Он уставился на меня через стол, ожидая ответа. Золотые часы на каминной полке позади него громко тикали в тишине. События разворачивались чересчур быстро, и мне казалось, будто я что-то упустил или забыл. Мне нужно было время, чтобы подумать.
Открылась дверь, и вошел маленький сморщенный лакей в белом парике и с бантами на коленях. Подковыляв к стоявшему рядом с большим столом столику, он поставил на него поднос с приземистой коричневой бутылкой, парой бокалов на высоких ножках и свернутой конусом белой салфеткой. Старик приподнял салфетку и выхватил из-под нее маленький плоский пистолет. Повернувшись, он трижды выстрелил в грудь Гаррону с расстояния в шесть футов.
Я увидел, как дернулись от ударов пуль накрахмаленные черные кружева на груди наместника, увидел щепки розоватого красного дерева, отлетевшие от спинки кресла, услышал, как пули с глухим звуком вонзились в штукатурку. Звука выстрелов почти не было слышно — глушитель или, возможно, сжатый газ. Гаррон судорожно вздрогнул, вскинул руки и упал лицом вниз на большой фолиант в кожаном переплете. Старик стащил с головы парик, и я узнал Вилибальда. Он сбросил длинную, золотую с синим мантию, расшитую розовыми цветочками, и под ней оказался обычный, не слишком чистый серый костюм.
— Пора уходить, милорд! — сказал он с беззубой улыбкой, убирая пистолет.
Обойдя вокруг стола, на котором расплывалось ярко-алое пятно, он отдернул портьеру возле края большого окна. Там обнаружилось темное отверстие в выложенной деревянными панелями стене. В свете его фонаря я увидел грубую кирпичную кладку и потемневшие от времени доски, а за ними — ведущий в темноту узкий проход.
— Сюда, ваша милость. Нельзя терять ни минуты! В его голосе звучали раздраженные нотки. Я не двинулся с места с тех пор, как раздались выстрелы.
— Куда спешить, Вили? — спросил я.— Никто не ворвется без спроса к наместнику во время совещания — разве что преданный слуга с чашкой утреннего чая.
— То есть как? Прошу прощения, ваша милость, но здесь лежит мертвец! Наказание за убийство — виселица! Если вас здесь поймают...
Я подошел к нему и, вместо того чтобы шагнуть в проход, схватил его за руку.
— А что, если здесь поймают нас обоих, Вили? Это как-то помешает исполнению плана?
— Нас повесят! — Он попытался вырваться, но я крепко держал его.
— Все знают, что с ним был я. Когда его найдут мертвым, ни у кого не возникнет никаких сомнений, не так ли, Вили?
— Какая разница? Вы будете уже далеко...
— На кого ты работаешь, Вили? — спросил я.— На Рузвельта? В прошлый раз он позволил мне бежать, не так ли? Зачем? Чтобы я мог поднять народ на бунт? Зачем он разбомбил дом Лекленда? Налет ведь был не настоящим, верно? Никто не пострадал, а ведь с его пулеметами можно было уничтожить всех свидетелей, включая самого Лекленда.
— Это Лекленд приказал бомбить дом! — про квакал Вили.— Он презренный шпион и доносчик Людовика и надеялся, что вашу милость убьют, но он заплатил за свои преступления! О да, он заплатил...
— Не морочь мне голову, он работал на Рузвельта. И, полагаю, был ему крайне полезен, до самого конца.
— Что за позорные времена выпали на нашу долю,— пробормотал Вили.— Но кем он еще мог быть, кроме как Черным Плантагенетом? Но нам нужно бежать. Нас ждет автомобиль...
— Автомобиль, как же, очень удобно. Как-то это не похоже на то, что я уже успел увидеть. Надо полагать, мы проедем прямо через полицейский заслон, так же как и в прошлый раз, спасибо Рузвельту?
— Но Организация...
— Все это лишь пустые слова, Вили. Рузвельт послал тебя сюда, чтобы убить Гаррона, и устроил все так, чтобы казалось, будто это сделал я, так же как он убил герцога Ричарда и распространил слух, будто в этом виновен Гаррон. Зачем? Ситуация и без того балансировала на лезвии ножа. Почему он сказал мне, будто победа на стороне мятежников? В лучшем случае — силы равны. Но он хочет, чтобы они попытались выступить, хочет увидеть страну ввергнутой в гражданскую войну, которая не закончится, пока обе стороны не истребят друг друга. Зачем?
— Глупости! — взвизгнул Вили.— Идемте, безумец! Они могут быть здесь в любое мгновение...
— Кто их на этот раз навел, ты? Выкладывай все, Вили, и лучше по-хорошему...
Его свободная рука нырнула в карман, но я успел схватить ее, не дав ему вытащить пистолет. Вили оказался неожиданно силен, но я был намного сильнее его.
— Я намерен испортить вам всю игру,— сказал я.— Может, я и не слишком быстро соображаю, но теперь даже до меня дошло. Твой босс заставлял меня плясать под свою дудку с самого начала, верно? Все было спланировано заранее: и то, что я оказался здесь якобы по собственной инициативе, и драматическое бегство, и звучащие из стен голоса — а потом никто не стал мешать людям Гаррона меня схватить. Что дальше? Я должен был сесть на коня и повести крестьян на битву? Но я разрываю эту цепь, Вили. Ваши действия чересчур изощренны, но мне на это плевать. Даже самый запутанный узел так же легко разрубить, как и самый простой...
Он резко выбросил вперед колено. Удар пришелся мне в бедро, и, воспользовавшись моментом, он изо всех сил попытался вывернуть руку с пистолетом из моего захвата, но не успел — дуло было направлено ему в грудь, когда раздался выстрел. Вили обмяк и упал навзничь. Он еще пытался что-то говорить, но я не мог разобрать слова. Затем взгляд его померк. Я оттащил тело в проход и начал ощупывать стену, пока не нашел рычаг, закрывавший панель у меня за спиной.
— Прощай, Вили,— сказал я.— Ты хоть во что-то искренне верил, хотя вовсе не в то, во что следовало бы.
Оставив его лежать, я двинулся, как надеялся, в верном направлении.
Пробираться в темноте по потайным коридорам было куда сложнее, чем до этого, когда я находился внутри пребывавшего в режиме полуфазы челнока. Свернув не в ту сторону, я стукнулся головой и ободрал ноги. Мне потребовались часы — не знаю, сколько именно,— чтобы найти проход, который я искал: тот, что вел в обитель Рузвельта.
Найдя рычаг, я отодвинул панель, которая, как оказалось, находилась над камином в просторном кабинете. Там никого не было — видимо, Рузвельт сейчас пребывал где-то в другом месте, пытаясь найти объяснение таинственному убийству наместника.
На то, чтобы обыскать кабинет, ушло немало времени. Все двери и ящики были заперты, и их было много. Я вскрывал их один за другим, глядя на книги, бумаги и папки с записями, но не нашел ничего полезного для себя.
Следующее помещение оказалось спальней барона. Я начал с чулана, затем проверил два больших комода и платяной шкаф и в самом последнем ящике обнаружил плоский, завернутый в бумагу пакет. Это был мой сломанный меч. Мне стало интересно, какую ценность он представлял для Рузвельта, если тот постарался спрятать его как можно дальше, но над этим можно было подумать и позже. Я прицепил меч к поясу, с удовольствием ощущая его вес. В качестве оружия он не слишком годился, но все же это было лучше, чем ничего, на случай, если сюда войдут и обнаружат меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
