Закончив с помывкой и приведя себя в порядок, я вышла, вытерлась и закуталась в халат, вернувшись в спальню. Ну, вот и час незаметно пролетел, за всеми хлопотами. Как всегда, в ожидании какого-то важного для меня события, время двигалось неравномерно: то казалось, стрелки застыли и не двигаются, то наоборот, что несутся по циферблату слишком быстро. Мысли тоже скакали. Я прерывисто вздохнула, отвернулась от часов и подошла к туалетному столику. Отлично, и часы не вижу, и соблазна лишний раз посмотреть не будет. Сняла полотенце с волос и начала неторопливо расчёсываться.
Странное я всё-таки существо. Меня практически принудили, припёрли к стенке, в приказном порядке сказали явиться в спальню к определённому часу, а я... Вместо того, чтобы оскорбиться, возмутиться, сижу и волнуюсь, как перед первым свиданием. Перед глазами закрутились картинки тех вечеров, что проводила с Морвейнами, маленьких пикантных эпизодов с участием каждого по отдельности, и кровь быстрее побежала по венам, рождая сладкую дрожь внизу живота. Облизала сухие губы, глянула на своё отражение. Щёки алеют румянцем, глаза блестят, рот приоткрыт. Да, Яночка, готова.
Эрсанн не заставил меня сделать ничего, чего бы сама не хотела, а все страхи, сомнения, неуверенность — всё наносное, всё привет из прошлого, которого уже нет. Не оглядываемся, дорогая, и идём вперёд.
Тряхнув влажными волосами, поднялась, упорно избегая смотреть на часы, и направилась к шкафу. Ну, последние приготовления. Когда доставала с полки подарочный комплект, чуть не уронила — руки подрагивали. Пока одевала — трусики, рубашка, пояс, чулки, — лицо горело, как будто в него кипятком плеснули, а сердце норовило выпрыгнуть через уши. Волнение стремительно нарастало, голова стала пустой и звонкой, ни единой мысли. Может, и к лучшему. Ни к чему сейчас думать, как показала практика, мне это вредно. Прицепила последнюю ленточку к чулку, выпрямилась и наконец надела пеньюар.
Мягкая, невесомая ткань ласкала кожу, уже ставшую слишком чувствительной — а ведь ко мне ещё никто не прикоснулся! Взгляд метнулся к часам — без пятнадцати. У меня почти не осталось времени. Ноги сами понесли к зеркалу, я остановилась перед ним, уставившись на отражение. Пальцы теребили жемчужину на вышивке, я снова ссутулилась, чувствуя себя во всей этой откровенной одёжке... неуверенно. Просто до дрожи в коленках. Чёрт, я не умею носить сексуальное бельё, ощущаю себя... глупо и стрёмно! "Плечи расправь". Словно наяву, в голове зазвучал насмешливый голос Эрсанна, как он дрессировал меня не так давно, когда вытряхнул из форменного убожества и заставил надеть нормальное платье. Расправила. "Подбородок выше". Да, пожалуй. А то смотрю затравленным зверем, будто не удовольствие предстоит, а на заклание иду. Всё будет хорошо, Яна. Всё. Будет. Хорошо. Я резко выдохнула, ещё раз глубоко вздохнула и подошла к стене, где по словам Эрсанна находилась смежная дверь. Присмотрелась, и увидела едва заметную щель, нашла маленькую ручку. Мои пальцы легли, крепко сжав, и я потянула на себя. Что ж. Вперёд и с песней, Яна. К этому всё шло, ты знала, и отступать поздно.
Глава 24.
Дверь бесшумно открылась, и я на подгибающихся ногах шагнула, не зная, что меня ждёт по ту сторону. Эрсанн уже в постели? Или мне его опять раздевать придётся, в качестве маленького наказания за взбрык за ужином? Взгляд заполошно метнулся к широкой кровати, но там никого не было, к моему облегчению, хотя покрывало уже снято.
