улыбаться.
— Кош. Что не так?
Кощей тяжело вздохнул, взглянул на таксиста и почти незаметно махнул рукой, заключая их с Василисой под купол. Меньше всего ему хотелось посвящать кого-то в их с женой разговоры.
— С чего ты взяла, что со мной что-то не так?
— За весь вечер ты не выдал в адрес Баюна ни одной колкости. Даже когда он попытался подначить тебя.
— А он пытался?
— Да.
— Хм.
— Кош.
Кощей вздохнул.
— Скажи мне, — попросил он. — Какой из меня по-твоему вышел отец?
Василиса откинулась на спинку кресла и внимательно оглядела его.
— Ты хороший отец.
— Разве?
Она вздохнула.
— Когда я решала, беременеть или нет, я думала об этом. Пыталась представить, что ждет нашего ребенка. Понять, дашь ты ему выбор или нет.
— И что ты решила?
Василиса улыбнулась.
— Но ведь я родила. Все родители делают ошибки, и мы с тобой не исключение. Я смотрю на Злату и вижу наши: мы растили ее словно цветок в теплице, она плохо знает жизнь, зависима от твоего одобрения… Но выбор ты ей давал всегда. Даже в той истории с поступлением… Мне бы отец выбора не дал.
— А Демьян?
— Что Демьян?
— Каким отцом я стал для него?
Василиса отвернулась к окну. За ним горел разноцветными огнями праздничной иллюминации город. Где-то невдалеке рванули один за другим несколько залпов фейерверка.
— Ты знаешь мое мнение по этому поводу, — наконец ответила она. — С годами оно не изменилось. Я считаю, что у тебя не было права делать то, что ты сделал. Быть может, я не права. Но все эти годы мне казалось, что он любит нас и доверяет нам, и мы и правда сумели дать ему семью. Однако про Юлю он нам не рассказал, и это меня расстраивает и заставляет задуматься...
Василиса снова повернулась к нему и уверенно взяла его ладонь в свою.
— И все же одно дело — быть твоей женой, и совсем другое — быть твоим ребенком. Первое выбрала я. Второе мы выбрали за них. Вместе выбрали. Твой мир на всех нас налагает ограничения и ответственность. Но кто-то должен это делать. Эта жизнь не то чтобы очень справедлива. Но я понимаю тебя, Кош. Понимаю. А теперь скажи мне, что случилось.
Кощей сильнее сжал ее ладонь, приподнял, разглядывая. В свете уличных огней слабо блеснул морион в кольце на пальце Василисы. Кощей поднес ее ладонь к своему лицу и поцеловал.
— Глупая традиция подводить итоги перед Новым годом, — ответил он. — Чтобы в следующем все сделать лучше.
Глава 28
Последний экзамен Яша сдавал на два дня позже, чем Злата. Замершая в тишине аудитория была ярко освещена солнцем, какое бывает в погожий зимний день, и казалось нечестным, что мир за окном может быть так умиротворен, пока он тут проходит через круги ада.
— Итак, при гармонических колебаниях скорость тела изменяется по закону… — повторил вопрос, обозначенный в билете, его преподаватель Александр Михайлович.
Яша прикрыл глаза и попытался воспроизвести в памяти страницу из тетради с конспектами. Там еще график такой был… С синусоидой… Красивый… И задача. Он над ней часа два бился… А рядом сидела Злата и щелкала клавишами на ноутбуке. Солнечный свет путался в ее волосах, превращая медь в золото. Порой она подносила ко рту стаканчик с кофе и делала глоток. Потом облизывала верхнюю губу…
— Ну что ж вы, — вздохнул Александр Михайлович. — Так хорошо на два вопроса ответили, что не так с третьим? Это же просто. Определение гармонических колебаний вы дали. Так выведите закон из него.
Яков тяжело сглотнул, выдохнул, но промолчал.
— В чем измеряется фаза колебаний? — недовольно спросил преподаватель.
— В радианах.
— От чего зависит амплитуда?
— От начального отклонения… То есть от начальной энергии, сообщенной колебательной системе.
— Чем будет определяться вид функции?
— Способом выведения системы из состояния равновесия. Если отклонением…
— Достаточно, — прервал его преподаватель. — Не вспомнили закон?
Яша покачал головой.
Преподаватель вздохнул, взял стикер, вывел на нем формулу и подтолкнул стикер к нему. Яков взглянул на формулу и подавил желание завыть. Точно! Это же так просто! Вот теперь он вспомнил! Но было уже поздно…
— Выучите к началу следующего семестра, — велел Александр Михайлович.
Потом открыл его зачетную книжку и что-то в ней вывел. Якова бесила привычка преподавателей не сообщать оценку сразу, хотя он и понимал, почему они так поступают. Александр Михайлович закрыл зачетку и протянул ему. Открывать ее при нем было неудобно.
— Послушайте, Яков, — вздохнул Александр Михайлович. — Я вижу, что вы стараетесь. Что вам интересно и что вы даже в какой-то степени одарены. Но одаренность ничто без должного упорства. А у вас раз за разом возникают пробелы в знаниях в самых неподходящих местах. Вам что-то мешает учиться? Проблемы дома? Что-то отвлекает? Компьютерные игры, интернет, личная жизнь? Просто задумайтесь, что для вас важнее. Расставьте приоритеты. И удачи вам.
Яков поблагодарил, попрощался и покинул кабинет. В коридоре открыл зачетку. Четверка… Черт. Он очень надеялся на повышенную стипендию…
Но тем не менее сессия была закрыта, и закрыта она была без троек. А ведь сдавай он экзамен кому попринципиальнее, да тому же Андрею Львовичу с кафедры высшей математики, красовался бы у него сейчас в зачетке трояк, а то и вовсе бы на пересдачу пошел. С другой стороны… Он снова посмотрел на единственную четверку из четырех оценок. Надо было все-таки повторить вчера блок вопросов по колебаниям. А он вместо этого занимался совсем не тем. Но ему так хотелось успеть все закончить и уже сегодня наконец вручить Злате свой подарок. Подаренной им на Новый год книгой она явно осталась недовольна, хотя он так и не понял, почему…
В этот момент на глаза ему легли две ладони и кто-то сзади произнес таинственным шепотом:
— Угадай, кто?
Яша не сдержал улыбки. Все бы ей дурачиться… С другой стороны, складывалось ощущение, что дурачилась она только в его присутствии, и от этого теплело внутри. Да и вообще это было мило.
— Моя непослушная царевна, — усмехнулся Яша и закрыл зачетку. Злата убрала руки
