На этих кортесах городские депутаты выдвинули ряд требований: удалить епископов и аббатов из королевского двора; приглашать в королевский дворец «добрых людей» из городов. Кортесы желали заверений в том, что города и селения из королевского домена не будут впредь жаловаться во владения рикос омбрес, а земли городов, отобранные у них королями Альфонсом X и Санчо IV, им вернут. Депутаты требовали охрану крепостей в городах и селениях доверять кабальерос и «добрым людям» городов. Королевским должностным лицам предписывалось представлять отчеты о собранных на подвластных территориях средствах. На кортесах в Вальядолиде в 1299 г. городские депутаты вновь потребовали, чтобы сбор налогов поручался «добрым
1 См.: Пискорский В. Кастильские кортесы…, с. 6, 77.
Людям», а знатным, которым королем пожалованы крепости в городах, запрещалось захватывать имущество горожан.
Самостоятельные интересы крестьян не находили своего отражения в деятельности кортесов, если не считать отдельных постановлений, которые в известной мере отвечали их нуждам..К ним относятся: запрещение чиновникам произвольно взимать кондучо в бегетриях1, отбирать у крестьян2 в качестве залога быков, используемых для пахоты; требование, чтобы консехос не притесняли крестьян, пытавшихся освободиться из-под их власти3.
О характере и сущности кортесов этого периода в исторической литературе высказывались различные суждения. Еще в начале XIX в. испанский историк Марти-нес Марина оценивал кортесы как представительное учреждение, ограничивавшее власть короля. В. Пискорский подчеркивал «резко выраженный демократический характер» этого учреждения4, Л. Вальдеавелльяно отмечал реальное значение „кортесов в политической жизни Леона и Кастилии. Без их согласия король не мог отменять законы и фуэрос5.
Еще более высоко оценивают значение кортесов А. Баллестерос и К. Санчес-Альборнос. Последний именовал декрет Альфонса IX от 1188 г. «Великой испанской хартией» (Carta magna espanola). Эта хартия, по его мнению, стоит выше английской Великой хартии вольностей. Для последней характерно стремление обеспечить привилегии знати и ограничить авторитет суверена. Испанская же хартия продиктована стремлением народа обеспечить мир и справедливость, противодействовать нарушениям справедливости со стороны магнатов, не допускать расточительства в пользу клира, править «в согласии со всеми тремя классами» 6.
1 См.: Cortes, I, р. 58-59.
2 См.: ibid., I, р. 80..
' 3 См.: O'Callaghan J. F. The Beginning of the Cortes…, p. 1530. См. также: Пичугина И. С. Крестьянство и кортесы Кастилии во второй половине XIII - первой половине XIV в. - В кн.: Европа в средние века. М, 1972,
4 См.: Пискорский В. Кастильские кортесы в переходную эпоху…, с, 1.
5 См.: Valdeavellano L. G. de. Op. cit, p. 467.
6 Sanchez-Albornoz C. Espana - un enigma historico, t. II, p. 82-83.
Иной взгляд высказывали М. Торрес Лопес, Д. О'Каллагэн, Г. Пост. Согласно их точке зрения, кортесы представляли собой лишь консультативный орган, находившийся под руководством и контролем монарха К О'Каллагэн возражал против сопоставления декрета Альфонса IX с Великой хартией вольностей, отмечая, что он не был вырван у короля мятежными баронами или горожанами. Инициатива его издания принадлежала королю, который стремился положить конец насилиям и ради этого хотел получить поддержку горожан против склонной к мятежам знати. Декрет этот не подтверждался последующими правителями, и население Леона и. Кастилии не видело в нем источника своих свобод.
По мнению X. Мануэля Перес-Прендеса и Муньоса де Аррако, испанские средневековые кортесы нельзя отождествлять с французскими Генеральными штатами или английским парламентом. Знать и клир являлись в кортесы в качестве представителей политико-административного аппарата, а не сословий. Депутаты от'городов противостояли в кортесах не королю, а верхушке клира и знати, высшим должностным лицам администрации2. Центральный стержень деятельности кортесов - это предоставление суверену совета и помощи. Кортесы не являлись органом, ограничивавшим королевскую власть. Наоборот, кортесы были инструментом, управляемым монархом3.
