— Здравствуй, Дарио, — холодно, но вежливо поздоровалась она.
«Все такой же красивый. Но… что-то изменилось в нем», — и она улыбнулась невольно.
Что-то такое мелькнуло в ее взгляде, вроде бы ничего особенного, но для Декьярро этого было достаточно, чтобы впиться взглядом в ее лицо, пытаясь заметить в нем малейшее изменение.
— Здравствуй… Деми, — ответил Дарио.
И добавил, улыбаясь:
— Это знак, что мы с тобой уже тогда должны были пожениться. Даже наши дети обнародовали наши тайные намерения.
Он не знал, что произойдет в следующий момент. Декьярро всегда был терпелив. И Дарио считал, что терпение его никогда не заканчивается. Но он ошибался. Декьярро резко ударил его в лицо кулаком, разбил нос и отбросил к входной двери. Дарио упал. Из разбитого носа потекла кровь.
— Да ты рехнулся совсем! — набросилась на мужа Деметра.
Декьярро совсем не этого ожидал. Он думал, жена его поймет, поддержит и станет осуждать Дарио за его слова.
— Я же видел твой взгляд. Тебе хотелось его ударить. Но ты почему-то передумала. Что, жалко его, да? — ехидно осведомился он, сжимая руки в кулаки.
— Я просто вспомнила твои слова о том, что если бы я его ударила, ты решил бы, что я к нему все еще неравнодушна. Это не так.
Дарио вздрогнул от этих ее слов.
— Ну… да. Это же очевидно: бьет по лицу — значит, любит.
— Замечательно! Офелия, дорогая, принеси мне лед, бинт и дезинфицирующее средство.
— Ты что, намереваешься оказывать ему первую помощь?! — ахнул Декьярро.
— Но ты же этого не сделаешь! — ответила жена сердито.
— Предлагаешь бросить человека в таком состоянии на произвол судьбы?
— Давай, давай, — ревниво заметил Декьярро.
— Можешь еще его поцеловать в знак признательности. Я разрешаю, между прочим.
Голос его был полон сарказма.
— Очень скоро мы станем одной семьей. Наша дочь выходит замуж за его сына. Знаешь, а теперь я не против этого брака. Так что, не зря Дарио явился к нам. Как удобно для тебя, не правда ли?
— Не понимаю, — холодно ответила Деметра.
Декьярро казалось, что она притворяется. Он уже забыл, какие слова она говорила ему прежде, как искренне признавалась в любви.
— На семейных обедах ты совершенно беспрепятственно можешь целовать его… как родственница, разумеется.
Деметра взяла его под руку и отвела в сторону. И шепнула ласково в ухо:
— Готовься вечером к тому, что я тебя убью!
Декьярро весь вздрогнул. Он и здорово испугался того, что она пообещала, и одновременно испытал сексуальное возбуждение. Декьярро был растерян одновременно и взбешен. Он не испытывал таких чувств одновременно раньше. Жена вывела его из ступора. Она принялась ухаживать за Дарио. За Декьярро, своим собственным мужем, она никогда так трепетно и нежно не ухаживала. Она приподняла голову Дарио, положила ее себе на руку (со стороны казалось, что она обнимает его за голову и это выглядело очень по-матерински, нежно) и стала обрабатывать его разбитый нос. Декьярро думал, что Дарио начнет стонать, чтобы вызвать к себе еще большую жалость. Но нет, Дарио терпеливо молчал. Сам-то Декьярро, будь он на месте Дарио, непременно воспользовался бы своим правом некогда любимого друга, а в реальности преданного поклонника. И, получается, Дарио был лучше, порядочнее Декьярро. И Декьярро лопался от злости. Деми обработала Дарио нос, приложила бинт со льдом и велела его придерживать.
— Уже завтра с ним все будет в порядке. Заживет, как на собаке, едва он вспомнит твои нежные руки, — сказал ехидно Декьярро.
Дарио встал и неожиданно сказал:
— Спасибо, Деми. Я никогда не забуду, что ты была добра ко мне, несмотря на все, что было между нами.
— И что такое было между Вами? — спросил Декьярро, щурясь.
— Ничего такого, о чем следовало бы помнить, — ответила Деметра строго.
Ей не нравились дурацкие намеки Дарио. Кьярро мог вообразить, что между ней и Дарио был секс. Она произнесла эту фразу, чтобы усыпит бдительность мужа, а тот, наоборот, насторожился и стал еще более подозрительным, чем раньше. Дарио заметил нервозность бывшего начальника, вспомнил ласковые руки Деми и ее сочувствие к нему, и ему захотелось еще больше позлить Декьярро. Он это и сделал, произнеся следующую фразу:
— Знаешь, Декьярро, а ведь это я дал Деметре деньги на издательство. Между прочим, даже без отдачи.
— Что ты несешь?! — грубо спросил Декьярро.
Еще ни разу прежде он не позволял себе таких грубых выпадов.
— Я давал ей деньги на открытие издательского дома, и она назвала его «Поэтическое настроение», — решил разобраться в ситуации Декьярро.
