По внутренней стороне обшивки «Совершенного» ручейками бежала вода. По счастью, парусиновый пластырь должным образом присосался к щелям, и течь, по крайней мере, замедлилась. Конопатчики усердно трудились, являя не только проворство, но и гораздо большую сноровку, нежели Альтия поначалу от них ожидала. Вот кто ее беспокоил, так это работники, качавшие помпы. Они начинали попросту выбиваться из сил. Делать нечего, Альтия отправилась за Брэшеном просить для них замену.
Она натолкнулась на него — он уже спускался по трапу. За ним следовало несколько здоровяков-рабочих с баржи. Альтия не успела рта раскрыть, когда он оглянулся на них и мотнул головой:
— Вот сменщики для твоих помповых… Это из береговой команды, они как раз перебрались на баржу. Ну, как тут наши дела?
— Ты знаешь, очень даже неплохо! Вода в трюме перестала подниматься, даже убывает понемножку. Обычная древесина хорошо набухает, но вот диводрево… Будь это любой другой живой корабль, он мог бы постараться помочь нам и сам перекрыл бы половину протечек. Но что касается Совершенного… я его боюсь даже просить! — Она перевела дух, дождалась, пока работники больше не могли их услышать, и очень тихо добавила: — …Ибо почти уверена, что он сделает прямо противоположное. Как он там вообще?
Брэшен задумчиво поскреб бороду:
— Ох, не знаю. Когда стаскивали его в воду, он знай выкрикивал советы и даже команды, как будто ему до смерти не терпелось скорей оказаться на плаву. Но я, как и ты, уже боюсь принимать что-нибудь за данность! Иной раз для того, чтобы он стал мрачнее тучи, бывает достаточно даже предположения, что у него хорошее настроение…
— Знаю, знаю, видала… — Альтия сочувственно заглянула ему в глаза. — Слушай, Брэшен, во что мы вообще вляпались?… Пока он валялся на берегу, он казался нашей единственной надеждой, а план — самым что ни есть жизненным. Но вот теперь… снова в море… Ты хоть понимаешь, до какой степени все мы оказываемся в его власти? Он, можно сказать, все наши жизни в горсти держит…
На какой-то миг молодой моряк показался ей до предела уставшим. Он опустил голову, его плечи поникли… И все-таки он сказал ей:
— Не переставай верить в него, Альтия! Не то действительно пропадем! Не показывай ему ни малейшего намека на неуверенность или страх! Помни, что внутренне он — не столько взрослый, зрелый мужчина, сколько мальчишка… Когда я отдаю приказание Клефу, мне не надо потом приглядывать за ним и смотреть, повинуется ли он. Я в жизни не позволю ему заподозрить, что у него больше власти надо мной, чем у меня — над ним. Это нечто такое, с чем не совладать мальчишескому уму. Мальчишка всегда будет проверять, до какой степени он может сесть тебе на шею, пока опытным путем не выяснит эти пределы. И только тогда он будет чувствовать себя в безопасности и знать, что все хорошо.
Альтия попробовала выдавить улыбку:
— Это ты из собственного опыта говоришь?
Он улыбнулся в ответ, хотя и донельзя криво:
— К тому времени, когда я выяснил пределы дозволенного, я успел вывалиться за край мира. Потому и не желаю, чтобы с Совершенным произошло то же.
Он молча постоял рядом некоторое время, и она стала ждать, что он ей скажет еще. Но Брэшен лишь пожал плечами, повернулся и пошел присмотреть за работниками, качавшими помпы.
Это напомнило ей, что и у нее был непочатый край работы. Быстрым шагом двинулась она сквозь корабельные недра, проверяя, как идет дело у конопатчиков. В основном они поправляли и уплотняли швы, сделанные еще во время лежания на берегу. Кое-где паклю приходилось, наоборот, вытаскивать, позволяя набухшим доскам перекрыть щель. Как и большинство кораблей, сработанных в Дождевых Чащобах, Совершенный был выстроен на совесть, исключительно плотно и прочно, чтобы противостоять и кипящим водам реки Чащоб, и всем каверзам океанских волн. Мастерство старинных плотников позволило ему вынести даже более чем тридцатилетнее пребывание на берегу в полном небрежении. Казалось, серебристые доски, вытесанные из диводрева, вспоминали, каким образом их когда-то подогнали одну к другой. Альтия даже позволила себе понадеяться, что, может быть, Совершенный все-таки решил им помочь. Ведь живой корабль мог очень даже неплохо сам о себе позаботиться. Если, конечно, он того хотел!
