в бальный зал на праздниках? И так же быстро уходя, так как концентрация магии высших демонов, драконов, нагов, некромантов, магов и представителей иных рас быстро провоцировала у меня нестабильность телесности и ауры? Все привыкли, что я веду уединённый образ жизни. Пусть так и будет. – Но насколько успел заметить Мейфейр, в последнее время Ваше состояние не вызывает опасения… – Вот ещё одна причина остаться здесь. Экспериментировать над собой больше не желаю. Можете так и передать родителям. Даже если учесть, что я в норме, всё равно будут косые взгляды и боязнь, что старые приступы возобновятся. А это уже падение репутации королевской семьи. Предпочту свободу. Тем более, что пока в наших планах поездки не стоят. – Да-да, мы все в курсе Вашей женитьбы. Вначале даже подумали, что брак фиктивен. Но Ваши отношения говорят об обратном. Даже удивительно, как вам удавалось скрывать свои отношения до свадьбы. А как госпожа Кария отнеслась к своему статусу? Я не про замужество. – Она не в курсе. Как и все здесь. Гростлингер в очередной раз усмехнулся: – Насколько я наслышан о ней от Митча, да и от её подруг – она особа пытливая. Рано или поздно докопается. Вы уверены, что она не захочет переехать к венценосным свёкрам? Ваш отец сумеет найти нужные слова. Достаточно намекнуть на широкий простор в плане экспериментов и… И тогда Вам тоже придётся за ней последовать… – Вас это точно не касается. – Как скажете. *** Берн. После разговора с Эндрю Гройстенгером остался неприятный осадок на душе. В моей жизни было предостаточно девиц, узнавших о моём статусе и решивших таким образом подобраться поближе к беззаботной и обеспеченной жизни. Я же хотел встретить спутницу жизни, которую интересовал бы я сам, а не мои деньги или статус. Впрочем, от королевского содержания отказался давно: мои артефакты пользовались спросом, а оплата эксклюзивных заказов позволяла банковскому счёту не только не пустовать, но и приносить неплохие проценты. Решив развеяться, я направился в парк. Неожиданно в кустах заметил ползающую фигуру. Каково же было моё удивление, когда это оказался Седрик. – Кажется, в прошлый раз я настоятельно рекомендовал тебе здесь не появляться.
Несостоявшийся жених вытащил из травы какой-то медальон и попытался его спрятать в кармане:
– Я пришёл забрать свою вещь. Что, рад своему приобретению? Если бы не твой статус, принц, подал бы на тебя в суд за нанесённые увечья. Да и жёнушка твоя такой же бешеной оказалась. Кстати, как так быстро она тебя захомутала? Смогла сварить особенное любовное зелье? Говорят, что в этом она настоящая профи… Задурила тебе голову, теперь в казну свои лапки загребущие запустит. Ты думаешь, что её родители просто так «в чёрном теле держали»? Думаю, она уже начала действовать: я видел гонца из посольства возле академии, который передавал Карии какое-то письмо. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что это за артефакт. Взмах рукой, и он оказался у меня: – Какая же ты всё-таки мразь… Я узнаю, кто его изготовил, и вы сядете оба. Не факт, что целыми и невридимыми. Седрик желчно сплюнул в траву: – Знатно она тебе мозги задурила. Талантливая, стерва… – Не смей оскорблять мою жену! В прошлый раз ему прилетело «с левой», сегодня для симметрии – «справа». Отряхнув руки, я пошёл в сторону общежития. А в голове настойчиво зудели слова Эндрю и Седрика насчёт Кары… Глава 19. Крылья Ещё до того, как я решилась раскрыть сущность Берна, наши отношения потихоньку начали переходить из дружеских в более… более… романтические что ли… Если можно так сказать, мы влюблялись в друг друга. Кого-то накрывает внезапно и сразу, а нас просто сильно тянуло друг к другу. Хотелось быть рядом, ощущать тепло, дарить внимание и нежность … И дело было даже не в том, кем мы являлись. Это здесь было ни при чём. Но я чувствовала, что его что-то тяготит. И это точно было связано с его семьёй. Берн вообще оказался прекрасным рассказчиком, но в какие-то моменты, когда повествование начинало касаться его юности, быстро переводил тему. Пока что я не решалась обсуждать с ним этот вопрос, чтобы не расковырять случайно старую рану. У каждого из нас по-прежнему были свои «больные места». Забежав к себе, чтобы найти один старый черновик с расчётами для диплома, настолько увлеклась поисками нужного абзаца, что лишь настойчивый стук в дверь вернул в реальность. На пороге стоял Берн. По его напряжённому лицу я поняла, что что-то случилось.
– Что-то произошло?
Чтобы не разговаривать на пороге, я пригласила его в спальню. Проходя мимо прикроватного столика, он заметив конверт со взломанной королевской печатью, поджал губы и прошёл к окну. – Я смотрю, тебе мой отец написал. – Да, приглашал в гости… – не понимая, что происходит, я присела на край кровати.
– И давно ты знаешь, кто я? – Всё так же стоя ко мне спиной спросил Берн.
– Ещё когда искала причину твоей нестабильности. – То есть, ещё до того, как я сделал тебе предложение? – Да. Сразу поняла, что ауру скрываешь, чтобы никто не догадался о твоей принадлежности к королевскому роду. Но ты просил никому не говорить и я… – Значит так: как мы и договаривались, через четыре года брак будет расторгнут. Никакого отношения к моим родителям ты иметь не будешь, и точка. Если нужны будут деньги, скажи сколько, я переведу. Талантливая зельеварка, да… Очень талантливая… – Берн резко развернулся и быстро ушёл.
Всё ещё пребывая в недоумении, я просто смотрела на хлопнувшую дверь.
Он что, решил, что я с ним из-за денег? Да как он смеет! Я вскочила на ноги и, сжав кулаки, заметалась по спальне. Первым желанием было послать его куда подальше. Да вот только он сам ушёл. Нет, я с ним поговорю!
Схватив письмо, я помчалась в сторону его комнаты.
Дёрнула ручку двери. Заперто. Да конечно! Я достала ключ от всех дверей, который мне вручили на всякий случай, когда принимали на работу лаборанткой. Увидев меня, Берн встал с кресла: – Чего тебе надо? Я ногой захлопнула дверь и подскочила
