колени доску, а на нее тетрадь, и одевшись предварительно от холода в малицу. Он пропел мне две старины: 1) «Камское побоище» и 2) «Три поездки Ильи Муромца». Знал он их твердо. Кроме пропетых, он знал еще хорошо старины: а) «Иван Годинович», б) «Бой Добрыни с Дунаем» и в) «Первую поездку Ильи Муромца»; а также г) «Садко». Последнюю старину он знал сходно со сказителем Садковым из деревни Немнюги (см. выше), с концом, но уже не помнил, как Садко останавливался на море. Первых старин я не стал записывать, так как они у меня были уже в той же редакции (так как шли от того же источника — старика Прони), а «Садко» я не имел времени записать, так как надо было отправляться на оставленный в устье реки Абрамовки ка́рбас. Кроме того, он знал плохо или слышал только старины: а) «Дюк Степанович», б) «Потык», в) «Неудавшаяся женитьба Алёши Поповича», и г) «Илья в погребе». Старинам он научился от нижских (по тамошнему: «ни́ських») же сказителей Прони (Прокопия) и Миколая (Николая) Шуваевых, которые были родными братьями, его отцу Григорию приходились двоюродными братьями, а ему самому двоюродными дядями. У Прони остался сын Федор, а у Миколая сын Офанасей, которые, по уверению его, также хорошо знают старины (может быть, и не по одному десятку); но во время моего пребывания в деревне Ниже я не застал их там, так как они были в селе Койде: Федор строил винную лавку, а Офанасей был занят какой-то другой работой; в Койду же я не мог попасть из-за многодневного противного бурного ветра.
303. Камское побоище
А-й из-за Дону-Дону — Дунай-Дунай! —
Поднималса вор-собака Кудрёванко-царь
И пот тот же стольний красён Киёф-грат.
В ёго сорок царей, сорок цяревицей,
5. И сорок королей, сорок королевицей;
И со тем же со сыном он со Коршуном,
И со тем же со зятём он со Коршаком.
И пот каждым царём силы — по сороку тысицей,
И пот каждым королём — по сорок тысицей;
10. Под любимым-то сыном — триста тысицей,
Под любимым-то зятём — двести тысицей;
Под самим Кудрёванком — цисла-смету нет.
И потходили они пот красён Киёф-грат
И розоставили шатры чернополотнены:
15. И приумолкла (так)луна да светла месечя,
И закрыло-де свет да соньця красного
И от того-де от пару лошадиного
И от того-де от духу от тотарьского.
А-й говорыл-де-ка тут да Кудрёванко-царь:
20. «Уш вы ой еси, мои да слуги верныя!
Ишша хто из вас бывал да на Светой Руси?
Хто умеёт по-руськи рець гово́рити?
А хто можот же ныньце послом по́словать?»
Говорыл-де-ка Вася-королевиць млад:
25. «Я бывал-де-ка, Вася, на Светой Руси,
Я умею по-руськи рець гово́рити.
Я могу-де-ка, Вася, послом пословать!»
И говорил же веть тут да Кудрёванко-царь:
«Ты садись-ко-се, Вася, на рыменьцят стул;
30. Ты пиши-ко ёрлоки да скорописьцяты,
Ты пиши-набивай да красным золотом;
Ты садись-ко-се, Васька, на добра коня,
Ты вези ёрлоки да ф красён Киёф-грат».
И тут где-ка Васька не ослышылса;
35. Он садилса-де-ка Васька на ременьчят стул;
Он писал ёрлоки да скорописьчяты*,
Он писал-набивал да красным золотом;
Он скоре же того да запецятывал.
И садилса тут Васька на добра коня,
40. Он поехал-де Вася ф красён Киёф-грат.
Он полём-то едёт, не дорогами;
И в город заежжаёт не воротами, —
Мимо те он мимо стены городовые,
Мимо круглы-ти башни наугольния,
45. Он прямо ко Владимеру на шырокой двор.
Он поставил коня да середи двора
И не приказана коня да не привязана,
Он сам-де пошол да светлу светлицю.
Он двери отпират да с пяты на пяту,
50. Запираёт он двери скрепка-накрепко,
Он не кстит-де своёго лиця черного,
Он с князём Владимером не здоровалса,
А кнегины Опраксеи целом не бьёт,
Он князям-боярам головы не гнёт;
55. Он клал ёрлоки да на дубовой стол,
И стал-де во место во посыльнёё
Да ко той он к ободверинки дубовое.
И говорил-де-ка тут да фсё Владимёр-княсь:
«Уш ты ой ес<т>ь, стар казак Илья Муромечь!
60. Ты бери-ко ерлыки да скорописьчеты,
Ты бери ерлыки да роспецятывай
И роспецятывай ерлыки да фслы<у>х процитывай!»
И тут-де Илейка не ослышылсэ;
Он брал ёрлоки да скорописьцеты,
65. Он цитаёт ёрлоки да скорописьцеты,
Он цитал ёрлоки да головой качят:
«А-й ишша грозно нынь у вора написано
Да и страшно у собаки напечятано:
“Уш я Киёф-от грат да я ф полон возьму,
70. Уш князя Владимера под мець склоню,
Я кнегину Опраксию за сибя возьму,
Уш я Божьи-ти церькви фсе под дым спушшу,
Я цесны-ти манастыри фсе ро́зорю,
Я над че́сныма вдовами да надругаюсе”».
75. И говорыл тут-де Владимёр таково слово:
«Уш ты ой еси, Васька-королевиць млад!
Уш ты дай-ко-сь нам строку хош на тры года!»
Не даваёт Васька строку-ту на тры года.
«Уш ты дай-ко-сь нам строку хош на тры месеця!»
80. И не даваёт Васька строку на тры месеця.
«Уш ты дай-ко-сь нам строку хош на двенаццэть дён.
Да бесрочьних на земли веть прежде не было!
Мы пойдём нынь на дело-то на ратноё
Да на то побоишшо на смертноё,
85. Да веть надобно же веть тут нам покаецьсе
И покаецьсе нам да причеститисе!..»
Даёт им Васька строку на двенаццать дён.
И пошол-де-ка Васька ис светлой грыдьни,
Он садилса-де-ка Васька на добра коня,
90. И уехал он во силу да во неверную.
И говорыл где-ка Владимёр таково слово:
«Уш ты ой еси, стар ка́зак Илья Муромець!
Ты бери-ко-се трубочку подзорную;
Мы пойдём-ко с тобой да на высок балхон,
95. Мы посмотрим-ко силу-ту неверную».
И брал тут Илейка трупку подзорную.
И выходят они да на высок балхон,
И смотрели да по чисту полю
И во фсе
