Накрыв Рафаэля одеялом, я бесшумно выскользнула из окна. Тело не чувствовало холода, да и ночь помогала восполнить нехватку медической силы. Прекрасно ощущались звуки ночи — тихий шелест листвы, греющий свет звезд и очарование луны. Босиком…. передвигалось легче. Я двигалась, сливаясь с тенями, оставаясь невидимой для живых существ. Проходить между постами охраны, теперь не составило труда. Так, я добралась до желанной цели — темной башни посреди внутреннего двора, с одним окном на самом ее верху. Как обезьянка я забралась по отвесной стене и впрыгнула внутрь. Черт…. Я поздно поняла, что перенапрягла мышцы…. Развязала халат и точно — вся повязка сияла кровавыми набухшими нитями — рана снова открылась.
Оглядевшись, я почувствовала, как медленно страх, отвращение и ужас переполняют. Чего может испугаться медиум? Только воспоминаний…. Воспоминаний, что таились в этом месте. Луна вышла из-за облаков и озарила всю комнату, меня затошнило…. Успев добежать до окна, я стерла рукавом кровавые сгустки.
— Этого…. просто не может быть….
Шум, в противоположном от окна конце комнаты, вывел меня из шока. Обернулась. Бежать уже некуда. У входной двери стоял Алексис. В бордовой рубашке и черных брюках, без камзола. Для меня ночь делала его еще более красивым. Золотой глаз во тьме светился куда сильнее, чем мои зрачки. Еще более красное, зловещее свечение шло из-под повязки, его «мертвый» глаз изучал меня почти саркастически и насмешливо.
— Почему я, спрашивается, не удивлен твоему присутствию здесь? — другой голос. Строгий, чеканный, но грань его собственного голоса и его собственной личности, в наличии которой я всегда сомневалась. Понятно…. Теперь все оправдано. Теперь месть становиться оправданной….
Душу хозяина медиум поглощает без остатка. Тому, кто носит кровавую печать, Врата никогда не откроются. Дорогой, которой медиумы провожают тысячи душ, душа их хозяина никогда не последует. Смерть для хозяина особенна и более ужасна. Болезненные переплетения чувств — любви и голода, не могут привести к счастливому концу.
Джульетт — 4
— Только ты один мог услышать во время боя, что мне сказала Элиза. Ты хотел, чтобы мы здесь встретились, разве не для этого, ты пожертвовал ей?
Алексис включил торшер.
Теперь я видела. Уютная, светлая, маленькая комнатка девушки. На стенах картины, на столе свежий букет роз в вазе. Вышитые вручную, подушки на кровати с балдахином кремового цвета. И фотографии на полочках — они и вызвали мою тошноту. Это воспоминания — комната, в которой, время человека, живущего в ней, навсегда остановилось. Алексис, потерянный, застыл на пороге комнаты, не решаясь входить. Каково же ему было вообще сохранить это место без изменений? Не в силах заставить себя переступить порог, он так и стоял, опершись на дверной косяк.
— Почему ты не убил меня, понимая, что Рафаэль захочет отомстить с моей помощью?
— Никакого смысла в этом нет…. Ведь я надеюсь, что месть тебе удастся. Хотелось бы, чтобы, когда у тебя все получиться, на том свете вдруг не объявился твой старший брат…. Я хочу хоть после смерти пожить в покое… — обреченно и безжизненно, он попытался улыбнуться, но не смог. Настоящий Маршал Алексис Фантенблоу не может улыбаться. Его такая хитрая, фирменная улыбка никогда ему не принадлежала. Маршал болен от потери собственной души.
Снова, мы оба перевели взгляд на эти фотографии….
— Они копии друг друга. Только она кажется младше Элизабет….
Сердце, наконец, мне ответило. Я не боялась Алексиса. Больше никакого страха — мне жаль его. Он подошел, неуверенно перешагивая внутрь комнаты, которую так много лет хранил.
— Пришло время тебе узнать историю кровожадного Маршала Фантенблоу — и в голосе только ирония. Глупая, безнадежная, брошенная надеждой ирония.
— Они близнецы…. И ты любил ее, хотя одной любовью это не назвать. Расскажи мне…. Расскажи, почему началась война между нашими родами?
— История, пропитанная золотой кровью. На этой фотографии Лиэдель, шестнадцать…. Именно тогда мы встретились впервые. Для Лиэдель время прошлого было горестным. Ты прекрасно знаешь, что кровные узы договоров в семье Эренгер прописаны судьбой, и от них не сбежать. И твой отец, следуя этой судьбе, выбрал себе вечную спутницу жизни — свою сестру Элизабет. Лиэдель любила его не меньше твоей матери. Эдгар же выбрал ту, которую любил. Лиэдель стала затворницей, неуместной двору. Принцесса, которую отвергли.
— Ты был лучшим другом Эдгара и, вероятно, даже не знал о заговоре своего отца. Вот с чего все началось….
— Да. Отец возжелал власти большей, чем могли дать Эренгер. Он захотел перекроить весь мир. Он исходил из того, что обе наши семьи имели практически равные права на власть. Отца покорила его гордыня. Тогда я был еще молод, много работал и продвигался вперед, мечтая пройти весь путь бок о бок с Эдгаром. Также, я много времени проводил и с Лиэдель. Сначала я был ей только утешением. Отрадой ее больной, измученной и брошенной душе. Наивный мальчик, любивший принцессу. Когда она поняла серьезность моих намерений, то стала пугаться и отталкивать мои чувства. Но мы продолжали общаться, я стал ее другом и был настойчив. Стремительно ворвавшись в нашу жизнь, любовь осталась навсегда.
— Пока вы были в Архионе, вместе быть не могли. Ты увез ее в ледяной дворец Аутгрейв. Замок на севере Империи, который выиграл Дарил Фантенблоу, в войне с Северными Королевствами.
— Никого не спрашивая, я вывез ее тайно. Аутгрейв — дворец среди ледяных островов, я думал, хотя бы там мы будем далеки от дворян. Время, проведенное среди льдов и пустоты, по иронии, стало самым счастливым для меня. Я познал вкус любви, преданности, счастья, страсти…. Каждый день приносил радость. Ты прекрасно знаешь, медиумы любят только один раз и навсегда. Тогда же я узнал и о предательстве своего отца….
— Потом Эдгар создал Орден, который и вычислил предательство Дариала, Эдгар объявил его предателем и уничтожил. Он хотел лишить всего вашу семью.
— Но был милосерден какое-то время. В память о дружбе наших родов, он сохранил мне жизнь и мое положение в Армии. На деле же, я потерял уважение дворянства, как сын предателя. Мои действия осуждались. И даже тогда, я был готов простить Эдгару убийство отца и быть его другом. Мне хотелось убежать с этого света, лишь бы он не нашел нас. Проклятия не избежать и от судьбы тоже не сбежать. Эдгар узнал, что Лиэдель сбежала со мной, и пришел в ярость. Он не мог допустить, как глава венценосной, правящей семьи, чтобы она породнилась с родом предателей. Это стало бы упадком всей Императорской монархии Эренгер, которые никогда не смешивали свою кровь. Он нашел нас год спустя, Аутгрейв пал под мощью Ордена, я был тогда один. Эдгар пылал от ненависти. Ведь Лиэдель уже родила мне дочь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
