— Слушай меня очень внимательно, сладкая, — процедил он сквозь зубы, резко выдергивая из салона только начавшую выбираться Кэролайн. Крепко сдавив ей плечи, он со всей силы прижал ее к автомобилю, одновременно заставляя смотреть себе в глаза. — Я не знаю, что за невинные ромашки тебя окружали до этого момента, но советую четко запомнить одну вещь. Я — ВАМПИР, — по буквам произнес он, выговаривая каждый звук с таким неистовством, будто тот нанес ему личную обиду. — Пью кровь, убиваю людей, развлекаюсь с девками. Во мне нет человечности, потому что я понятия не имею о значении этого слова. У меня имеется увесистый список таких определений, и если ты захочешь с ним ознакомиться, я с удовольствием тебе помогу. Пока ты мне нравишься, но обычно это очень быстро проходит. Так что, сделай одолжение, не ускоряй события. Поняла? — властно спросил он, крепче прижимая ее к кузову автомобиля.
Девушка кивнула, силясь отвести взгляд в сторону. Как же ей было противно на него смотреть! Вдыхать этот отвратительный запах дешевых женских духов, которыми он насквозь провонял. Видеть перед собой красивое лицо с дотошно правильным чертами и знать, каков он на самом деле. Гнилой…
— Тогда пошли, — более спокойно позвал мужчина, отходя на несколько шагов назад.
Все планы относительно этой девчонки можно было перечеркивать жирным красным крестом. Она медленно и верно превращалась в удивительно послушное существо, пропитанное страхом. В ней больше не было желания спорить, кричать, обвинять и добиваться уважения. Если он хотел ее напугать, то мог поздравлять себя с победой. Только этого ли он добивался на самом деле?
Кэр послушно переставляла ноги, находясь в каком-то состоянии шока. Подсознание отчаянно отказывалось верить в наличие столь жестокой реальности, отчего ее постоянно клонило в сон. Верно, нужно как можно больше поспать, чтобы проснуться на следующее утро другим человеком рядом с Кайлебом. Почему-то только сейчас она поняла, насколько хорошо и спокойно чувствовала себя с ним. Чем он лучше Дамона? Жестокости ему тоже нет нужды занимать, агрессивности и злости — выше крыши. Но он был родным и горячо любимым, а эта тварь жалкой пародией на бессмертного. "Я в какой-то степени человек" — вспомнилось ей. Да уж, только когда смотрится в зеркало! В любом другом отношении он зверь, хотя даже животные вызывают умиление, а он лишь ужас. Огромный липкий страх, обволакивающий тело и душу, мягко струящийся вдоль позвоночника, сковывающий движения… Хотя это было всего лишь платье, секунду назад свалившееся на пол.
Девушка подняла полные слез глаза вверх и со всей силы закусила верхнюю губу, только чтобы не заорать во весь голос. "Чудно" начавшийся день должен был закончиться не менее "волшебно". Она попыталась оглядеться по сторонам, когда почувствовала на своей талии до отвращения теплые ладони, разворачивающие ее лицом к себе.
— А сейчас ты почему ревешь? — тихо спросил он, с интересом поглядывая на кристально чистые соленые дорожки на ее щеках. Именно с любопытством, потому что ему не было ее жаль, да и сам факт развода "сырости" не раздражал, как это бывало раньше. В какой-то степени ему даже нравилась сложившаяся ситуация, потому что удалось сделать ее такой, какой он хотел ее видеть с самого начала. Послушной, кроткой, до смерти испуганной, готовой в любую секунду грохнуться в обморок. Это была безоговорочная победа — она сломалась. Окончательно ли? Скорее нет, чем да.
— Ты убил ее? — прошептала девушка, смотря куда-то далеко впереди себя. — Просто так, потому что захотелось. И те спутницы, что приходили с тобой в этот ресторан… Их ты тоже убивал? Ради крови?
Она никак не решалась посмотреть ему в глаза, чтобы получить самые честные ответы, которые уже и без того знала. Казалось, ей совершенно безразличен тот факт, что она стоит перед ним практически раздетая (не считать же за одежду те несколько полосок ткани, которые пошли на пошив самого вызывающего белья, подаренного вампиром). Холода она не чувствовала, потому что все тело горело жарким огнем, его изучающие прикосновения также оставались без внимания. Ей важна была лишь правда.
— Убил, — с вызовом бросил ей в лицо юноша, резким движением заставляя ее прижаться к себе. — И тех потаскух тоже убивал. Не ради крови, мне просто было скучно. Вечность, детка, никого не щадит. Убей ты или убьют тебя. Довольно простая истина, не находишь?
Кэролайн не понятно зачем кивнула, мечтая о глотке свежего воздуха. Ей было очень плохо, а настойчивый запах кожаной куртки, одеколона и примешивающийся к общему смраду душный воздух комнаты с полным отсутствием кондиционера сделал свое дело — ее сильно тошнило.
Мужчина пару мгновений "любовался" посеревшим лицом девушки, затем подвел ее к окну, которое тут же распахнул настежь, и заставил сделать несколько глубоких вдохов.
— Лучше? — коротко спросил он, глядя на побелевшие костяшки пальцев, судорожно вцепившиеся в подоконник.
Опять этот ничего не значащий кивок головой. Видимо, она решила хранить гробовое молчание до конца вечности, по нескольку раз прокручивая в мыслях все сказанное им до этого, будто пыталась отыскать в его словах тайный смысл.
— Помоги мне забыть, — неожиданно попросила она, поворачиваясь всем телом к нему. — Пожалуйста, — жалобно добавила девушка, тихо оседая на пол. — Я не могу сама.
Дамон поборол в себе желание своими методами привести ее в чувство и присел рядом, словно обдумывая какое-то очень заманчивое предложение.
— И какая же у меня в этом заинтересованность? — после долгих полутора минутных раздумий, спросил он.
— Не знаю, не знаю, не знаю! — взвыла Кэролайн, точно от невыносимой боли. — Делай что хочешь, мне плевать на все! Только убери это из меня, я не могу больше!
Она попыталась подняться на ноги, но не сумела даже пошевелиться. Спать хотелось с невероятной силой, а до кровати добраться не представлялось возможным.
Казалось странным, что ей до сих пор не удается уйти от действительности путем обморока. Ведь каждый справочник по психологии буквально пестрит описаниями того, как мозг просто отключался, встречая на своем пути сложнейшее препятствие. Почему же она тогда не может просто выкинуть из головы вмиг посиневшее лицо, обрамленное густыми каштановыми волосами? Почему до сих пор слышит тот дикий вопль ужаса, сковавший сердце в одну секунду? Почему видит перед собой остановившийся взгляд невыразительных серых глаз, окаймленных аккуратно завитыми пушистыми ресницами? Это больше не может продолжаться, не должно продолжаться, потому что она уже сходит с ума. Иначе как объяснить то, что она сделала в следующую секунду?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