Альтия шла по нижним палубам, испытывая довольно странное чувство. Сколько лет она знала Совершенного, сколько раз бывала у него на борту и внутри — и только сегодня впервые палубы у нее под ногами были ровными, без постоянного крена! Деятельность работников не вызвала у нее нареканий, и она посетила знакомые уголки корабля.
На камбузе царил форменный кавардак. Печка отвалилась от трубы и переползла на другой конец маленького помещения, оставив за собой жирный след сажи. Придется чинить, а то и вовсе менять! Капитанская каюта пострадала нисколько не меньше. Сундуки с вещами Янтарь опрокинулись, некоторые открылись и высыпались. При этом, видимо, раздавился флакончик духов, так что в каюте не продохнуть было от запаха сирени. Альтия оглядела каюту… Очень скоро Янтарь придется забирать отсюда пожитки и переселяться в гораздо более скромное помещение. Как и полагается корабельному плотнику.
А здесь будет жить Брэшен.
Альтия пусть нехотя, но смирилась с тем, что капитаном должен быть именно он. Правда, ни один из его доводов не показался ей убедительным, и уступила она ему скорее по личным причинам. Ведь, когда они разыщут Проказницу и отобьют ее у пиратов, она должна будет перейти на нее и принять над нею командование. Будь она к тому времени капитаном «Совершенного», это в немалой степени вывело бы из равновесия корабль, и без того не отличавшийся несокрушимостью духа. Нет уж, капитан «Совершенного» должен был оставаться таковым в течение всего путешествия. Значит, пускай им командует Брэшен.
И все-таки она с определенным сожалением прикрыла за собой дверь капитанской каюты. «Совершенный» был выстроен в старом стиле. Это, в частности, значило, что покои капитана были намного роскошнее любой другой каюты на корабле. Да еще и Янтарь приложила немало труда, любовно восстанавливая богатую резьбу стенных шкафчиков и обрамлений иллюминаторов. Злополучный люк, который она проделала для соединения с трюмом, был стыдливо прикрыт ковриком. Цветные стекла иллюминаторов местами потрескались, кое-где недоставало кусочков, но это были уже мелочи. Ими займутся в последнюю очередь, а пока деньги будут вложены в такие восстановительные работы, от которых зависела жизнеспособность и мореходность корабля.
После капитанской каюты Альтия заглянула в жилище старпома. Здесь предстояло обитать ей самой. Эта каюта далеко уступала предназначенной для капитана, но по сравнению с помещениями для команды была, конечно, сущим дворцом. Здесь, по крайней мере, имелась неподвижно установленная койка, складной стол и два шкафчика для вещей.
Третья каюта — размером чуть поболее не очень тесного чулана — послужит жилищем второму помощнику. А для команды был отведен носовой кубрик: крючки по стенам, на которые матросы повесят свои гамаки, и более почти ничего. Строители прежних живых кораблей всего менее думали об удобстве команды. Побольше места для груза — вот была их главная цель.
Выбравшись на верхнюю палубу, Альтия увидела Брэшена, беспокойно ходившего туда и сюда. Он, однако, не просто беспокоился, но еще и торжествовал. Заметив Альтию, он сразу повернулся ей навстречу:
— А ведь держимся!.. Вода еще поступает, но совсем немного: двое на помпе отлично с нею справляются. Думаю даже, что к завтрашнему утру течь должна совсем прекратиться. Есть и некоторый крен, но уложим хороший балласт, и все выправится. — Его лицо было озарено внутренним светом, которого Альтия за ним не замечала со времен плавания на «Проказнице» под началом Ефрона Вестрита. Он расхаживал по палубе широким и пружинистым шагом. — Подумай только, ничто не треснуло, никакие дерева[36] не сломались! Кругом такое везение, что аж страшно поверить. То есть я знал, что живые корабли очень крепкие, но такое!.. Тридцать лет на берегу!.. Да от обычного судна несчастная гнилушка бы осталась!..
Его ликование оказалось очень заразным. Альтия последовала за ним и тоже стала покачивать руками поручни, проверяя, сильно ли расшатались, открывать и закрывать крышки люков — плотно ли прилегают. Работы на «Совершенном» оставалось еще поистине выше крыши, но все надо было просто приводить в порядок, а не переделывать заново.
— Пока останемся около баржи, — сказал Брэшен. — Пусть его обшивка как следует пропитается и разбухнет. Потом перешвартуем его к западному молу для окончательных доделок.
— Туда, где… другие живые корабли? — спросила Альтия. Ее радость немного померкла, эта мысль не радовала.
