“Политехнический институт”. Как всегда, нараспашку и без головного убора. Он тоже сразу заметил меня: в два прыжка оказался слишком близко и светло улыбнулся:
— Эльф! Я так рад тебя видеть!
Мне стоило бы ответить, что это взаимно, но все слова разом вылетели из головы и земля закачалась. Впрочем, Баг не принял мое молчание за холодность — мило оскалился, махнул рукой и скомандовал:
— Тут недалеко. Пошли!
Еще пару минут мы, как герои-полярники, бок о бок продирались через снежные завихрения, и неловкость росла вместе с сугробами.
— По-твоему, что я там забыла, Баг? — Я попыталась перекричать налетевший ветер и получила порцию колючих снежинок в лицо.
— Развеешься. Не парься, нет ничего предосудительного в том, что ты по-дружески потусишь с нами, — бодро заверил Баг, стуча зубами.
— Баг, застегнись и надень капюшон! Менингит подхватишь! — взмолилась я, но он искренне развеселился:
— Важным условием для возникновения менингита является наличие мозгов. Мне это не грозит! Мы на месте, Эльф.
Из-за снежной шторы показался кирпичный гараж с полуоткрытой дверцей в железных воротах. Оттуда доносился смех и барабанный ритм. Я замешкалась, и Баг настойчиво подтолкнул меня в спину:
— Там все свои. Обещаю, будет классно.
Как только глаза привыкли к тусклому свету, внутри обнаружилась ударная установка, две гитары, примочка, колонки, микрофон на стойке, старый диван у стены и масляный обогреватель. Обоями в помещении служили решетки из-под яиц. Свисающая с потолка лампочка Ильича освещала присутствующих: мелкого шкета за барабанами — уже знакомого мне Холодоса, парня с тоннелями в ушах, сидящего на подлокотнике дивана, — видимо, Лося и двух девчонок рядом с ним.
Баг завел меня внутрь, закрыл за нами дверь и громогласно объявил:
— Короче, народ, это Эльф. Прошу любить и жаловать.
Знакомство с чужой компанией всегда представлялось мне труднейшим испытанием, но Баг обошелся без церемоний.
Он перешагнул провода и направился к ящику с пивом, девчонки одновременно подвинулись и освободили для меня место на диване.
— Привет! Яна.
— Лада, — представились они, улыбаясь.
— Лось, — махнул мне вышеозначенный, подходя к импровизированной сцене и вешая на плечо бас.
— Хай! Я Ваня, — крикнул из-за барабанов Холодос.
— Привет! Меня зовут Эли… Эльф, — промямлила я и присела на самый краешек.
Баг ударом ладони открыл пиво о подоконник, отдал мне бутылку и снова объявил:
— Ну, хватит х*и пинать! К станку!
Схватил гитару, провел медиатором по струнам и вдруг выдал в микрофон на удивление чистым голосом:
“One baby to another says
I'm lucky to have met you!”
Он пнул примочку, Лось и Холодос одновременно вступили на басу и ударных:
“I don't care what you think
Unless it is about me”[9].
Во время исполнения песни Баг остервенело бил по струнам, хрипел и еле держался на ногах, его штормило и мотало во все стороны, но музыка, вылетающая из-под его медиатора, звучала завораживающе круто и профессионально.
У меня отвисла челюсть, а в животе затрепетали мотыльки.
На глазах исполнялась моя мечта о красивом и безбашенном парне-бунтаре, о единомышленниках, о тусовке в хорошей компании, где всем пофиг на мой внешний вид и странности. Однако в полной мере осознать происходящее не получалось — сердце колотилось как сумасшедшее, ладони потели.
Пока парни доводили до автоматизма несколько отрывков, девчонки, перекрикивая рев гитар, оживленно общались со мной.
Они пояснили, что в “Боксе” планируется вечер, посвященный группе Nirvana, на котором ребята снова будут выступать. Оказывается, группа Бага отжигает там еженедельно, и чаще всего без происшествий, но, вообще-то, бывает всякое. Рассказали о недавней драке и побеге от ментов, припомнили еще несколько стремных эпизодов из жизни, шутили и смеялись. Я внимательно слушала их, глотала пиво и кивала, как собачка, установленная на торпедо папиной машины. Такой приятный, ненапряжный, приятельский разговор тоже случился со мной впервые.
— Эльф, пей, чего сидишь? — Яна дотронулась до моего плеча. — Смотри, ударник — Холодов Ваня — это парень Лады. У него всегда с собой стремянка. Угадай зачем?
— Зачем? — Пиво брало свое, и я яростно тормозила.
— Чтобы залезать на лесенку, когда они с Ладкой целуются. Иначе не дотягивается! — расхохоталась Яна, и Лада ткнула ее локтем в ребра.
— Заткнись, Яныч! Может, оно и так, зато вы с Лосевым друг другу одинаковые говнодавы покупаете!
Я посмотрела на тяжелые ботинки Лося и точно такие же — на ногах Яны и придвинула свои ноги в черных кедах поближе к дивану. Не хватало еще, чтобы меня тоже начали высмеивать за нашу с Багом одинаковую обувь. Снова приложилась к пиву, и чувство сопричастности теплой волной согрело грудь.
— Ну а Бага ты знаешь, — продолжила Яна. — Баг — он просто ходячее недоразумение. Вымерший вид.
— Ошибка природы, — поддакнула Лада.
“Ошибка природы” в это время сидел на полу и, согнувшись в три погибели над гитарой, менял лопнувшую струну. Он сосредоточился на своем занятии и был так прекрасен, что я невольно залипла. От острого сожаления подступили слезы.
Как по наитию, Баг поднял голову, заметил мой взгляд и подмигнул. Я вздрогнула и густо, позорно покраснела.
— Девчонки, — прошептала я, как только смущение схлынуло. — А что вы думаете про его Машу?
Девочки многозначительно и хмуро переглянулись.
Яна порылась в кармане, выудила оттуда сигареты и закурила.
— А про нее вообще можно что-то думать? Это Баг в ней что-то этакое выискал. Неведомое больше никому.
— Баг — он и есть баг. — Лада тоже потянулась к пачке и щелкнула зажигалкой.
***
В общем, напились мы знатно. Я — так вообще напилась в первый раз.
Господи, как же стыдно. А-А-А-А-А!!!!
Если честно, целостную картину вчерашних событий я пока еще до конца не восстановила: в голове возникают только разрозненные яркие картинки.
Ребята репетировали, мы пили, пели и ржали. Время исказилось, вытянулось и ускорилось. Незаметно все стали родными и близкими, хохотали до слез, братались…
Я крикнула, что жизнь — дерьмо, но мы в тельняшках, задрала толстовку, показала всем свой спортивный лифчик в бело-синюю полоску, и ребята по очереди дали мне “пять”.
Лада пыталась изображать танец живота, но Ваня сгреб ее в охапку и зажал в углу.
Помню, как Баг сидел на полу, прислонившись спиной к радиатору, и пел под гитару красивым голосом:
— …Только шепни: “Пожалуйста”…
Ты — волшебный свет…
И запретов нет…
Только с утра не плачь. — И смотрел на меня. У меня сбивалось дыхание и щипало глаза.
— …Время ушло…
Но, снова пытаясь повторить
Опыты первых фраз,
Я снова тяну за нить.
Трудно смотреть глазам.
Щурясь, ловлю улыбки тех,
Не доверяющих тормозам,
