— Это не то, что вы думаете, — признался Натан, покрываясь испариной.
— Я и думать не хочу, — заявил Ильич. — Я хочу жить счастливо и умирать без страха. А ты сожги все что там… вместе с портфелем. Сожги ересь, — повторил он, — если сам не хочешь гореть в аду.
Замученную графиню Виноградову никто не собирался пороть. Бедняжка зря плакала по дороге домой, вспоминая недобрым словом Илью Ильича. Она продолжала плакать на пороге подъезда и лифта, просила Артура не уезжать… сначала убедиться, что ее побитое тело не вылетит в форточку, но дом родной встретил Миру ароматом свежего кофе. Нарядная Клавдия обняла дочь.
— Нашелся, гад! — доложила Мира.
— Знаю, — кивнула мать. — Раздевайся проходи к столу.
— Откуда ты знаешь?
— От хорошего человека, который помог нам найти Илью Ильича. От человека, который и нас с тобой разыскал, потому что ты не оставила адрес.
В прихожей стояла пара дорогих ботинок, кожаное пальто висело на вешалке.
— Он здесь? — удивилась Мира.
— Поди, поди, поздоровайся, поблагодари его за все, что он для нас сделал.
Мать убежала на кухню, а Мира переступила порог гостиной и увидела на столе роскошный букет. Такого оборота событий она не предполагала. Еще меньше графиня ожидала увидеть над креслом малиновую плешь, оправленную редкими рыжими волосенками. Мир пошатнулся у нее под ногами. Душа полетела в пропасть. Хлопнула дверь. Перед глазами замелькали ступеньки. Мира не остановилась, пока не налетела на Артура Деева, стоящего под окном.
Когда профессор Боровский с учеником вернулись домой, их ждал сюрприз. И не один. Первый сюрприз сидел под дверью на коврике, пряча за пазухой бутылку, второй сюрприз нервно расхаживал по лестничной площадке.
— Вот, полюбуйтесь… — представил Артур подругу. — Давно не виделись!
— Натан Валерьянович, можно я поживу у вас, пока Жорж не вернется? — спросила графиня.
— Боже мой, Мира? — испугался Боровский.
Графиня разрыдалась. Оскар впустил в квартиру гостей и запер дверь на замки.
— Свет-то включить можно? — спросил он.
— Мира, ради Бога!.. Что произошло? — умолял Натан.
— Он приперся к ней домой с цветами, — объяснил Артур. — Слова сказать не успел, она как дернула… У них сегодня день бегуна! С утра как начали бегать друг от дружки, потом друг за дружкой. Натан Валерьяныч, я езжу медленнее, чем она бегает. Их надо с дедом на олимпиаду устроить, на бег с препятствиями. А что случилось-то? Чувак букет притащил, хоть бы поздоровалась, хоть бы послушала, чего хочет.
— Мне его слушать? — рыдала графиня. — Мне дурно уже от одного его вида! Меня тошнит от воспоминаний об этом типе…
— Да ладно… Он что, к тебе приставал?
— Заткнись, Деев! Натан Валерьянович, пусть он заткнется!
— Кто к тебе приходил с цветами, Мира?
— Тот рыжий фармацевт, который увязался за ней в Варну, — объяснил Артур. — Как обобрать мужика до нитки, так ничего… а как пришел с цветами, так сразу противен. Если б он пришел стрясать долг, не припер бы букет, — заметил Артур. — Может, он жениться на тебе хочет?
— Ты хочешь вывести меня из себя?
— Если б он пришел к тебе с пулеметом, было бы легче?
— Легче!
— Короче, Натан Валерьяныч, — подытожил Артур, — пусть у вас отсидится. Я не знаю, что с ней делать. Этот фармацевт запал на нее по мужской причине, а их сиятельству тошно…
— Он не человек, Натан Валерьянович, — жаловалась Мира. — Он такой же, как Жорж. Он Ильича нашел и меня найдет. На краю света достанет. Вопрос времени.
— Ты уверена, девочка? — удивился Боровский.
Графиня закивала в ответ.
— Если б вы видели, Натан Валерьяныч, какая тут была истерика, — вздохнул Артур.
— Плохо дело, — согласился Натан. — Друзья мои, все гораздо хуже, чем кажется. Никакие стены тебя, Мира, не защитят. Только покровительство Жоржа. Нам надо дождаться его. А пока не выходи из дома одна и не открывай никому.
Мира кивнула. Ей ужасно хотелось допить коньяк, но перед Валерьянычем было стыдно. Графиня терпела, пока профессор тащил раскладушку на кухню, пока Оскар освобождал для нее диван, а для себя стол, заваленный корреспонденцией журнала «УФО».
— И ты ночевать собрался? — спросил Оскар Артура, который топтался по комнате без дела. — Садись за стол, будешь сортровать почту. — Оскар включил настольную лампу и задернул штору. — Садись, садись. С ихним сиятельством все равно не уснешь, а мне завтра письма в редакцию вернуть надо в готовом виде. Вот, вскрывай и сортируй на маразматиков и попрошаек. Если что по делу подвернется — положишь в отдельную стопку.
— Обязательно разбирать почту посреди ночи? — заглянул в комнату Натан. Мира спрятала бутылку под диван и скрылась под одеялом. — Оскар, — позвал Боровский ученика и заперся с ним на кухне.
Артур не решался притронуться к письмам, но другого способа отработать ночлег он не видел. Спина болела от спанья в машине, а желудок намекал на отсутствие ужина.
— Хочешь вмазать? — Мира протянула ему бутылку. — Хочешь, ложись рядом, приставать не буду.
— Вот еще! — смутился Артур, и схватил конверт.
— Не хочешь — как хочешь. Артур…
— Что?
— Кто он такой?
— Не знаю.
— Кто такой Жорж? Валерьяныч тебе ничего не рассказывал по секрету?
— Ничего. Мужик, как мужик.
— Нет, они не люди. Я тоже думала, что Жорж — человек, пока не пообщалась с Генри. Они не люди и не Ангелы. Кто они? Я хочу знать. И узнаю. Узнаю, чего бы мне это ни стоило.
— С вашего сиятельства станется, — согласился Артур.
— Ну, что? — вернулся в комнату Оскар. — Быстро надо работать, Деев, быстро! Если каждое письмо по часу читать…
— «Дорогая редакция журнала «Ухо». Пишет вам Серафима Марковна, жительница поселка… — процитировал Артур и в момент отвлекся от проблем графини. — Какого поселка? Ну и почерк…
— Читай, Деев, читай!
— Ха! Журнал «Ухо»… Не какой-нибудь тебе «желудок» или «кишка».
— Заголовок прочесть правильно не в состоянии, а туда же, — ворчал Оскар, раскатывая матрас на полу.
— Дорогая редакция… — продолжил Артур. — Пишет вам жительница поселка… тра-та-та… — он пробежал глазами до середины страницы, — вот: в прошлом году я удочерила больную девочку, Ниночку. Не могли бы вы мне помочь разыскать ее родителей или родственников. В вашем журнале я видела фотографию людей, очень на Ниночку похожих. Если можно, напишите мне, пожалуйста, их адрес, или пусть они мне напишут сами. На вас вся надежда. Спасибо большое за ваш нелегкий труд и помощь людям… Ну, что?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
