заварнику и вернулся со второй порцией чая. – А ты – молодец, красиво ему нос подправила. Пришлось для полного антуража ему челюсть подрихтовать. Но какая же он всё-таки мразь… До сих пор желание руки в кислоте вымыть осталось, а не мылом… Я скосила глаза на его левую руку и увидела розовеющую кожу на костяшках. Когда мой заторможенный мозг, наконец-то, осмыслил услышанное, у меня случилась истерика. – Ты… Ты зачем к нему полез?! Ты же этим только хуже сделал! Мне сделал! Тебя примут за моего парня и будут следить! Всё! Это конец! Мне теперь не сбежать будет, понимаешь?! Весь план, вся подготовка насмарку!!! Меня “накрыло” капитально. Берн только успел подхватить падающую кружку и поставить на пол. Он пытался меня успокоить, но на эмоциях я совершенно не контролировала себя. Кричала, рыдала, молотила его по груди кулаками… А Берн молча всё терпел. Постепенно истерика стала затухать. Я уже не могла ни произнести ни звука, так как сорвала голос, ни поднять рук. Берн осторожно обнял меня за плечи, но не встретив никакого сопротивления, прижал чуть сильнее к себе и погладил по голове, приговаривая: – Тс-с-с… Всё-всё… Тебе нужно было всё выплеснуть наружу, иначе было бы гораздо хуже… А я только и могла, что тихо пускать слёзы, катящиеся градом из глаз. Всхлипнув в последний раз, попыталась отстраниться, но Берн убрал руки только после того, как убедился, что более-менее пришла в себя. Они выдернул из-за манжета чистый носовой платок и вытер влажные дорожки с моих щёк, а потом отдал его мне. Высморкавшись, обхватила голову руками. Берн отошёл к окну и о чем-то задумался. Сколько мы так молчали не знаю, счёт времени потеряла ещё с того момента, как убежала от Седрика. – Я, конечно, знаю о ваших правилах выдавать девушек замуж ,как можно раньше, и что к определённому возрасту или к окончанию обучения она должна состоять в браке. И о том, что жениха выбирают родители, если сама барышня не определилась. Но кого они тебе определили… Это чудовищно! Оспаривать их решение бесполезно, я так понимаю? Полная безысходность? – Да… Берн затарабанил пальцами по подоконнику, а потом повернулся ко мне лицом и устало помассировал пальцами переносицу. – Скажи, а ты бежать собралась только из-за родителей и жениха? Или есть ещё какая-то причина, почему ты не хочешь жить в этой стране? Я сглотнула так некстати подступивший комок к горлу и прошептала: – Только из-за них. Мне без разницы, где жить. Я просто хочу распоряжаться собой сама. – Значит, ты готова остаться здесь жить, если что? Я кивнула. Берн скрестил руки на груди и присел на подоконник: – Я хочу тебе предложить сделку. Возможно, не совсем этичную, но ты имеешь полное право отказаться. Видишь ли… У меня, конечно, нет таких проблем с родителями, как у тебя, но они хотят, чтобы я вернулся домой. Я против. По нашим законам женатый мужчина получает абсолютную свободу от своего рода и вправе выбирать место проживания по своему усмотрению. Особенно, если жена – иностранка. Поэтому предлагаю взять двойное подданство. Это выгодно в зависимости от того, где бы не оказались, если захотим на время уехать или погостить у родных. Так же, как и ты, я заинтересован в продолжении обучения в академии. И в своей профессии вижу потенциал для развития именно в этой стране. У нас артефакторика не так востребована, к сожалению. Я хочу предложить тебе выйти за меня замуж. На равных условиях для нас обоих. Скажем так, если кто-то из нас встретит свою “половинку” и захочет связать с ней жизнь, то второй супруг без лишних проволочек подпишет согласие на развод. По вашим законам ты тоже выиграешь от этого, так как в таком случае уже будешь независима от родителей и будешь вольна распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению. Но придётся нам немного подыграть друг другу, чтобы ни у кого не возникло лишних подозрений. Нам придётся жить вместе, но сразу оговорюсь, что принуждать к консумации брака не собираюсь. По нашим законам это не обязательное требование. Супругам достаточно просто вести совместное хозяйство, хотя бы первое время. И да, если у тебя или у меня возникнет амурное влечение к кому-то, не стоит выставлять это напоказ. Чтобы не была в тягость никому из нас эта сделка, предлагаю заключить брак на четыре года. Как раз к этому времени истечёт срок аспирантуры по обеим нашим специальностям, и каждый из нас пойдёт дальше своей дорогой. Как ты на это смотришь? Я не поверила своим ушам. Вариант, о котором я могла только мечтать и который считался практически не достижимым, был только что озвучен! Да ещё и на таких шикарных условиях, о которых даже в самых своих смелых желаниях и рассчитывать не могла! – Я согласна. Вот только… – Если ты переживаешь насчёт того, не устроят ли какую-либо пакость твои родители, то предлагаю подписать бумаги и провести церемонию завтра утром. С храмовником я договорюсь. В лабораторию они же проникнуть не смогут, но запрись на всякий случай. Могу пару артефактов-сигналок оставить, – попытался снова успокоить Берн, увидев у меня навернувшиеся на глаза слёзы. – Спасибо. Ты не представляешь, насколько меня выручил. – Взаимно. Я ведь тоже от этого выигрываю, – Берн поднял с пола кружку. – Раз мы договорились, то я, пожалуй, пойду. А тебе просто необходимо поспать. Если что-нибудь понадобится, просто нажми на него. Он протянул отшлифованный кусочек дерева на шнурке. Стоило на него слегка надавить, как на левой руке Берна засветился браслет. – Да, именно так я узнаю, что ты меня зовёшь. Помахав напоследок рукой, он ушёл. Глава 15. Свадебные хлопоты После ухода Берна я по его совету заперла лабораторию изнутри и буквально рухнула на диванчик. На фоне пережитого, а так же после двух кружек успокоительного чая, очень хотелось просто уснуть и проснуться уже утром. Но едва перевалило за полночь, открыла глаза и, как не старалась, не смогла снова задремать. Я прошлёпала к умывальнику и посмотрела на себя в зеркало. В голове тут же всплыли слова Седрика: – Блондинка… Люблю блондинок… Я остановила свой кулак в миллиметре от гладкой поверхности. В конце концов, зеркало ни в чём не
