[10] Схолии Пиндара, Пифийская 1, l. 152 дают надпись, которая была приписана Симониду (frag. 106 Diehl, 170 Edmonds), текст и перевод Эдмондса:
φαμὶ Γέλων, Ἱέρωνα, Πολύζαλον, Θρασύβουλον,
παῖδας Δεινομένεος, τοὺς τρίποδας θέμεναι
ἐξ ἑκατὸν λιτρᾶν καὶ πεντήκοντα ταλάντων
Δαμαρετίου χρυσοῦ, τᾶς δεκάτας δεκάταν,
βάρβαρα νικάσαντες ἔθνη · πολλὰν δὲ παρασχεῖν
σύμμαχον Ἕλλασιν χεῖρ ἐς ἐλευθερίαν.
Братья Гелон, Гиерон, Полизел, Фрасибул, у которых
Общий отец — Диномен, эти треножники здесь
В дар принесли на сотую часть добычи, в которой
Сто пятьдесят золотых было талантов на вес,
Варварский люд победив и этой победною дланью
Эллинской вольности став помощью в славной борьбе.
(русский перевод взят из сборника «Греческая эпиграмма»)
[11] Ошибка. Вместо Сильвания должен быть Вибуланий, а вместо Трикоста — Коссий.
[12] Этот День Свободы отмечался раз в четыре года в Платеях, вероятно, 27 августа. Об этом дне см. Munro in the Camb. Anc. Hist. 4, pp339 f.
[13] Ликург, «Против Леократа», 81, дает ту же клятву с некоторыми незначительными изменениями, добавляя при этом: «И я буду взыскивать десятину с тех, кто выбрал сторону варваров.» В свете собственного утверждения Диодора в гл. 33, это пункт, возможно, был в клятве.
[14] И поэтому был регентом.
[15] Размер греческой армии, вероятно, слегка преувеличен, тогда как персидской — многократно.
[16] Данный золотой треножник был похищен фокейцами во время Священной войны. Но бронзовая колонна, восемнадцать футов высотой, которая поддерживали его и состояла из трех переплетенных змей, была увезена императором Константином и до сих пор ее можно увидеть в Атмеидане (бывший ипподром) в Стамбуле. Она несет имена тридцати одного греческого полиса, которые приняли участие в персидской войне, и первые слова надписи, а также заявление Фукидида (1.132) показывают, что это был памятник всей войны, а не только битве при Платеях, как следует из контекста Диодора и как географ Павсаний (5.23.1; 10.13.9) в частности сообщает.
[17] Эту надпись можно найти только у Диодора, и сомнением отнести к Симониду (frag. 102 Diehl, 168 Edmonds).
[18] Геродот (7.228) утверждает, что эти две надписи были установлены в Фермопилах, как, впрочем, оно и было. Их, как правило, приписывают Симониду (frags. 91, 92 Diehl, 118, 119 Edmonds, оба предпочитают текст Геродота).
(русский текст взят из сборника «Греческая эпиграмма».)
[19] Отец Перикла.
[20] Эфор, которому Диодор следовал здесь, был ионийцем и таким образом преувеличил вклад самосцев и мелисийцев в победу.
[21] В руках у персов, в качестве поручительства верности греческих контингентов своим клятвам на верность персам.
[22] Греки, проживающие на островах Эгейского моря.
[23] 480 г. до н.э.
[24] Тиран Сиракуз, 317-289 гг. до н.э. Диодор (книги 19, 21, 22) является главным источником о его деяниях.
[25] 485-478 и 478-467 гг. до н.э. соответственно.
[26] Т.е. в поисках строительного материала.
[27] В Спарте, по–видимому, эфоры.
Главы 41-62. Возвышение Афин при Фемистокле. Строительство Пирея.
Переводчик: Agnostik.
