– Прежде чем он успеет купить Букингемский дворец, – закончил Хайд и надел плащ, из кармана которого тут же выскользнул листок бумаги и упал на пол рядом с доктором Проктором.
– Да, – сказал Джекил. – И надо же такому случиться, что мы захватили с собой план хранилища банка, а он вдруг возьми да и вывались из кармана. Странное совпадение, ведь кто-то может подумать, что мы подозреваем Рублёва в том ограблении.
– Желаем вам приятно провести вечер, – попрощался Джекил.
– И что все это значит? – спросил Булле, когда они ушли.
– Неужели ты не понял? – удивилась Лисе. – Они хотят, чтобы мыпроникли в хранилище и раздобыли для нихдоказательства вины Рублёва.
– Но я боюсь, что как раз это, – сказал Проктор, который успел развернуть план и начал его рассматривать, – может быть очень, очень трудно.
– Насколько трудно? – спросила Лисе, наморщив лоб.
– Почти невозможно, – ответил профессор печальным голосом.
– Красота! – воскликнул Булле. – Приступаем!
Глава 13
План, успех которого ГАРАНТИРОВАН. На все сто
ЛУНА СМОТРЕЛА НА ЛОНДОН сверху, когда Биг-Бен пробил три раза. А так как часовщик Эдуард Джон Дент, сделавший эти часы в 1853 году, был прекрасным мастером, это означало, что сейчас три часа ночи. Лондон спал, но в гостиничном номере наших трех друзей жизнь била ключом.
– Ну, что еще ты видишь? – спросил доктор Проктор, изучая план, полученный от Хайда и Джекила.
– Везде охранники, – сказала Лисе. Она сидела на подоконнике с биноклем в руках. – Они стоят вокруг здания Парламента и у входа в башню Биг-Бен. А еще я видела, как они спускались в люк канализации и выходили оттуда. На шее у них были стетоскопы.
– Что такое стетоскоп? – спросил Булле, который вскочил на стул рядом с профессором и тоже стал изучать план.
– Это такая штука, которую врачи прикладывают к твоей груди, когда хотят узнать, правильно ли бьется твое сердце. Но охранники используют стетоскопы, чтобы узнать, не пытается ли кто-нибудь проникнуть в хранилище через канализацию.
– Верно, – сказала Лисе и направила бинокль в небо. – А если кто-то захочет проникнуть туда сверху, на этот случай у них куча прожекторов для освещения пространства над крышами.
– Итак, – устало сказал доктор Проктор и постучал пальцем по плану, чтобы Булле понял, насколько невыполнима эта задача. – Даже если мы пройдем через все три запертые бронированные двери, нас поджидает ловушка с лазерными лучами, которые пересекают все помещение, образуя невидимую сеть для поимки грабителей. Если задеть хотя бы один луч, завоет сирена.
Но Булле не сдавался:
– Вы сказали, что есть рубильник, который отключает лазерные лучи.
– Да, но послушай меня, Булле! – Измученный Проктор провел рукой по лицу. – Рубильник находится вот ЗДЕСЬ, на стене, ЗА лазерными лучами. – Он показал. – Ты не можешь подойти к нему, не запустив в действие сирену. Они предусмотрели все!
– Гм, – промычал Булле и правой рукой почесал левую щеку. – А если мы все-таки попадем туда?
Доктор Проктор страдальчески закатил глаза:
– Тогда ты окажешься в комнате перед дверью в хранилище. А там есть датчики движения, которые заметят тебя и дадут тебе всего тридцать секунд, чтобы открыть дверь, после чего завоет сирена.
– Зачем они так сделали?
– Если человек за тридцать секунд не может открыть дверь хранилища, значит он посторонний, то есть грабитель, понимаешь?
– Хитроумно. А двери и замок?
– Двери сделаны из самой твердой стали, какая только есть, – из уддевальской стали, а код состоит из тринадцати цифр и четырех букв и меняется автоматически каждый час.
– Понимаю, – сказал Булле. – Но все это совсем не страшно, правда?
В ответ доктор Проктор закрыл глаза, запрокинул голову и громко застонал.
– Приступайте, доктор, все преодолимо! – сказал Булле. – Во всяком случае, для гениев. А вы – гений. Подумайте и найдите идеальный путь для нашего взлома, прямо сейчас!
– Было бы у меня четыре месяца, я, пожалуй, смог бы. Но все нужно сделать за два дня, если мы хотим вернуться домой с золотом до прихода инспекторов в Банк Норвегии в понедельник! И даже если мы преодолеем все, что невозможно преодолеть, и попадем в хранилище…
– Да! – сказал Булле. – Да! Мы уже внутри! И что тогда?
У доктора Проктора сделалось такое лицо, как будто он вот-вот заплачет. Но вместо этого он начал хохотать, словно окончательно сошел с ума.
– Разве ты забыл, что сказали Хайд и Джекил? Сирена включится сразу же, как только кто-нибудь сдвинет с места золото или алмаз. Как видишь, на плане есть всего один выход. И он ведет прямо в руки охранников Рублёва. И как ты думаешь, что будет потом?
