одно́го я берешку отъехала,
195. До другого я берешку не доехала;
Я куды стану теперице деватисе?»
Закрыцял уш Иванушко зысьним голосом:
«Ты поди уш, Овдотья-лебедь белая,
Отвяжи ты миня-то от сыра дуба, —
200. Я долго стоял да у сыра дуба,
Так мне-ка пить-то захотелосе
Той уш свежой воды клюцёвою!»
Пошла тут Овдотья, взела саблю вострую,
Хотела она секци у Иванушка буйну голову.
205. По Иванушковой было уш милости,
По Иванушковой было уш по уцести, —
Падала сабля вострая по опутинкам шолковыя,
И отскакивал Иванушко от сыра дуба:
«Ты сходи уш, Овдотья, на быстру реку;
210. Поцерпни-ка водицьки-то, свежой воды!»
И пошла уш Овдотья, призаплакала;
И несёт она уш свежу́ воду.
И сек он буйну голову:
«Мне не надоть ета твоя-та буйна голова, —
215. Цёловала ты Идолишша поганого!
Мне не надоть ета рука правая, —
Обнимала Идолишша поганого!
Мне не надоть ета нога правая!..»
Присек он на мелки рецеки[269],
220. Розметал он фсю Овдотью по цисту полю:
«Жанил я свою саблю вострую;
222. Я здорово жанилса, мне-ка не с кем спать!»
301. Купанье, бой со змеей, женитьба на избавленной девице и стояние Добрыни на заставе и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича
Прежджа (так) Резань да слободой слыла,
Ныньце Резань да словёт городом.
И во той во Резани, славном городи,
Жыл был Микитушка — состарилса
5. (Много побивал полкоф силы неверною).
При старости Мекитушка наказывал
И своей он молодой жоны:
«Будёт как Добрынюшка на возрости,
Будёт бутто есён сокол на возлети, —
10. Станёт просить у тя благословленьиця
Съездить во тихи вёшны заводи
И стрелеть уш гусей-то, белых лебедей
И пернастых-то малых утицей;
Не пострелит он не гуся и не лебедя,
15. И не малой пернастой серой утици;
И пригрет ёго да соньцё красноё,
Припекёт ёго упецэнки*[270] петрофския, —
И захоцёт Добрыня покупатисе;
На перву-ту струецьку пусть отплавыват,
20. На другу-ту струёцьку пусть отплавыват,
А на третью-ту струёцьку некак нельзя!»
Тут уш Мекитушка преставилса.
Стал Добрынюшка уш на возрости,
Бутто есён сокол на возлети;
25. Падал родной маменьки во резвы ноги;
«Благослови мне, родна маменька,
Съездить во тихи вёшны заводи,
Мне пострелить гуся, мне-ка лебедя,
Маленьку пернасту серу утицю!»
30. Говорыла ёму родна маменька,
Говорыла ёму тут таково слово:
«Не пострелиш ты не гуся и не лебедя,
И не маленькой пернастой серой утици;
И пригрет тибя соньцё красноё,
35. Препекут тибя упецинки петровския, —
Ты захош, ты Добрыня, покупатисе,
Ты на перву-ту струёцьку отплавывай,
Ты на другу-ту струёцьку отплавывай,
На третью-ту струёцьку некак нельзя!..»
40. Поехал Добрыня от родной маменьки,
Поехал на тихи вёшны заводи.
Он веть ездил много ли, мало поры-времени,
Не видал не гуся и не лебедя,
И не маленькой пернастой серой утици;
45. И пригрело ёго на упецынки петровския,
И пригрело ёго да соньцё красноё, —
Захотел уш Добрыня покупатисе.
Скинул Добрынюшка с сибя платьё цветноё,
И оставил он платьё цветноё,
50. И спускалса Добрынюшка во синё морё;
На перву-ту струёцьку отплавывал,
На другу-ту струёцьку отплавывал:
«На третью я хотел бы струёцьку отплавывать:
Не благословляла мне родна матушка!
55. Поплову я назат на крутой берек
К тому же ко плать(и)цю ко цветному!..»
Доплыват он до крутого-то берешку, —
Летит змея-та фсё пешшарская*,
По поднебесью хоботы замётыват:
60. «Я тибя, Добрынюшку, жывком зглону!» —
«Не гложи ты миня уш понапрасному;
Дай мне-ка выплыть на крутой берек,
Мне одецце во платьицо во цветноё!»
Выплыл Добрыня на крутой берек,
65. И оделса он во платьицё во цветноё.
Сидела змея на девети дубах, —
Нецим Добрыни боронитисе:
Он наклал уш во свой колпак пуховой-от,
И наклал он песку-хрешшу сыпуцёго,
70. Бросил змеи-то во церны груди.
Падала змея-та на сыру землю.
«Я ссеку у тя вси три головы,
Розлуцю я тибя уш с белом светом-то!» —
«Ты спусти, ты Добрынюшка, на Светую Русь!
75. (И спустил уж Добрынюшка ей на Светую Русь):
Принесу тибе сапожоцьки козловыя,
Принесу тибе рукавочьки борановы,
Принесу тибе рубашоцьку полотнену,
Принесу тибе колпак я Земли Грецеськой».
80. Ездил Добрыня во тихи вёшны заводи
Много-ли, мало поры-времени
И увидел змею-ту всё пешшарскую:
Летит змея-та со Светой Руси,
К ему она, к Добрынюшки, не прыворациват,
85. Несёт она красну девицю,
А улетела в горы-пешшоры белокаменны.
Добрынюшка приехал ко тихим вёшным заводям;
Говорыл он сам-то таково слово,
Говорыл он своёму-то добру коню:
90. «Поспевай ты, конь, да ко мне на времё,
Поплову я уш (как перву) на струёцьку,
На другу я струёцьку стану я отплавывать,
На треть-ту струёцьку отплову я;
Миня-то понесёт в пешшоры белокаменны, —
95. Уш я выйду как на крутой берек».
Понесло ёго в горы-ти, в горы-ти, пешшоры белокаменны,
Выходил тут Добрынюшка на крутой берек».
Прибежал к ему веть доброй конь на времё;
Он оделса во платьицё во цветноё
100. И поехал к дыры-то ко змеиною,
У дыры-то сидит она красна девиця,
И сама она говорит да слезно плакала:
«Вецёр я была у родителя у батюшка,
Я цёсала свою да буйну голову,
105. Заплетала свою-ту русу косу,
И сама я к косы да прыговарывала:
“И кому ета коса, коса достаницьсе?
И достаницьсе ли она князю ли она боеру
И тому жа хресьянину богатому?”»
110. Говорыл уш Добрыня красной девици:
«Выходи́, красна девиця, из дыры-то ис пешшарьскою!»
Не выходит она из дыры ис пешшарьскою.
Говорыл он
