История эта сперва мало заинтересовала хоббита — мало ли что люди плетут! Однако он запомнил её, решив при случае рассказать её Радагасту и услышать мнение мага по этому поводу…
А дни шли, и Фолко привык к постоянно раскинувшемуся вокруг голубому простору; стоя у борта и глядя на пенящуюся вокруг вскинутого носа воду, он перебирал в памяти события последних месяцев, стараясь понять: чего же они добились и что, собственно, им делать дальше? И вообще, сколько они ещё будут скитаться? Следы «хозяина» орков они потеряли; они допустили ошибку, уйдя из Мории, не выяснив это, нужно было любой ценой изловить ещё нескольких орков и с помощью Кольца добиться от них правды; вместо этого они полезли вниз, и вот Хорнбори уснул вечным сном под тяжёлой плитой в Сто Одиннадцатом Зале, а Дори с его Кольцом собирает сейчас, наверное, рати в Железных Холмах… Много интересного рассказала им Башня Ортханка — но что им делать с этим? До Аннуминаса они, наверное, доберутся — а что дальше?
Бежала под бортом вечно кипящая белой пеной вода, и Фолко, глядя на неё, неожиданно припомнил своё недавнее видение возле синего Цветка, и его словно пронзило — Торин был уже стар… значит, скитаться они будут много лет… так суждено ли ему вообще вернуться на родину?! Неужели ему придётся провести всю свою жизнь в бесконечных блужданиях?! И, не откладывая, он задал тот же вопрос Торину, когда они спустились под короткую носовую палубу, чтобы пообедать.
— Я знаю одно — мы будем странствовать столько, сколько надо, — сурово отрезал гном.
— А сколько надо? Куда мы отправимся после Аннуминаса? Мне вообще-то и дома побывать не мешало бы… Давненько меня там не видели…
— Надо будет столько, сколько потребуется, чтобы изловить этого «хозяина» и покончить с новой угрозой, — пожал плечами Торин. — А после Аннуминаса мы, наверное, отправимся в Ангмар.
Малыш поперхнулся, Фолко едва усидел на скамье. От этого имени на него повеяло давно забытым холодом и ужасом оживших Могильников. Глядя на их изумлённо выпученные глаза, Торин чуть усмехнулся и продолжал:
— А где же ещё искать раскачивающих Средиземье? И если мы увидим в Ангмаре этот герб — трёхзубую чёрную корону — считайте, дело почти сделано.
— А… а потом? — еле выговорил Фолко.
— Потом будет война, — жёстко бросил Торин. — Пора уже понимать, что к чему, Фолко. Зло, зло вновь свило себе гнездо у подножий Ангмарских Гор! Чем раньше это гнездо будет выжжено дотла, тем лучше. Но что загадывать? Пока нам нужно добраться до северной столицы, там нас ждут друзья, да и от Дори весточка может подоспеть.
Тем временем минули назначенные Фарнаком десять дней, и точно в указанный срок его «дракон», помогая себе вёслами, отшвартовался в устье Барэндуина, где находилась ещё одна большая стоянка кораблей Морского Народа. Фолко и не подозревал, что его родная река, такая плавная и спокойная под окнами его дома, может разлиться так широко, неся на себе десятки разных судов. Здесь привезённые с юга грузы, перекочевав из трюмов на спины мулов, в тяжёлые скрипучие телеги и длинные купеческие обозы, отправлялись в недальний путь к арнорским пределам. Немало встретилось и барж, сплавлявшихся по реке, подобных тем, на которой друзья плыли по Исене. Фолко узнал, что южнее границ его родной Хоббитании, закрытой для людей, на переправе через Брендивин, где бравшая свое начало в Делвинге дорога пересекала реку, тоже был большой перевал грузов; часть купцов сгружала свои товары там.
Настала пора прощаться с Фарнаком и его дружиной. Напоследок Фолко, Торин, Малыш и Хьярриди решили зайти в таверну, промочить горло после долгих странствий.
Они шли по берегу реки, одетому в сплошной панцирь бесчисленных пирсов, пробираясь среди пёстрой толпы эльдрингов, почтительно обходя внушительно застывшие на каждом перекрёстке арнорские патрули, когда их внимание привлёк необычно длинный, узкий корабль, на двенадцати парах вёсел стремительно подходивший к берегу. Его острый, задранный высоко вверх нос украшало изображение головы неведомого хоббиту зверя с двумя длинными, выступающими далеко вперёд из пасти клыками: подгоняемый мощными ударами вёсел, корабль быстро приближался. На мачте трепетал чёрно-красный флаг.
Хьярриди изумлённо присвистнул, едва завидев его.
— Вот это да! Сам Скиллудр, клянусь оком бури! Смельчак!
С палубы корабля уже бросали канаты, а спустя ещё немного времени с его борта на пристань, не дожидаясь сходней, стали один за другим выпрыгивать люди. К ним заспешили несколько стражников; вышедший вперёд светловолосый предводитель что-то коротко бросил им, а когда один из арнорских солдат загородил ему дорогу, вдруг молча показал на речную гладь, по которой один за другим подходили, швартуясь к борту первого корабля, новые «драконы», ещё пять или шесть. Стражник в замешательстве отступил, и предводитель спокойно прошёл дальше. За ним двинулись остальные его люди. Арнорские воины поспешно разошлись в разные стороны, оставив двоих наблюдать за кораблями Скиллудра.
— Скажи, кто он такой? — спросил хоббит у Хьярриди, кивая на быстро удалявшуюся спину светловолосого вожака эльдрингов.
— О! Скиллудр — это сила! — серьёзно и с почтением сказал помощник Фарнака. — Он сам по себе и не нуждается в законах или договорах. У него восемьсот мечей! И каких — не арнорским пузанам чета. Он не принял мира с Королевством, но настолько силён, что в открытом бою его не взять, в Море не настигнуть… Однако я не слышал, чтобы он особенно зверствовал — нет, он даже не воюет, а просто живёт сам по себе, как хочет. Но случается, что берёт корабли Гондора.
— Как же он осмелился явиться сюда?! Его же могут схватить?
— Разве ты не слышал, сколько у него мечей? Попробуй тронь его! Да они тогда от города и головешек не оставят! И ещё командиры арнорских панцирников знают, что мы, остальные эльдринги, те, что приняли мир, не будем помогать Скиллудру, верные нашему слову, но и не вступим в бой на стороне Арнора, им придётся управляться самим, а на это они не способны… Э! Ты чего?
Его последнее восклицание относилось к хоббиту, вдруг замершему с разинутым ртом. На пристань всё ещё выбирались лихие воины Скиллудра, и среди них вдруг мелькнуло знакомое смуглое лицо. Фолко не забыл его и не спутал бы ни с каким другим — того самого человека, подарившего ему монету Тервина!
Услыхав это, Торин тотчас схватился за топор и решительно заявил сквозь зубы, что будь у этого бродяги хоть восемьсот мечей, хоть восемьдесят тысяч, но потолковать с этим типом он желает непременно. Недоумевающий Хьярриди стал остерегать их; хоббит в двух словах объяснил тому суть дела. Помощник кормчего удивлённо пожал плечами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
