— Пожалуйста, Пенни, не соединяйте меня ни с кем, никаких посетителей. Я дам вам знать, когда освобожусь.
— Хорошо, мисс Деспард.
Кейт достала пленку, вставила ее в свой «Грюндиг» и нажала кнопку.
Голос Доминик можно было узнать безошибочно.
Хрипловатый, полный чувственности и неги — это, несомненно, был ее голос, к тому же легкий очаровательный акцент нельзя было спутать ни с каким другим. Вкрадчивый голос мужчины был незнаком Кейт. Но суть разговора она уловила сразу. Кейт сидела и слушала, как ее сводная сестрица обещала услуги «Деспардс» в перевозке наркотиков в обмен на уничтожение Кортланд Парка и хранящихся в нем коллекций. Кейт сидела неподвижно, словно окаменев. Запись кончилась, и Кейт нажала клавишу. Кейт вынула пленку из магнитофона и заперла ее в своем личном сейфе. Сегодня вечером, когда в здании никого, кроме ночных сторожей, не останется, она сделает копию записи. Доминик не стоит показывать оригинал.
От нее всего можно ожидать, так что рисковать больше не стоит. Покончив с этим, Кейт занялась неотложными делами.
Во вторник Блэзу наложили постоянную гипсовую повязку, и он смог передвигаться с помощью легких костылей. Через два дня он должен был появиться в больнице снова, чтобы снять швы с раны на голове, но поскольку он не собирался уезжать из Сассекса, во всяком случае, пока не пройдет аукцион, то никаких сложностей это не представляло. Агата Чандлер приехала за ним на своем «линкольне», и они покинули больницу, сопровождаемые добрыми пожеланиями целой толпы молоденьких медсестер, которые с искренним сожалением расставались и с Блэзом, и с его экстравагантной бабкой, сумевшей внести оживление в жизнь тихой маленькой больницы.
«Наконец-то, — подумал Блэз, очутившись в собственном номере в „Пинк Тэтч“, — у меня есть телефон».
Бабушка сказала ему, что никаких сообщений не было, и это, с одной стороны, означало, что все идет хорошо, но, с другой, вселяло тревогу за Кейт.
Блэз уселся поудобнее в кресле у окна с телефоном в руке, собираясь сделать ряд звонков. «Возможно, — подумал он с надеждой, — Кейт сегодня приедет». От Шарлотты, которая звонила ему накануне, Блэз знал, что Кейт поправилась и приступила к делам.
— Насколько я знаю, она собиралась поехать в Сассекс в среду, — сказала ему Шарлотта.
— Скажите, Шарлотта, ведь Кейт обо всем рассказала вам, да? — вдруг по наитию спросил Блэз.
— Ей нужно было с кем-нибудь поделиться… Не только пожар выбил ее из колеи, мистер Чандлер. Кейт очень эмоциональна, как вы знаете, и сейчас у нее сложный период. Все, как нарочно, обратилось против нее.
И я бы не хотела, чтобы она сейчас столкнулась с чем-нибудь, что могло бы ухудшить ее состояние.
Это был намек на непростую ситуацию, в которую невольно вовлекались все трое: и Блэз, и Кейт, и Доминик.
Кейт, с ее безупречной честностью, не могла не испытать неловкость по отношению к Доминик. Пусть она и продемонстрировала, что не остановится ни перед чем, но узнай Доминик что-то о своем муже и о Кейт, она стала бы еще более опасной.
— Я не дам Кейт в обиду, — сказал он таким тоном, что Шарлотта сразу успокоилась. Она только добавила:
— Ведь Кейт беспокоится не о себе, мистер Чандлер.
— Конечно. Она никогда не беспокоится о себе. — Он минуту помолчал, затем продолжил:
— Хорошо, пусть Кейт сама решает, когда ей появиться у меня.
Важно, что она хочет это сделать.
«Вот вы какой, Блэз Чандлер, — мудрый и терпеливый», — подумала Шарлотта удивленно.
Теперь, глядя в окно на живописный сад позади гостиницы с большим прудом, в котором плавали лебеди и утки, Блэз думал: «Если терпение добродетель, то я превращаюсь в какого-то Святого Блэза Многострадального.
Он со вздохом потянулся к своим бумагам, разложенным на столе. Работа, что ни говори, лучшее успокоительное. Но тут кто-то постучал в дверь.
— Открыто, — крикнул он, и вошла Кейт Бумаги выпали у него из рук. Блэз схватил костыли, с трудом поднялся на ноги.
— Кейт!
От его улыбки, его взгляда ноги Кейт сделались ватными, она неловко шагнула вперед, прямо в его широко раскрытые объятия.
— Это был сюрприз, — произнесла она дрожащим голосом.
— Мисс Вейл сказала, что ты не приедешь раньше завтрашнего дня. А, понимаю… Наверное, Герцогиня тоже участвовала в заговоре?
— Я хотела знать наверняка, что все в порядке.
— Она только что была здесь и вернется не раньше вечера.
— Я знаю, — честно призналась Кейт.
Он ликующе рассмеялся и чуть ослабил объятия, чтобы получше рассмотреть ее.
— Все еще больно смотреть, — сказал он голосом, заставившим ее затрепетать.
Ее пальцы легко тронули повязку на голове.
— А здесь больно?
— Когда касаешься ты, нет.
Его губы были теплыми, мягкими, родными. Он взял в ладони лицо Кейт и заглянул в ее золотистые глаза.
— Это все всерьез. Понимаешь, Кейт?
— Я знаю.
— Для меня это совершенная неожиданность, но меньше всего хотелось бы повернуть все вспять.
— Я знаю, — нежно, словно утешая ребенка, произнесла Кейт. Она целовала его щеки, нос, снова губы. Она целовала его снова и снова.
Она очень волновалась перед новой встречей, а решилась на нее, чувствуя, что желание увидеть Блэза становится нестерпимым. Предыдущую ночь Кейт провела без сна, выспавшись накануне, и была не в силах не думать о Блэзе. Шарлотта рассказала Кейт о разговоре с Блэзом.
Конечно, Блэз не даст ее в обиду, но разве сама она не делает ему больно? Он же ждет ее, надеется на встречу?
Если путь свободен, нужно ехать. Кейт позвонила Агате, боясь передумать, и, узнав, что Доминик не будет у Блэза, решила ехать немедленно.
— Давно пора, — весело ответила старуха. — Мальчуган похож на ревущего от страсти молодого бычка.
Я вижу, что-то произошло, и догадываюсь, что именно.
Ему никогда не удавалось обмануть меня.
— Я не могу остаться надолго, — сказала Кейт Блэзу.
— Спасибо и за это.
Он сжал ее в объятиях и, осторожно опустившись в кресло, посадил себе на колени.
— Но ведь твоя нога…
— Тут еще кое-что есть.
— Да, я знаю, — не подумав, сказала Кейт.
Брови Блэза полезли вверх.
— Что ты знаешь?
Блэз с улыбкой смотрел, как лицо Кейт, сейчас еще покрытое синяками, медленно заливается краской. Его трогало ее смущение, робость, удивительно уживавшиеся в ней с твердостью и силой.
— Знаешь, тогда в Колорадо, — сказала Кейт, не отводя взгляда от треугольного выреза джемпера Блэза, — я спустилась ночью поплавать. А ты уже был в бассейне.
— Я не видел тебя.
— Я спряталась…
— Прекрасно, во всяком случае, ты знаешь, что тебе досталось.
