда же отплыли обратно на Самос и заключили союз с ионийцами и эолийцами, а потом они пытались заставить их отказаться от Азии и переселиться в Европу. Они обещали изгнать народы, принявшие сторону мидийцев и отдать освободившиеся земли; (2) главная мысль, как они объясняли, была в том, что если те останутся в Азии, то всегда будут иметь врага на своих границах, противника намного превосходящего военной мощью, а союзники, которые живут за морем, не всегда смогут оказать какую‑либо своевременную помощь. Когда эолийцы и ионийцы услышали эти обещания, они решили последовать совету греков и приступили к подготовке плаванию с ними в Европу. (3) Но афиняне изменили мнение на противоположное и посоветовали им оставаться там, где они были, говоря, что даже если никакие другие греки не придут к ним на помощь, афиняне, как их родственники, сделают это самостоятельно. Они рассуждали, что, если ионийцы получат новые дома от греков, действующих совместно, они больше не будут смотреть на Афины, как на свой родной город. Именно по этой причине ионийцы передумали и решили остаться в Азии.
(4) После этих событий случилось так, что вооруженные силы греков были разделены, лакедемоняне отплыли обратно в Лаконию, а афиняне вместе с ионийцами и островитянами[22] стали на якорь возле Сеста. (5) И стратег Ксантипп, как только достиг этого порта, начал штурм Сеста и взял город, и после размещения гарнизона в нем, распустил союзников и сам со своими согражданами вернулся в Афины.
