— И что? — пожал плечами Гийом, — Предсказания есть вещь туманная, загадочная. В принципе, можно любую чушь сказать, а потом под события подвести. Не жди своего коня, Хорхе. Живи спокойно, тогда и умрешь в окружении правнуков, сжимая деревянную лошадку, подаренную одним из них.
* * *
«Приют Любви» что у храма Святой Инесс — как и любой веселый дом такого уровня — имел отличную охрану и множество выходов. Высокородные посетители могли не бояться случайных встреч или огласки своих визитов. Три явных двери и шесть потайных вели в лучший бордель Мендоры, занимавший пять домов — половину квартала.
Клиентов здесь ждали не только опытные и искусные во всех видах любви девушки, но и другие развлечения. Музыка, танцы, карточные столы — все что угодно широкой дворянской душе. Только плати. Для особых ценителей имелся театр с обнаженными актерами и мини-монастырь, где ценители могли пообщаться с настоящими веселыми монашками, что сбежали из своих обителей.
Блюстители нравов и морали не раз требовали закрыть «Приют», но окончательное решение всегда затягивалось, поговаривали, что многие епископы грешны визитами в дом терпимости.
Тот, кто спокойным, но уверенным шагом направлялся к одному из тайных входов в бордель, сам был его частым завсегдатаем, но сейчас его вела не похоть, что жжет чресла. Совсем не похоть.
Деревянная дверца в кособоком домишке через дорогу от «Приюта» выглядела такой старой и заросшей грязью, что ее — наполовину вросшую в землю — заметить можно было только в упор. Тем более что на улице была глубокая ночь.
Высокий человек в плаще с капюшоном знал, куда идет. Пользоваться этим ходом ему не приходилось, но дорогу объяснили, пароль тоже сказали.
Семь быстрых ударов железным кольцом по медной бляшке — пауза — снова семь ударов. Дверца бесшумно отворилась на отлично смазанных петлях. Изнутри она была металлической.
— Сеньор, чего желаете? — вкрадчивый и заискивающий голос.
— Ничего, — самозванец плеснул привратнику-своднику в лицо бесцветную жидкость из большой фляжки.
Отваром беспамятства издавна и свободно торговали «старые» волшебники, что мастерски владели травами и алхимией. Привратник сполз на пол, аккуратно поддерживаемый незнакомцем.
Тот снял с пояса ключи и двинулся вперед по коридору, ярко освещаемому факелами. Охраны не было, чужие в эту дверь не заходили. Двадцать шагов-ступенек вверх, он уже в «Приюте». В нос ударил приторный запах восточных благовоний.
По обе стороны коридора — ряды разноцветных дверей. На ручке каждой ярлычок с цифрой — самообслуживание и анонимность. Заметил вышибалу впереди, попробовал незаметно подкрасться — схватить за шею, плеснуть отвар в лицо — почти получилось. Но вышибала оказался крепок, выбил из рук фляжку, ударил в грудь. Незнакомец рассердился и уложил здоровяка кулаком в челюсть. После чего для верности стукнул пару раз его лысую башку об пол. Тем временем отвар из брошенной фляжки успел вытечь.
Незваный гость выругался и, отбросив маскировку, достал из-под плаща меч. Ради любопытства приоткрыл дверь, из-за которой раздавались особо страстные стоны.
Здоровенный мужик из благородных в камзоле и в шляпе с перьями, но без штанов, на четвереньках жарил худого паренька. Незнакомец вспомнил, через какой вход он зашел. Рука сжалась на рукояти оружия, но он сдержал себя.
Вперед по коридорам, стараясь не запутаться в хитросплетении переходов и прячась за углами от случайных встреч. Переход в соседнее здание. Тут все иначе — один номер занимает несколько комнат. Незнакомец усмехнулся, он сам иногда бывал здесь.
Дверь не заперта. Все знакомо. Спальня. Полумрак. Все прилично — нагая красотка, слишком тощая на вкус незваного гостя, скачет на толстом пареньке, что от блаженства закрыл глаза. Красотка пришельца заметила не сразу, она старательно играла страсть, богатые клиенты не терпят другого. А когда увидела, то даже крикнуть не успела.
Незнакомец сбросил ее со «коня» ударом ноги. Паренек отреагировал быстро. Другой на его месте ничего и не заметил бы, но этот открыл глаза и вскинул руки.
— Сдохни, магий выкормыш! — широкий клинок ударил верху вниз, словно огромный кинжал, пригвоздив парня к ложу.