— Знаю. Она открыла его до того, как поступила в университет. На мои деньги.
— Ты лжешь!
— Спроси у нее самой, — ехидно ухмыльнулся Дарио.
Но Деми не стала ждать, когда у нее станут допытываться до правды. Она сама подошла к Дарио.
— Я считала, что ты лучше того, что я о тебе думаю. Выше интриг и подлости. У тебя ведь с собой то самое рубиновое сердечко, которое я тебе подарила?
— Да, конечно. Оно всегда со мной — ты это знаешь.
— Верни его мне назад.
— Но… это все, что у меня есть от тебя, — тихо сказал Дарио, возвращая ей сердечко.
— Нет. Это все, что у тебя было.
Декьярро поразил этот ее расчетливый тон и жестокость, с которой она лишила Дарио последней надежды на ее любовь.
Вечером, когда они с Деми остались одни, Декьярро захотелось продемонстрировать жене свою ревность и обиду. В конце концов, она не имела права так обращаться с посторонним мужчиной. Он отвернулся от жены и скрестил руки на груди. Деметра взяла книгу и стала читать. Она постоянно читала в постели перед сном. Декьярро занервничал и слегка задел ее одной рукой. Деметра даже не обернулась. Она читала с большим увлечением. Декьярро не мог этого просто так оставить. Он еще раз, посильнее задел Деми рукой. Деми читала. Тогда Декьярро не выдержал ее равнодушия и обиженно заметил:
— Ну, что ты, не замечаешь?
— Чего? — жена обернулась.
— Того, как я сердит на тебя, — он показал ей свою закрытую позу.
— Теперь вижу и что? Чего ты от меня добиваешься?
— Могла хотя бы прощения попросить, — обиженно откликнулся муж.
— За что? За то, что я права, а ты нет? Человеку требуется помощь, если его перед этим так сильно бьют по лицу!
— А! Бедненький какой!
Услышав его многозначительный ревнивый голос и увидев его насупленное, но такое симпатичное лицо, Деми не выдержала и рассмеялась.
— Прощения, говоришь, попросить? — спросила она со смехом.
И вдруг прильнула к мужу и стала целовать его живот, спускаясь ниже.
— Да я же не это имел в виду! — возмутился Декьярро смущенно.
— А я не умею по-другому просить прощения, — сказала Деми с придыханием, чем смутила его еще больше.
— Тебе нравится мое извинение, Кьярро? — шепнула она ласково, снимая с него трусы.
— Да! — откликнулся он, дрожа всем телом.
— Признайся, именно этого извинения ты хотел! — сказала она, нежно целуя его член.
— Да! Как давно ты не называла меня Кьярро!
— Так ведь и ты давно не ревновал меня к Дарио, — ответила Деми.
После секса Деми спросила его:
— Почему, Кьярро? Почему между мной и Дарио ничего такого не было, а ты продолжаешь ревновать к нему безумно? Я не спала с ним.
— Все так. Но ты к нему ласкова. И он от тебя на седьмом небе. Любит. Я так надеялся, что пройдут годы, и он забудет о тебе. У него ведь были другие женщины… после тебя.
— Была только одна. Мать Дамариса. Она забеременела после их единственной ночи.
— Надо же, как неудачно! — невесело усмехнулся Декьярро.
Голова жены лежала у Декьярро на животе.
— Совсем наоборот. Дети — это чудо. Офелия станет женой Дамариса.
— Почему Дарио выбрал именно эту женщину?
— Он говорил, что она была похожа на меня. Он встретил ее, напился и они переспали. А потом он уехал, разбив ей сердце. Все, как и обещал мне много лет назад.
— Выполняет, значит, свои обещания. Молодец! И даже джентльмен! — ядовито заметил Декьярро.
— С чего ты взял? — удивилась Деми.
— Ну, как же? Я ударил его, а он не ответил мне. Этим он пытался доказать тебе, что он добрый и простодушный. А я, значит, злой и жестокий.
— Чушь какая! Ты просто ревнивый. И у тебе был повод.
— Ты так считаешь? — Декьярро серьезно посмотрел на нее.
— Зачем ты полез драться? — улыбнулась Деми.
— Теперь ты считаешь, что я некультурный, да? И все мои многолетние труды, мои старания показаться в высшей степени идеальным мужчиной ушли насмарку…
— Нет, Кьярро. Ты просто вспыльчивый. И у любого человека может закончиться терпение. Возможно, в глубине души ты считаешь, что Дарио прав, произнеся эти слова при нашей сегодняшней встрече. Но я действительно не люблю его. И я никогда не хотела переспать с ним, что бы он там ни говорил. Зато с той самой минуты, как ты поцеловал мне руку и сказал, что все делаешь ради меня, попросив запомнить это навсегда — я поняла — нет, я почувствовала, что ты покорил меня на всю оставшуюся жизнь. Лишь потом я поняла, что это — любовь. Но разве это преступление — не понимать с первого взгляда, что ты — моя жизнь, моя судьба?
