ты охотишься только за теми людьми, кто охотится за тобой, — сказал он. — Но ты не жестокая.
Ясно, что он внимательно за мной наблюдал; более внимательно, чем я думала. Выходит, я произвела на него сильное впечатление.
— Никто не говорит, что лояльность должна быть очевидной всем, — сказала я. — Иногда лучше держать своё настоящее мнение при себе.
Драко нахмурился.
— Никто не предлагает тебе в открытую заключать союз с грязнокровкой, — сказала я. — Но есть много полезных мелочей, которыми люди могут друг другу помочь. В этом отличие между гриффиндорской прямолинейностью и слизеринским хитроумием.
В его взгляде появилось понимание.
— Я читала о твоих предках, — сказала я.
После встречи со старшим Малфоем я заинтересовалась информацией о нём; правда, волшебники больше собирали информацию о семейных преданиях, чем о действующем главе семьи.
— Они достигли успеха, потому что всегда знали, в какую сторону дует ветер, и поворачивали свои паруса в правильном направлении. Они начали, не имея за душой ничего, и со временем стали одним из богатейших домов Волшебной Европы.
— Третьим по богатству, — уточнил он.
— Это умно, — сказала я. — И умные поступки — всё, чего я сейчас прошу. Думай, смотри, в какую сторону дует ветер, и делай то, что необходимо, чтобы ты и твоя семья не пострадали.
Он нахмурился и, подумав, кивнул.
Я шагнула вперёд и улыбнулась.
Мы пожали руки.
Глава 50. Король
— Дуэльный клуб? — удивлённо переспросил Флитвик.
— Я просто подумала, что это глупое игнорирование ресурсов, — ответила Гермиона. — У нас в Хогвартсе профессор — чемпион по дуэлям, а мы этим не пользуемся? Неиспользуемый ресурс.
Я поручила Гермионе делать это предложение из нескольких соображений.
Во-первых, он был главой ее факультета.
Во-вторых, хотя её связь со мной хорошо известна, всё же лучше, если просьба будет исходить не от меня. Это даст нам определенную степень манёвра. Наверняка Флитвика будут спрашивать о том, от кого исходила идея, и я хотела, чтобы он мог честно ответить на этот вопрос.
Хоть Флитвик обладал множеством разных качеств, способность лгать к ним, кажется, не относилась.
Конечно, это могло просто означать, что он ещё лучший лжец, чем все остальные. Наилучшие лжецы обволакивали свою ложь в правду, придающую им ореол честности.
— Я не думал о таком... — отозвался Флитвик. — Вы считаете, что учеников это заинтересует?
— Я поспрашивала, — сказала Гермиона. — Подумала, что нет смысла обращаться к вам с идеей, если она никого не заинтересует. Есть множество гриффиндорцев, которые хотели бы показать себя. Ученики Рейвенкло считают, что это интересная идея. Уверена, мы сможем подтянуть и хаффлпаффцев за компанию.
Она ничего не сказала о слизеринцах; мы их не спрашивали по ряду причин.
Во-первых, мы не были уверены, стоит ли усиливать тех, с кем, возможно, нам впоследствии придется сойтись в бою. Во-вторых, те, кто самостоятельно решит присоединиться к дуэльному клубу, скорее всего будут более открыты новым веяниям.
В конце концов, это будет клуб, в котором в основном примут участие маглорожденные. Радикально настроенные чистокровные, скорее всего, откажутся от участия, кроме тех, кто увидит в этом возможность безнаказанно навредить грязнокровкам. Мы придумаем, как отсеять таковых.
А те, кто пройдут отбор, будут готовы пересмотреть свои убеждения о чистокровных, а значит, они не так уж сильно поддерживают лагерь Волдеморта. Это даст мне шанс узнать, кого я смогу в конечном итоге склонить на свою сторону.
Был только один способ изменить ситуацию в волшебном мире — завоевать сердца и умы людей.
Одной из проблем волшебного мира было то, что маги жили вдвое дольше, чем магглы. Более того, они оставались деятельными намного дольше, чем магглы. Дамблдору было за сотню — а работал он за троих. Были волшебники, разменявшие шестнадцатый десяток и всё ещё продолжавшие трудиться.
Это создавало положение вещей, в котором власть была сосредоточена в руках стариков, что приводило к тому, что идеи, давно уже отжившие в маггловском мире, были глубоко укоренены в волшебном.
Самым лучшим шансом для изменения ситуации было изменение мировоззрения детей. Новые идеи, распространившиеся в Хогвартсе, разойдутся широко, и будут жить сотни лет.
Никогда не будет другой возможности произвести такое мощное воздействие, как прямо здесь и сейчас. К несчастью, политического веса у меня немного.
Месяц за месяцем я заботилась только о выживании, но если я собиралась добиться успеха, то делать надо было намного больше. Нужно было действовать на опережение и работать над изменением ситуации, из-за которой, собственно, моя жизнь и была так тяжела.
Я вынуждена была жить в этом мире, так что его превращение в место, приятное для жизни, только сделает мою жизнь легче. Если меня не убьют, мне придется прожить здесь следующие лет двести.
Моя жизнь будет жалкой и никчёмной по соседству с группой расистских засранцев.
Хотя изменить их умы будет нелегко. Как я говорила Снейпу, Гитлер паразитировал на имевшихся предубеждениях, направляя их, чтобы создать мир, который хотел. Волдеморт делал то же самое.
Это был лёгкий путь.
Изменить то, во что верят люди, было намного труднее. Сокрушение скреп общества требовало намного больше подготовительной работы. И это не были лозунги или речёвки, которые достаточно просто бросить людям.
Люди станут сопротивляться.
Если им прямо заявить, что они расисты — то люди просто перестанут тебя слушать. Как только люди вбили себе что-то в голову, очень трудно заставить их изменить мнение. Людям нравится быть правыми, и, более того — они ненавидят ошибаться. Когда человек сталкивается с тем, что его убеждения ошибочны, он сопротивляется и ещё сильнее склоняется к своим неверным убеждениям. Люди, увидевшие случайное свидетельство своей неправоты, часто игнорируют его. Кроме того, у памяти есть свойство запоминать то, что подтверждает убеждения, и отбрасывать факты, не укладывающиеся в них.
Люди даже могут заниматься умственной эквилибристикой, лишь бы сохранить свои верования.
Грязнокровки не хороши в магии, а Тейлор Эберт хороша? Значит, с Тейлор Эберт что-то не так. Может, она мутант какой-то, или, может, она вообще по сути не грязнокровка. В конце концов, волшебники не всегда разборчивы в своих развлечениях с магглами.
