2
— Барин-профёссор, телоприемник исправен. Никаких отклонений по основным и вспомогательным функциям. «Мясо» поступило с температурой минус двести сорок, чай, не протухнет.
— Барин-профессор, начинаем сканирование высокоинформативных тканей «мяса» по картограмме.
— Барин-профессор, приступаем к сканированию низкоинформативных тканей.
— Барин-профессор, моторную память считываем десятью параллельными каналами.
— Барин-профессор, готовы к изъятию у «мяса» индуктивно-резонансной пси-структуры.
— Барин-профессор, объемную томографию закончили, ведем сортировку отсканированной информации.
— Барин-профессор, приступаем к пересылке пси-структуры в Материнскую Субстанцию.
3
Живой, братва! Не расчлененный, даже не потрошенный, ни крошки от меня не отпало. Я не просто очухался, а будто всплыл с большой глубины. Вдруг стал видеть, слышать и нюхать. Сфокусировалось зрение, озарившись перед этим яркими разноцветными полосками. Звуки возникли из невнятного квакающего шума, но стали вполне нормальными, словно кто-то подкрутил ручку настройки. Даже запахи, которые вначале резко, как аммиак, шибанули мне в нос, вдруг помягчали и расплылись. Память тоже несколько странно заработала, вдруг без спросу из нее полезла всякая дребедень. Какие-то стародавние сценки поплыли перед мысленным взором и внутренним глазом.
Вначале вспомнились детско-юношеские забавы еще технических «дозакатных» времен, путешествия по компьютерным мирам с помощью двигательного имитатора и контактного экрана. Там я сражался с какими-то сказочно-придурочными демонами, которые кричали мне: «Попался, который кусался». А потом ожили картины вполне реальных конных сражений двенадцатилетней давности на южнотеменском шляхе, когда налетела Старшая Орда из казахских степей под красными знаменами Чингисхана. Тогда это было внове: всадники в малахаях, свист шашек из титанового сплава, юркие и умные лошаденки-мутанты, которые мелькают то там, то сям, как пинг-понговые шарики.
Тюркам некуда было деваться, кроме как переться к нам. Первый климатический скачок, случившийся именно тогда, выжег степь, отчего проснулась древняя хищность, — порушив все, потоптав, порезав, покромсав, пустить баранов на зарастающие травой развалины поселений. А там и вовсе на чистый паразитизм перейти можно. Рабы-пастухи гоняют отары, сам балуешься в юрте с белобрысой курносой полонянкой.
И нам некуда было податься, не прыгать же в Теменское море. Умели мы до этого колоть и резать только котлеты и колбасу. Однако выцарапали где-то старичка, способного махать шашкой, исторические энциклопедии из подвалов достали. Принялись устраивать засеки, заставы, засады, разъезды конные пускать. Я уже в то время думал, что Космика здорово забавляется, глядя на нас сверху — просто многосерийный кинофильм на исторические темы.
Тогда на южнотеменском шляхе я Северина Почкина спас от расставания с умной головой. Благодаря этому дворянство заработал, плюс земельный надел ухватил от Храма Чистоты.
Извержения памяти закончились и я смог включиться в текущий момент своей жизни… Сейчас я без всяких цепей, ничего не болит, уже за оградой Завода. Шмотки все грязные, пыльные, как у бездаря-бродяги, за куртку уцепилась консервная банка с какой-то плесенью внутри. Конечно, лучше бы знать, как я здесь оказался, но можно и в неведении остаться, все равно больше партизанить не буду. Вот если получу полномочия, тогда въеду в промзону как дядька Черноморг на белом коне в сопровождении тридцати трех людоедов-мутантов. Или не въеду, даже если уговаривать станут. Чего мне инициативничать и изучать стреляющую пушку со стороны дула? Пусть пацаны вертятся, а мне пора с фразками баловаться, сидеть в палатах каменных или во главе стола.
Когда я поднимался и первые шаги делал, движения были какие-то порывистые, неловкие. Такое ощущение складывалось, что части тела не слишком знакомы друг с другом, отсюда непригнанность и движения вразнобой. Иной раз думать приходилось, куда ногу поставить и в какую сторону ее согнуть. Но тут на помощь стрелочки являлись. Стрелочки в поле моего зрения учили меня прямохождению, итти их налево!
Повозку-«мерседес» у меня, конечно, гады-разбойники угнали, не сыскал я своих коней с яблоками, вокруг меня ни зги, ни пешего, ни конного не видать. Да и мне лучше на встречу не напрашиваться.
Пробирался я до постоялого двора по кустам кизила и крапивы вдоль Второго Березовского тракта, роняя три тысячи тридцать три матюга на каждые тысячу шагов. Хорошо, что банде «гёнератов» не встретился. Но каким-то двум поножовщикам, похоже, сектантам, все-таки попался.
Они прыгнули на меня из засады. Они были сзади, я к ним, соответственно, спиной. Но я их почувствовал, настолько хорошо услышал, что даже увидел.
Слышали затылок со спиною, вообще любой участок тела был восприимчив, будто везде имелись уши. Слуховые мембраны просто блуждали по телу. И запах — аромат немытых шкур — шибанул в нос. Не только это, даже аромат злобной мужественности почувствовался. Шум шагов, шелест одежды, скрип кожаной амуниции, все сплелось в общую картину.
Один из сектантов заходил прямо в спину и его клинок был направлен острием под мою лопатку. Я упал на колени, и лезвие прошло над плечом. Другой нападающий был чуть левее и он должен был приголубить меня палицей с гвоздями. Поэтому руку с клинком я перехватил за запястье и локоть. Затем, взяв ее на излом, направил лезвие в сторону второго разбойника. Занавес опустился для этого персонажа, поскольку он напоролся на острие — к своему сожалению, к моему счастью.
Тот мужик, чьим клинком я любезно воспользовался, пытался пережать левым предплечьем мое горло, однако мне очень удобно было направить свой локоть в его челюсть.
После чего наступил мир. Шлепнувшийся на спину остался без особых чувств, его агрессивный взор погас. Судя по изображениям звезд, серпов и молотов на черкесках, я избавился от представителей общества «Сознание Сталина». По мнению членов этого добровольного объединения, надо убивать все, что тебе дорого и недорого тоже, дабы избавиться от земных привязанностей и соединиться в итоге с всепобеждающим духом великого вождя.
Добрался я до своей гостиницы, плюхнулся в бочку с горячей водой, отмок там хорошенько. И хоть совсем недавно пинали меня и валяли в грязи, уже кажется, что ничего такого и не было. Даже отзудил горничную, что в номер ко мне явилась. Не зря же СПИД и грозный спирохет вот уж с четверть века как побеждены вирусами-защитниками. Кстати, я воспользовался тем, что храмовникам редко отказывают дамочки такого сорта, напротив, даже ведут себя, наступательно. По их мнению, в минуты любовных действий Дух Чистоты нисходит на тех, кто предается разврату. Кстати, пока я валял горничную, перед внутренним взором скакали какие-то диаграммы и чертились ломаные линии графиков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