Сам хозяин обнаружился стоящим у изножья, скрестив руки на груди, одетый, и от его внимательного взгляда по спине как угольки рассыпали. Сработал рефлекс, захотелось тут же обнять себя руками, ссутулиться, стать как можно незаметнее. Я же говорила, сексуальное бельё не для меня! Отвела глаза, смяла тонкую ткань пеньюара в кулаке, пожалев, что не накинула сверху ещё и обычный халат. Хоть какая-то отсрочка, перед тем, как Эрсанн увидит на мне то, что покупал.
— Иди сюда.
Негромкий, спокойный голос прошёлся по натянутым нервам, заставив задрожать. Я сглотнула и сделала шаг. Потом ещё один. И ещё. Горело всего три свечи, в подсвечнике на маленьком столике у окна, в спальне царил мягкий уютный полумрак. Мой взгляд не отрывался от узорного паркета, смотреть на Эрсанна я опасалась. Боялась, самообладание изменит, и сотворю очередную глупость. Остановилась рядом с ним, комкая пеньюар, дыхание то и дело срывалось.
— П-прости... за вечер... — заикаясь, выговорила, желая нарушить тишину, давившую на уши.
— Шшшш, — Эрсанн оборвал меня, прижав палец к губам. — Не оправдывайся, Яна. Что случилось, то случилось. Чудно выглядишь, — палец спустился на подбородок, поднял мою голову, и наши взгляды встретились. В тёмно-голубой глубине светилась нежность и насмешка, мягкая, совсем необидная. Губы изогнулись в лёгкой улыбке. — Ну? И что ты мне скажешь, хорошая моя?
Опять это "моя", и тело облила тёплая волна, заставив смущённо улыбнуться. Всё-таки сказать. Не отступится.
— А... а если не скажу?.. — сиплым голосом спросила, утопая в его глазах.
Улыбка стала шире.
— Заставлю, — просто ответил Эрсанн. — Умолять будешь.
Не сомневаюсь в его способностях, вспомнить тот вечер в гостиной, на приёме.
Придётся быть послушной, Яна. Хотя, думаю, и так мне покажут небо в алмазах и много о чём заставят умолять. Хищный огонёк во взгляде старшего Морвейна красноречиво говорил об этом. Собралась с духом, неосознанным жестом сжала края пеньюара на груди, чувствуя, как между ног стало жарко. Кажется, перспектива полного подчинения желаниям лорда очень обрадовала инстинкты...
— Я... — запнулась, румянец залил даже уши и шею, и губы стали совсем сухими, как и горло. — Я... — глаза, что ли, закрыть?! Охх, ну ничего же стыдного нет в том, что собираюсь сказать! Ведь наши желания совпадают! Нет, не могу смотреть на него! Взгляд ушёл в сторону, к пустому сейчас камину. — Х-хочу тебя... — пробормотала, ощущая себя так, будто подо мной пол провалится вот сию минуту.
— Мммм, сильно? — мягким, низким голосом снова спросил Эрсанн, лаская пальцем мои губы.
О, боже. Не знаю! Хватит вопросов, пожалуйста!
— Яааааан, — протянул он, с теми самыми чувственными нотками, от которых внутри всё замирало, а мышцы скручивались в болезненный узел.
— Эрсанн... пожалуйста... — вырвалось у меня, слишком уж жалобно.
Ну вот, он ещё ничего не сделал, а уже прошу. Чую, дальше будет больше. Мой соблазнитель оставил в покое губы, положил ладони на плечи, но снимать пеньюар не стал. Медленно провёл вдоль рук, заставив их отпустить тонкую ткань, потом двумя пальцами отвёл края одеяния, распахнув. Взгляд неторопливо прогулялся по мне, отчего по телу прокатилась волна горячей дрожи и затаилась внизу живота, растёкшись там озерцом лавы.