И. С. Пичугина на основании анализа политики кортесов в XIII-XIV вв. по отношению к крестьянству делает вывод, что тезис о демократическом характере кортесов «должен быть подвергнут если не пересмотру, то по крайней мере уточнению» 4.
Кортесы Леона и Кастилии, как и сословно-предста-вительные учреждения других стран Европы, представ-
1 См.: O'Callaghan J. F. Beginning of the Cortes of Leon-Cas-tille…, p. 1514-1515; Post G. Studies in Medieval legal Thought. Princeton, 1964, p. 79, 117-118.
2 См.: O'Callaghan J. F. The Beginning of the Cortes…, p. 1514- 1515; Post G. Studies in Medieval legal Thought, p. 79, 117-118.
3 См.: /. Manuel Perez-Prendes у Munoz de Arraco. Cortes de Castilla у Cortes de Cadiz. - «Revista de estudios politicos», 1963, N 126, p. 368-369.
4 Пичугина И. С. Крестьянство и кортесы Кастилии во второй половине XIII - первой половине XIV в. - В кн.: Европа в средние века, с. 194.
ляли собой специфический орган политической системы феодального государства. Они выполняли консультативные функции, но не ограничивались ими. Это показывают приведенные выше данные о вотировании экстраординарных налогов и представлении королю петиций, излагавших требования сословий относительно управления. Кортесы являлись ареной борьбы между знатью и городами. Стремление как тех, так и других закрепить свои требования постановлениями кортесов ясно показывает реальное значение этого органа во второй половине XIII в. Кортесы ограничивали короля в некоторых сферах управления, прежде всего финансовой, но не располагали достаточными средствами для претворения в жизнь своих решений. Характерно, что, стараясь добиться удовлетворения своих требований от короля, и знать и города вынуждены были создавать хунты и германдады. Возникновение кортесов отражало существенную черту социального устройства Леона и Кастилии в XII-XIII вв.: рост влияния городов* и соответствующие изменения в социальной базе королевской власти. Она опиралась теперь в известной мере на консехос и вынуждена была в своей политике учитывать их интересы.
Преобладание городских представителей в сословно-представительном учреждении к концу XIII в.-это особенность Леоно-Кастильского королевства. Деятельность кортесов в известной мере ограничивала королевскую власть. Но демократичность кортесов и их роль в политическом устройстве не следует преувеличивать. Нужно учесть, что делегатами городов в кортесах были представители верхушки консехос, в основном кабальерос. Основная масса податного городского населения, пеоны, не говоря уже о крестьянах, находившихся под властью сеньоров, практически не участвовала в представительном органе.
Своеобразие леоно-кастильского представительного учреждения связано с особенностями городского развития в этих странах. Относительно слабое и -замедленное развитие ремесла и торговли, малое значение купцов и ремесленников в политической жизни городов объясняют тот факт, что данные социальные слои не играли активной роли и в кортесах. Если в Англии и Франции ку-печеско-ростовщическая верхушка горожан - это типичные городские представители в парламенте и Генераль-
ных штатах1, если гости и купцы - обычные участники земских соборов на Руси в XVI в2., то в Леоно-Кастиль-ском королевстве основные представители городов-это кабальерос и отчасти пеоны из зажиточных городских земледельцев.
Отражая известное расширение социальной базы королевской власти, кортесы по характеру своей деятельности не выходили за рамки интересов королевской власти и господствующего класса в целом. Вместе с тем возникновение кортесов в Леоне и Кастилии на рубеже XII-XIII вв. знаменует собой эволюцию политического устройства этих стран - формирование монархии с сословным представительством. Социальная природа данной монархии явственно обнаруживается в ее политике по отношению к основным классам леоно-кастильского общества - крестьянам, с одной стороны, знати-z другой. Государство обеспечивало наибольшие выгоды от Реконкисты светским магнатам и церковным корпорациям.
Основная тяжесть налогового 'бремени возлагалась на крестьян в деревнях и пеонов в городах. Государство закрепляло зависимое состояние масс крестьянства, хотя эта зависимость не выражалась в крепостничестве. Все это - признаки феодальной природы Леоно-Кас-тилыского госуда рства.
1 См.: Гутнова Е. В. Возникновение английского парламента. М., 1960, с. 400, 413; Денисова Н. А. К вопросу о политической роли горожан в Генеральных штатах Франции начала XIV в,- «Вестник МГУ». Сер. IX, история, 1966, № 3, с. 67.
