– И эта мегера там?
– Куда же без нее.
Испуганные лицеисты набились в холл, словно селедки в бочку. Мы с Ксюхой не обнаружили свободных мест на стоящих у стенах лавочках и присели прямо на пол у окна, благо ковролин здесь был новым, чистым и с густым ворсом. Сидеть на нем оказалось удобно и не холодно. Я от нечего делать разглядывала толпу и не заметила в ней ни Влада, ни Вероники, ни Яна с Яной, а вот унылый Тема подпирал стену у самой двери в кабинет директора. Это обстоятельство меня удивило. Ладно Влад, с ним все ясно. Он директорский сын, и это снимает с него все подозрения. А остальные? Получается, Анатолий Григорьевич точно знал, что никто из этой компании не совершал кражу? Интересно, на чем основана эта уверенность?
– Ксюш, слушай, а Вероника и их компания уже проходили допрос или еще нет?
– Не было всего выпускного курса и Вероники, которая вечер, наверное, проводила с Владом, поэтому находится вне подозрений. А остальных, может быть, опросили вчера или опросят позже? Честно сказать, я об этом не думала.
«Чем же выпускники заслужили особое отношение?» – подумала я, но так и не смогла найти хотя бы примерный ответ. Тем более я точно знала, Влад не был вчера с Вероникой, он вытаскивал из неприятностей меня.
Правда, я не знала выпускников в лицо, из них всех я общалась лишь с Владом, Яном и Яной. Вероника и Тема формально учились на втором курсе и должны были проходить испытания этой зимой. Группа же Влада состояла из десяти человек: четырех девчонок и шести парней. Они все держались кучкой и обособленно, практически не приближаясь к второкурсникам. В этом плане Влад, Ян и Яна выгодно от них отличались – эта троица была значительно общительнее своих молчаливых, надменных сокурсников.
Впрочем, я лукавила, была и вторая группа выпускников. Это те, кого не допустили к зимним экзаменам в прошлом году. Они учились отдельно, и я даже общалась с некоторыми ребятами. Я посмотрела по сторонам и заметила светловолосого, смешливого Олега с низким, похожим на небольшой шкафчик другом; нескольких девчонок, с которыми мы лишь изредка здоровались в столовой, и угрюмого, но чертовски симпатичного Макса, который сидел немного в стороне ото всех. Значит, разрешение не приходить на допрос получила только местная элита. Странно.
Сначала я, как и все остальные, боялась. Ужас парализовал, особенно когда из кабинета выскакивали заплаканные однокурсники, а потом я банально устала бояться.
– Он знает все-все, – всхлипнула Маринка и присела рядом с нами на пол. Ее руки дрожали, а лицо было белым, словно мел. – Он словно видит человека насквозь, – вытирая платком слезу, делилась она. – И взгляд у него какой-то жуткий… Змеиный. Б-р-р-р. Я не хочу здесь оставаться, – шмыгнув носом, заключила она и собралась встать, но Ксюха ее остановила.
– А о чем он хоть спрашивает? Что пропало-то?
– Странно все, – Маринка достала из сумочки зеркало и начала тщательно вытирать подтеки туши со щек. – Он так и не сказал, что пропало. Нес какой-то бред про змей. Спросит и смотрит в глаза, даже ответ не слушает. За руку схватит, ты рассказывать начинаешь, а он глаза закатывает и молчит. Потом неожиданно рявкнет: «Врешь!» – и начинает сам рассказывать правду…
– Какую правду? – напряглась я.
– Он не спрашивает о том, брала ли ты что-то накануне у него в кабинете, он просит рассказать про вчерашний вечер. И соврать ему невозможно. Я попыталась кое о чем умолчать, но он все равно узнал, – покачала головой девушка и покраснела, а мы не стали спрашивать, о чем она не хотела говорить директору.
