— Ты унаследовала ее.
— Можно и так сказать, — с улыбкой согласилась Скарлет.
— Но если ты не жаждешь романтики, тебе тем более следовало бы подумать о замужестве, именно исходя из сугубо практических соображений, — высказался Роман. — Допустим, ты встретишь человека, который разделит с тобой твои тревоги.
— Но ради чего другой человек способен пойти на это? — резонно поинтересовалась Скарлет. — И вообще, всерьез рассчитывать на чью-то помощь в моей ситуации это верх эгоизма…
— Я думаю, такое вполне возможно. Представь, что у человека есть все: деньги, карьера, комфорт. Он успел насладиться своим успехом в одиночестве и в полной мере оценил бесперспективность такого существования. Неужели он не воспользуется шансом окружить себя милыми сердцу людьми, создать семью, принять на себя часть чужих забот, поделиться с любимыми своими благами? Разве ты не сделала бы то же самое для другого человека?
— Никогда не думала об этом, да и ставить себя на место другого человека никогда не было просто… Я отметала это еще и потому, что поиск спутника жизни требует больших усилий и времени, которого у меня нет… А если я совершу ошибку на этом пути, то пострадаю не одна. Именно это-то меня и останавливает, Роман. Я не могу рисковать спокойствием ребенка ради призрачных благ.
— А что касается благ не призрачных, а вполне осязаемых? — поинтересовался Роман. — Полагаю, Эбби зарабатывала немало. Разве она не завещала деньги тебе и сыну, чтобы хоть так облегчить вашу участь?
— Эбби действительно хорошо зарабатывала, но и тратила соответственно. Конечно, если бы она планировала ребенка, то была бы более бережливой. Однако беременность оказалась неожиданной, а болезнь — тем более… То немногое, что было у нее скоплено, ушло на медицинский уход, без которого она могла и не выносить Сэма. Так что к моменту ее кончины денег практически не оставалось, — обстоятельно разъяснила Скарлет.
— Понятно…
— Она оставила Сэму кое-что на обучение. Я считаю эти деньги неприкосновенными.
— Скарлет, в твоей жизни есть что-нибудь, помимо забот о Сэме? — спросил мужчина.
— Скажу так: Сэм и есть моя жизнь. Я, как любая мать, одержима счастьем своего ребенка. То обстоятельство, что не я родила его, никак не влияет на мое отношение к нему. Для меня Сэм не только племянник, но и сын, которого мне доверила любимая сестра. Я живу ради мальчика.
— Мне ясна твоя позиция… Но у ребенка есть отец, у которого не меньше обязательств по отношению к Сэму, чем у тебя.
— Увы, — ответила Скарлет.
— Нет, Скарлет, ты не поняла меня… Ведь от кого-то Эбби забеременела.
— Безусловно, — согласилась женщина. — Но кто этот человек, мне неизвестно.
— Вы с сестрой были близки, не так ли?
— Тем не менее она не говорила, кто отец Сэма.
— Она знала, насколько плохи ее дела и не попыталась связаться с отцом ребенка?
— Не посчитала нужным, — уточнила Скарлет.
— И ты не постаралась ее переубедить? — удивился Роман.
— Я привыкла доверять суждениям своей сестры. Если она считала, что в этом нет проку, следовательно, у нее были на то основания.
— А та мысль, что отец ребенка имеет право знать о существовании сына, не подтолкнула ни одну из вас к пересмотру позиций? — сухо поинтересовался Роман.
— Я не считала, что у меня в этом вопросе есть право голоса, — тихо отозвалась Скарлет. — Мы говорили об этом только однажды, когда Эбби узнала о беременности. Мне известно лишь, что это была случайная связь. Человек, от которого она забеременела, не был заинтересован в стабильных отношениях. Поэтому Эбби сочла, что не стоит смущать его признаниями. Они расстались, и каждый пошел своей дорогой, не имея желания возобновлять общение. Решившись рожать ребенка, Эбби сделала свой выбор, и его вряд ли поддержал бы отец Сэма… Я уважаю решение своей сестры, — подытожила Скарлет.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Ты даже не предполагаешь, кто этот человек?
— У Эбби было много поклонников, но она не беспутная. Я не представляю, кто это может быть. Среди ее постоянных приятелей я такого не знаю. Вероятно, это действительно была случайная связь.
Роман задумался, чем весьма озадачил свою собеседницу. Она изучающе смотрела на него, пытаясь понять, что явилось предметом его размышлений.
— Все это кажется мне странным, — подвел итог Роман.
— Полагаю, Эбби сознательно никому не говорила, кто отец Сэма. Она не хотела, чтобы он об этом узнал. Трудно сказать, что заставило ее так поступить… Однажды я спросила сестру, что, если ему станет известно о беременности и он сам обо всем догадается? Она тогда убежденно ответила: он не узнает, а если узнает, то не догадается. Я и не спорила, — вздохнула Скарлет.
— Почему она была в этом так уверена? — поинтересовался Роман.
— Все, что мне известно об этом человеке, — был он кутила и гуляка. Эбби сказала, что он основательно нагрузился, прежде чем добрался до ее квартиры. Да и она добавила в его кофе скотч.
— Поэтому она считала его не лучшим отцом для ребенка?
— Эбби вообще была не самого высокого мнения о своих кавалерах, — деликатно сообщила Скарлет.
— Иными словами, она их просто использовала? — спросил Роман.
— Уверена, они тоже немало получали от общения с ней, — парировала Скарлет.
— Возможно…
— Я предпочитала не вдаваться в подробности этой стороны ее жизни. Эбби была взрослой рассудительной женщиной и в моем одобрении не нуждалась. Тем более что в части отношений между полами меня вряд ли стоит считать экспертом. А потом, ее круг друзей существенно отличался от моего и законы в нем действовали совершенно иные.
— И по этим законам ребенка можно отлучать от отца? — уточнил Роман.
— Не думаю, что тот мужчина будет счастлив узнать о Сэме, — отозвалась Скарлет. — И не думаю, что Сэму пойдет на пользу общение с биологическим отцом.
— Ты не знаешь этого наверняка, но считаешь возможным принимать такие серьезные решения, — обличительным тоном проговорил он.
— Повторяю, мне неизвестно, кто отец Сэма. Поэтому и решения принимать мне не приходится.
* * *
Скарлет не забыла своих разговоров с Эбби. Она не забыла всех тех шокирующих признаний, которыми засыпала ее сестра, узнав о беременности.
Эбби решила родить ребенка от случайного знакомого, потому что знала — детородный возраст промелькнет раньше, чем она успеет насладиться вольной жизнью, карьерой, найти того единственного, с кем пожелает разделить жизнь. Это решение было сумбурным и осмысленным одновременно, но для сестры все же стало настоящим потрясением, как и известие о болезни.