Изо рта магика пошла кровь, но он продолжал бороться. Вскинул руки, тщетно пытаясь дотянуться до горла врага.
— Живучий, сукин сын! — поразился убийца, и, выдернув меч, разрубил раненному голову.
Красотка, только теперь поднявшаяся на ноги, открыла рот, но закричать не успела. Незнакомец повернулся, выбросил руку и достал ее кончиком в шею. Проститутка, или как для красоты и эффекта называли их здесь — жрица любви, захрипела и сползла на пол.
— Дура, — констатировал убийца.
Если бы она не подняла крик, то осталась бы жива в память о прошлых утехах, лицо ведь было надежно скрыто.
Назад он шел-бежал той же дорогой, но уже не таясь. Остановить его охранники и не пытались, нутром чуяли — этот зверь не по их зубам. Задержался незнакомец у номера с мужеложцами. С большим удовольствием заколол обоих. Того, что в шляпе еще и кастрировал предварительно, потратив драгоценное время.
Выйдя из заветной дверцы, убийца прошел до ждавшей его кареты, у которой скинул с себя надоевший плащ. Он не любил скрываться.
Глава 17
— Понсе убит! — Блас Феррейра ранним утром поднял Гийома с постели.
— Где? — маг не стал тратить время на эмоции.
Толстый добрый парень со слабой волей и характером, его бывший ученик, не забывший о своем учителе, все-таки допустил врагов на расстояние удара мечом.
— В борделе «Приют Любви». Знаете где это? — Блас был, как всегда подтянут и тщательно выбрит
— Знаю.
— Прикончили его жестко — кровь всю кровать пропитала. Судя по всему, убили на бабе, точнее под ней — лежал на спине. Две раны — обе смертельные.
— Шлюха?
— Он ее тоже зарезал.
— Он? — маг поднял брови.
— Да. Один. Свидетелей не боялся. Охрана описывает его как человека в плаще и с большим мечом, — Блас поморщился, — Струсили, засранцы, только на меч и смотрели. Лицо не запомнили.
— Говоришь, один, — маг задумался, — Это чертовски отчаянный и умелый человек, Блас. Скорей всего действует по чьей-то команде. Умный — понимал, что всех свидетелей не убьешь; поэтому меч и не прятал, знал, что лучше и проще запугать.
— Поедите на место? Я тело убирать не велел. Хотя хозяйка Приюта такой шум подняла. Грозила мне высокими покровителями. Мне грозила, представляете? Если бы не убийство рассмеялся бы.
— Да. Нашла, кого пугать, — Гийом потер подбородок, — Я соберусь быстро, но боюсь, ничего нового мы не узнаем.
Из дома маг выехал в окружении десятка паасинов. Гвардейцы Бласа Феррейра не казались ему надежной защитой. Враг был очень близко, совсем рядом, дышал в спину.
— Мы на войне, — сказал чародей Майалу.
— Война лучше, чем интрига. Убивать на войне — легче, чем доказывать правду, плести заговоры, — философски заметил паасин, — Стрелу в горло, а труп в болото, — добавил он явно из своего прошлого.
— В том-то и дело, что враг не ясен, — вздохнул Гийом.
У Понсе больше не было ни лица, ни живота. Добродушный толстяк превратился в груду мяса, в зарезанного порося. От тяжелого духа кружилась голова. Гийом — боевой маг с двадцатилетней практикой — так и не привык к подобным запахам.
— Уносите тело, — произнес он после недолгого молчания.
— Что? — с надеждой спросил Блас, которому Хорхе лично поручил это дело.
— Ничего. Убийца был среднего роста — это видно по линии ударов, силен — свободно махал тяжелым оружием. Я мог бы увидеть его образ в глазах Понсе, но они вытекли, — добавил Гийом мрачно.
Маг и капитан гвардии вышли в коридор.
— Душно здесь и тяжело. Пойдемте скорей на улицу, но тем путем, которым шел убийца, — предложил Гийом.
Они прошли мимо застывшей как статуя хозяйки заведения. «Мамка» — на языке девок — была дворянкой из почти разорившейся семьи, что быстро нашла способ восстановить благополучие. Первой придумала не набирать шлюх из числа желающих, а насильно отправлять в веселые дома крепостных девушек. Минимум расходов, максимум доходов. Тех, кто не соглашался били, морили голодом, калечили, уродовали. Она развернула дело с таким масштабом, что быстро поднялась на самый верх бордельной иерархии.