– Братья Хруст, – ответила Лисе. – Покер с битьем по костяшкам пальцев. Тертый сыр пармезан.
Булле пропустил все это мимо ушей. Он ткнул пальцем в план:
– А это что?
Доктор Проктор снова наклонился над листком:
– Sorry [24], это всего лишь лестница на башню, Булле. Триста тридцать четыре ступеньки, ведущие наверх, к часам. Эта лестница предназначена для часовщика, который присматривает за Биг-Беном.
– Гм, – сказал Булле и почесал правую щеку левой рукой. – Мне кажется, у меня появилась идея.
– Да? – сказал доктор Проктор.
– Нет! – сказала Лисе.
– Да! – сказал Булле, спрыгнул со стула и подбежал к окну. – Мы не будем смываться через главный вход, понимаете? Мы поднимемся. Вот сюда, наверх!
Булле показал на Биг-Бен, над которым шныряли туда-сюда лучи прожекторов.
– И как же мы оттуда уйдем? – спросила Лисе.
– Никаких «мы», – ответил Булле. – Я пойду туда один, потому что в транспортном средстве, которое мы будем использовать, есть место только для меня одного, невысокого, не считая, конечно, того, кто будет управлять этим транспортным средством.
– Каким еще транспортным средством? – спросил доктор Проктор. – И о ком ты сейчас говоришь?
– Я говорю о нашем друге, которому надо почаще выходить из дома, – сказал Булле и потер руки. – Сейчас я ему позвоню.
– Из какого дома?
– Из поселка, – уточнил Булле. – Кто-нибудь знает телефонный код Южного Трёнделага?
– Так ты… г-говоришь о… – заикаясь, сказала Лисе.
– Так ты имеешь в виду… – простонал Виктор Проктор.
И оба хором воскликнули:
– БУЛЛЕ, ТЫ СОШЕЛ С УМА!
Глава 14
Великая кража золота
ЧАСЫ НАД ОКОШЕЧКОМ ГОСПОДИНА Стамблуида в «Банке Самых Богатых» показывали точно (и сейчас я не шучу) 2.16.23.14 после полудня, то есть примерно четверть третьего, когда входная дверь распахнулась.
Вошел мужчина в элегантном фраке и цилиндре. К его руке был прикован большой кейс. Вместе с мужчиной вошла очень юная, но так же элегантно одетая девушка в очаровательной летней шляпке, украшенной фруктами, скорее всего сделанными из папье-маше. Шею девушки обвивал норковый мех, по-видимому фальшивый.
Они подошли к окошку господина Стамблуида и попросили сдать им в аренду банковскую ячейку. Господин Стамблуид объяснил им, какую умопомрачительную сумму банк требует за годовую аренду ячейки, однако они не упали в обморок и не стали протестовать, и тогда он вместе с двумя вооруженными охранниками проводил новых клиентов в подвал. Там господин Стамблуид открыл не одну, а целых три стальные двери, и клиенты оказались в помещении для ячеек. Ячейки занимали две стены, каждая ячейка была размером с обувную коробку, обращенную в сторону помещения боком.
– Здесь никогда не бывает посторонних, – сообщил господин Стамблуид с довольным видом. – И мы, конечно, гарантируем тайну вклада, то есть ни мы и никто другой никогда не узнает, какие ценности вы будете хранить в этой ячейке.
– Приятно слы-ышать, что это наде-ежный банк, – сказал новый клиент на ярко выраженном шотландском диалекте. – Но скажи-ите, можно ли попасть отсюда в святая святых банка?
– Я полагаю, вы имеет в виду хранилище, господин Мак-Карони, – улыбаясь, ответил господин Стамблуид. – Так вот. Надо пройти еще немного, миновать лазерные лучи, датчики движения и дверь из настоящей уддевальской стали. Это на случай, если вы и ваша племянница задумаете ограбить банк.
Господин Стамблуид захихикал, ответом ему были улыбки и вежливые кивки новеньких клиентов.
– Вы получите ячейку номер шестьдесят семь. – Он протянул Мак-Карони два ключа. – Этот главный, этот запасной. Если вы хотите положить что-то в ячейку прямо сейчас, то мы с охранниками будем ждать снаружи, пока вы не закончите.
– Спасибо, – сказал господин Мак-Карони.
Стоя за бронированной дверью, Стамблуид слышал, как открывается и закрывается кейс, потом открывается и запирается ячейка. Признаться, иногда у него возникало желание заглянуть и посмотреть, что хранят клиенты в своих ячейках. Бриллианты? Золото? Завещания? Тайные любовные письма? Но это не имело к нему ни малейшего отношения. И когда Мак-Карони вышел оттуда с заметно полегчавшим кейсом, господин Стамблуид, разумеется, не стал задавать вопросы, но ведь думать-то не запрещалось. Для себя господин Стамблуид решил, что речь идет о ювелирных драгоценностях. Может быть, что-то досталось по наследству. Изумруды, рубины, опалы и другие ценные безделушки.
