— Наконец-то! — воскликнул он. — Ну, Деев! Теперь я тебя бить буду! Так буду бить, что доктор тебе не поможет!
— А я предупреждал, — оправдывался Артур. — Мне везет на такую хрень! Ты сам читал письма! Сам должен был думать своей башкой!
— Ну и что с того, что читал? Как я мог понять? Разве она писала, что это за «Ниночка»?
— А я? Я тоже не ясновидящий!
— Замолчите оба! — вмешалась графиня.
Она прошла в комнату и села за стол, на котором стоял телефон. К тому же столу пристроились Оскар с Артуром. Оскара трясло от страха, Артура от злости.
— Как я мог додуматься до такого? — возмущался Артур.
— Так, — Мира вынула из сумки бутылочку коньяка и предложила присутствующим.
— Я за рулем, — напомнил Артур.
— А я… сейчас принесу рюмку.
Оскар принял глоток, чтобы спокойно сидеть на стуле, и подробно повторил все, что в панике орал по телефону.
— Они обязательно начнут рыть под Учителя, — рассудил Оскар. — После авиакатастрофы гэбэшники сказали ему в лицо: «Ты, мужик, нам сказки про вещие сны не рассказывай, и свои предчувствия побереги для объяснений с супругой. Ты, — говорят, — либо с нечистой силой связался, либо сам заложил бомбу в самолет и рассчитал, когда она должна взорваться, физик ты хренов», — так и сказали. Когда всплыла история с Ниночкой, меня первым делом спросили, какое отношение к этой истории имеет профессор Боровский.
— И что ты ответил? — хором спросили Мира с Артуром.
— Под рыжего закосил! Сказал, извините, мол, шутка была. Пусть докажут. Прикололся, говорю, с журнала, каюсь, не думал, что кто-то поверит.
— А если даже не шутка, — удивилась Мира. — Разве ты нарушил закон?
— Ты не поняла? Все случаи контакта пятого уровня — государственная тайна.
— Почему? Об этом болтают все.
— Болтать можно. Контактировать с гуманоидами — только попробуй. Болтать можно все, что хочешь, но если узнают, что ты прячешь на чердаке летающую тарелку, знаешь, что тебе будет? Увезут и адреса не оставят. Если они доберутся до моей компьютерной базы — это хуже, чем сто тарелок с пришельцами. Учителя посадят сразу, а я до конца жизни не отмоюсь.
— Причем тут Валерьяныч? Ты нашел бабусю, тебе и будут шею мылить, — заметил Артур.
— За Учителем давно следят. За каждую ерунду в Министерство таскают. Шага ступить не дают. Вот, спрашивается, что случилось? Выгнал он с зачета половину курса. Учитель всегда так делал. Мне, допустим, тоже влетало, но я же не жаловался. Сам дурак. Учитель просто так никого не выгоняет с зачетов. Значит, курс тупой. Так на него коллективную жалобу… Никого не таскали в Министерство, его таскали.
— А ведь бабке-то Симе капец! — дошло до Артура.
— Капец, — согласился Оскар. — Теперь все от Женьки зависит. Если доедет до хутора раньше ГБ и сможет разрулить ситуацию, может и обойдется. Твоя бабка понятливая или как?
— А если не успеет?
— Смотри, — Оскар развернул на столе карту местности. — От Женьки до хутора примерно как от ближайшего аэропорта. У Женьки фора по времени плюс внедорожник. Если пошевелится, сегодня будет на месте.
— Мне надо было ехать к бабке, — вздохнул Артур.
— Тебе надо было думать мозгами! Что за идея, прислать фотографию? Тем более на адрес редакции…
— Чтоб тебе гонорар заплатили, — объяснил Артур.
Телефонный звонок оборвал разговор.
— Да! — Оскар взял трубку и замер. — Да, Учитель, — ответил он поникшим голосом. — Да, приехали. Ждем звонка. Пока ничего. Ладно, перезвоню. Хорошо, я понял. Черт, — выругался он, возвращая трубку на место, — я обещал звонить доктору, но там такая глушь, что мобильник не берет. Или он заблудился?
— Самое умное, что мы можем сделать в такой истории, это глупую мину, — сказала Мира. — Если к тебе придут с обыском, даже хорошо. Пусть убедятся, что ты рыжий и база данных у тебя такая же «рыжая». Надо в нее больше порнографии накачать.
— Люди, которые побывали в контактах пятого уровня, пропадают бесследно, — напомнил Оскар.
— Так то ж люди, которые побывали… а в вашем журнале одни болтуны. И ты болтун. Пусть докажут…
На следующий звонок Оскар бросился, как на амбразуру.
— Женька!!! — закричал он на весь дом. — Что? — Мира с Артуром затаили дыхание. — И что теперь? — воскликнул Оскар. — Я понял! Понял! Спасибо! — он кинул трубку и посмотрел в глаза взволнованным товарищам. — Надо ехать туда, быстро.
— Нет! — отрезала Мира. — Я никуда не поеду! Я только работу нашла, только сняла квартиру! Нет, пожалуйста, без меня. Мне завтра контракт подписывать с вашим институтом! Пока не объявится Жорж, я с места не сдвинусь!
— Куда ехать? — спросил Артур.
— Доктор купил в сельмаге куклу, привез бабке, объяснил ей, как корчить из себя юродивую, и забрал девчонку. Слушайте… Женька говорит, она действительно того… гуманоид.
— Честно, что ли? — не поверил Артур.
— Поезжай, посмотришь.
— Ваше сиятельство, едем! Куда он ее увез?
— Везет в надежное место, — процитировал Оскар доктора Русого. — В очень надежное место, но ее оттуда нужно будет забрать и пристроить куда-то еще, потому что долго она там находиться не может, и Женька не может быть с ней. Он сказал, бабка плакала, просила привезти Ниночку назад, когда все утихнет. Согласилась сто раз играть в дуру. Воображаю, что доктор ей наплел.
— Вот и пусть привезет, — согласилась Мира.
— Я сказал, что мы приедем, уладим дело сами. Сколько можно человека напрягать?
— Вот и поезжайте.
— Я? — удивился Оскар. — Я же под колпаком. Если я поеду, они все поймут. Поедете вы.
— Нет! — отрезала Мира. — Я тоже под колпаком. Хочешь, колпаками махнемся? За мной будет бегать ГБ с пистолетами и наручниками, а за тобой сэр Генри с букетом, хочешь?
— В Сибири тебя никакой сэр не достанет, — утешил графиню Артур. — Сэры ее облетают на самолетах. Поедем, бабку Симу проведаем.
— Деев, ты оглох? — вспылила Мира. — Или я не по-русски сказала? Я остаюсь в Москве, а ты езжай, куда хочешь!
Натан Валерьянович вернулся поздно и застал Оскара спящим на клавиатуре. Он внес в квартиру коробки, запер дверь и прислушался к тишине. Дом спал. В парке стояла тихая ночь. Профессор, не торопясь, покурил, запер форточку. Он достал из коробки компьютер и прибор со множеством проводов, достал штатив с видеокамерой, надел очки, укрепил конструкцию на столе и дождался, когда фрагмент стены появится на экране. Профессор настроил камеру и включил прибор. Изображение стены померкло, позеленело. Туманное облако заполонило монитор, прибор затрещал. Изображение стало проявляться из хаоса. Сначала круглые очертания предмета, потом детали лица, отлитого из металла. Серебряный диск с изображением Солнца вспыхнул перед ним, словно свет маяка, и снова провалился в туман.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