Мне совсем не понравился рассказ Марины. Если Анатолий Григорьевич действительно может узнать, чем мы занимались вчерашним вечером, то о моих путешествиях по подземельям умолчать не получится. Мне очень хотелось отсюда сбежать. Похоже, дело было совсем не в краже, а в том, что я оказалась там, где не следовало. С каждой минутой я убеждалась в этом все сильнее. Я знала, Влад мне врал, только вот в чем именно? Где сон, а где реальность? Я запуталась и не могла понять, что творится вокруг. Версия Влада была более реальной, но я не могла игнорировать свои воспоминания и чувства, поэтому сейчас находилась в прострации и даже не могла оценить адекватно всю серьезность происходящего. Мне было страшно, но не до такой степени, чтобы сразу развернуться и сбежать. К тому времени, когда подобная мысль пришла в голову, в дверях появилась Елена Владленовна и вызвала в кабинет директора меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 25
Допрос с пристрастием
Ксюха мужественно выдержала допрос и, бледная, поплелась в комнату, так и не проронив ни слова, а я отправилась в кабинет, как на заклание. Во-первых, боялась, что вскроется правда о моих запретных путешествиях по катакомбам – все, кто уже побеседовал с директором, заявляли – Анатолий Григорьевич видит человека буквально насквозь. Никому не удалось утаить ни ночных посиделок, ни запрещенных карточных игр, ни романтических встреч в лесу. Наверное, я тоже не смогу скрыть вечерние приключения, но если Влад прав и внизу нет ничего сверхъестественного, максимум, что меня ожидает, – это отчисление. А к нему я была готова. Все равно сегодня с утра планировала сбежать и никогда больше не возвращаться в лицей. Во-вторых, я слишком хорошо помнила свое отвратительное самочувствие после прошлого разговора с директором и невольно готовилась снова испытать головокружение, тошноту и слабость.
Но, к счастью, мои опасения не подтвердились. Сегодня присутствие Анатолия Григорьевича не действовало так угнетающе, как в прошлый раз, а ложь далась проще, чем обычно, и не вызвала подозрений. Я спокойно рассказала, что вчера сначала делала задания к сегодняшним парам, а потом легла спать и из комнаты не выходила. Выдержала долгий, тяжелый и недоверчивый взгляд, а после получила разрешение уйти.
Когда поднялась со стула, то заметила, как сильно дрожат колени. Похоже, я переоценила собственные силы. Я направилась к двери и спиной почувствовала взгляд, которым меня проводила Елена Владленовна. Не удержавшись, повернула голову и заметила – помощница директора смотрела так, словно раскусила ложь, но почему-то промолчала, лишь задумчиво закусила губу.
– Скажи оставшимся в холле, пусть погуляют полчасика. Мы сделаем небольшую кофе-паузу, – бросила она мне вслед, и я поймала настороженно-недоуменный взгляд Анатолия Григорьевича.
Я выскочила в коридор, с одной стороны, радуясь, что все обошлось, а с другой – испытывая неясное чувство беспокойства. Неожиданная кофе-пауза, вполне возможно, связана со мной. Вдруг ложь все же раскусят? У Елены Владленовны был слишком недоверчивый взгляд.
* * *
– В чем дело, Елена? – недовольно нахмурился Анатолий Григорьевич, дождавшись, когда за Алиной закроется дверь. – Возникли проблемы?
– Меня настораживает эта новенькая… – женщина подошла к столу и уселась на его край, закинув ногу на ногу. – Вся такая белая и пушистая. Мишки Тедди, розовые сердечки, голубые глупые глазки… девочка-ванилька…
– И что не так? Таких, как она, море. Они пища для настоящих, сильных хищниц. В пищевой цепочке важно каждое звено.
– Не скажи. Она отличается. И ее слабость особенная. Та, которая при должном умении может обернуться серьезным оружием. Я и сама одно время, по молодости, пользовалась подобной маской. За внешней ванильностью часто скрывается большее. Понимаешь, такие милые с виду девочки очень опасны. Они, как правило, не глупы. Их все любят, и единицы воспринимают всерьез, но именно из-за таких псевдослабых женщин начинались многие войны…
– Ты видишь угрозу там, где ее нет, – отмахнулся директор и устало откинулся на спинку кресла. Темные тени под глазами говорили о том, что допрос вымотал не только лицеистов, но и его самого. – Ты сделала эти далеко идущие выводы на основе ее внешности и пристрастия к мишкам Тедди?
– Просто я уже встречала подобный типаж и раньше. Возможно, я ошибаюсь, но и ты слишком беспечен. Я верю в твои способности улавливать малейшую ложь, если дело касается обычных людей, но эти глупые и наивные девочки и мальчики – потенциальные наги. Кто знает, какими способностями наделены они? Я не обладаю твоими талантами. Поэтому вынуждена быть внимательна к мелочам для того, чтобы распознать, когда мне врут. Я много времени провожу в общежитии. Слежу за порядком, даю наставления. Я изучила повадки своих подопечных и стала лучше понимать их. Алина панически боялась, когда вошла в кабинет.