41. По завершении года архонтом в Афинах стал Адеимантий, а в Риме консулами были избраны Марк Фабий Вибуланий и Луций Валерий Публий. В это время Фемистокл, из-за своего полководческого искусства и из-за своей проницательности, был почитаем не только своими согражданами, но и всеми греками. (2) Поэтому, опьяненный своей славой, он прибегал ко многим другим гораздо более честолюбивым начинаниям, которые должны были служить возрастанию главенствующего положения его полиса. Так Пирей, как его называют, не был в то время портом, но афиняне использовали в качестве дока бухту, называемую Фалерис, которая была совсем маленькой, и поэтому Фемистокл задумал создать в Пирее порт, так как для этого требовалось лишь незначительное строительство и была возможность сделать порт лучший и крупнейший в Греции. (3) Он также надеялся, что, когда это улучшение будет добавлено к тому, чем афиняне обладают, город будет в состоянии бороться за гегемонию на море, ибо афиняне имели в то время наибольшее число трирем и посредством непрерывных успехов в морских сражениях, которые вел город, приобрели опыт и известность в военно-морских столкновениях. (4) Кроме того, он рассуждал, что они должны иметь ионийцев на своей стороне, потому что они были родственниками, и что с их помощью афиняне освободят остальных азиатских греков, что затем обернется добрым расположением к афинянам из-за этого благодеяния, и что все островные греки, будучи очень впечатлены мощью их военно-морских сил, охотно присоединятся к народу, во власти которого как причинить величайший вред, так и даровать большие привилегии. (5) Ибо он видел, что лакедемоняне, хотя и прекрасно оснащенные касательно своих сухопутных сил, были обеспокоены, не имея природных талантов для морской войны.
42. Тогда как Фемистокл размышлял об этих материях, он решил, что не должен всенародно объявлять о своем замысле, зная наверняка, что лакедемоняне постараются остановить его; и тогда он объявил гражданам на Собрании, что он хотел посоветоваться и внести важные вопросы, которые также послужат на пользу города. Но эти вопросы, добавил он, было бы не в интересах общества представлять открыто, но было бы уместно избрать несколько человек, чтобы посвятить в их содержание; и поэтому он попросил народ выбрать двух человек, которые у них пользуются наибольшим доверием и поручить им ознакомиться с данными вопросами. (2) Народ прислушался к его совету, и Собрание выбрало двух мужей, Аристеида и Ксантиппа, выбрав не только из-за их честности, но и потому, что они видели, что эти люди были в деятельном соперничестве с Фемистоклом в славе и руководстве, и поэтому выступали против него. (3) Эти люди выслушали в частном порядке от Фемистокла его план, а затем заявили Собранию, что Фемистокл раскрыл им нечто весьма важное, идущее на пользу государства, и вполне осуществимое.
(4) Народ восхищался человеком и в то же время питал подозрения к нему, как бы это не имело целью подготовки определенного рода тирании для себя, раз он затевает планы такого масштаба и значения, и они убеждали его открыто объявить свои решения. Но он ответил, что не в интересах государства всенародно раскрывать намерений. (5) После этого народ был еще больше поражен проницательностью и величием духа этого человека, и убеждал его раскрывать свои идеи Совету тайно, уверяя, что, если этот орган решит, что то, что он скажет осуществимо и выгодно, тогда они будут совещаться как довести его план до конца. (6) Поэтому, когда Совет изучил все детали и решил, что сказанное им пойдет на пользу государству и осуществимо, народ без дальнейших затруднений согласился с Советом, и Фемистокл получил право делать все, что он хотел. И каждый человек ушел с собрания в восхищении высокими качествами человека, будучи также в приподнятом настроении от будущих результатов плана.
43. Фемистокл, получив власть, продолжил и, пользуясь всякой помощью, находящейся под рукой для своих начинаний, снова задумывал способ обмануть лакедемонян хитростью, потому что он был полностью уверен, что так же, как лакедемоняне мешали строительству стены вокруг города, они будут таким же образом стремиться воспрепятствовать планам афинян в случае строительства порта. (2) Соответственно, он решил направить послов к лакедемонянам, чтобы показать им как это шло на благо общих интересов Греции, чтобы она обладала первоклассным портом в связи с экспедицией, которую можно было бы ожидать со стороны персов. Когда он, таким образом, несколько сгладил побуждение спартанцев вмешаться, он посвятил себя этой работе, и поскольку все сотрудничали с энтузиазмом, она было сделана быстро, и порт был закончен прежде чем кто-либо этого ожидал. (3) И Фемистокл убедил народ каждый год строить и добавлять двадцать трирем к флоту, которым они уже обладали, а также отменить налог на метеков и ремесленников для того, чтобы толпы народа с выдающимися качествами могли стекаться в город со всех сторон, и чтобы афиняне могли бы легко обеспечить работы большим числом ремесел. Обе этих политики, по его мнению, наиболее полезны в создании военно-морских сил города. Поэтому афиняне были заняты делами, которые мы описали.
