Первые пять лет детей у них не было, а потом «пошло». Не было года, чтобы Прасковья не радовала мужа рождением дочери: Мария, Феодосья, Катерина, Анна, Прасковья. Царь Иоанн был счастлив такой плодовитостью супруги. Правда, злые люди поговаривали, что вряд ли он мог быть отцом этих детей. Семья вскоре познала и горечь утраты: две старшие дочки умерли. А через четыре года скончался и сам отец семейства: промочил ноги во время рождественского крестного хода и через несколько дней скоропостижно умер. Случилось это в январе 1696 г. Царю Иоанну было всего тридцать лет. Погребен он в московском Архангельском соборе.
Прасковья с тремя малютками осталась вдовой. Местом жительства для нее было выбрано Измайлово — летняя резиденция царя Алексея, обустроенная затем его старшим сыном Федором под зимнее жилье. Село Измайлово славилось отличным ведением хозяйства, садами и огородами. Его считали образцовым русским поместьем и часто показывали иностранцам. Отныне Прасковья стала настоящей помещицей. Но всю жизнь главной ее заботой были дочери, судьба которых сложилась весьма необычно.
Итак, двоецарствие на Руси кончилось. Больше в России не было случая одновременного восседания на троне двух царей.
Кончина старшего брата, царя Иоанна, не послужила толчком к тому, чтобы взор Петра, теперь уже действительно единодержавного государя Российского, обратился к управлению страной. У него были свои цели, над достижением которых он и работал, а работал будущий реформатор не покладая рук.
Петр I
год смерти четвертого царя Романова, вошедшего в историю под именем Иоанна V, его сводный брат Петр, «младший царь», достиг двадцатитрехлетнего возраста. Желания переселиться в царские покои Кремля у молодого государя не было. Кремль постоянно напоминал ему об ужасной трагедии, свершившейся там тринадцать лет назад на его глазах. Такое не забывается… Петр предпочел милое его сердцу село Преображенское, где он чувствовал себя более свободным и мог предаваться своему любимому занятию: совершенствоваться в военном деле.
Уже в раннем детстве у этого царя особый интерес проявлялся к военным игрушкам. Его детскую заполняли луки, барабаны, сабли, миниатюрные пушки, солдатики. Большая часть игрушек была привезена из немецких земель. Рассказывали, что в день рождения, когда Петру исполнилось три года, один купец подарил ему детскую саблю, которую привез из Гамбурга. Ребенок так обрадовался, что, оставив все остальные игрушки, не расставался с ней ни днем, ни ночью. К купцу же захотел на руки и даже поцеловал его, чего обычно никогда не делал, в пять лет к царевичу, по заведенному при дворе обычаю, назначили в услужение нескольких сверстников из семей придворных. Из этих «комнатных детей»-Петр и составил свой первый отряд, охотно развлекаясь военными играми. Но, как и всем московским царевичам, ему довольно рано пришлось перейти от забавы к учению. К последнему он отнесся со значительно меньшим рвением.
Первым его учителем был дворцовый служащий Никита Зотов, грамотный и добрый, но недостаточно требовательный человек. Поговаривали, что он больше увлекается спиртным, чем науками. Он научил мальчика лишь читать и писать, но зато заронил в нем любовь к истории. От него Петр узнал о происхождении Русского государства, о великих князьях и царях, о правлении, своего отца, Тишайшего царя Алексея Михайловича.
Вскоре учебные занятия, однако, прекратились. Умер старший брат Петра царь Федор, началась борьба за власть, и младшему сыну царя Алексея Романова пришлось испытать все тяготы семейных раздоров…
Объявленный в десять лет царем, но оставшийся в период регентства сестры Софьи как бы не у дел, Петр всецело увлекся военными забавами. Из товарищей по детским играм он создал свое войско — вроде бы для потехи. Мальчик-царь продолжал играть в солдат, но уже отнюдь не в оловянных. В роте «потешных» он был барабанщиком. Его товарищи по играм получали настоящее жалованье, как бы находясь на службе. Одеты они были в темно-зеленые мундиры и имели полное солдатское обмундирование. Ежедневная строгая муштра, различные упражнения — так был заполнен день батальонов молодого царя. Состав «потешного» войска был весьма разнообразным: в строю рядом с княжеским сыном стоял, например, сын придворного конюха Александр Меншиков, продававший по воскресным дням на базаре блины и пироги. Он понравился государю за ум и ловкость. Петр вообще не считался с «породой» людей, с их происхождением, в каждом человеке он ценил прежде всего его личные качества.
Из «потешных» образовались затем два полка — Преображенский и Семеновский, — составившие царскую гвардию и сыгравшие в истории России немаловажную роль, о чем речь будет идти впереди.
Игры проходили в рощах села Преображенского. Там вместе с детьми проживала царица Наталья Нарышкина. Неподалеку находилась Немецкая слобода, где жили иностранные офицеры, приглашенные в Россию еще царем Алексеем для командования русскими полками. Вот к ним-то Петр и обращался за всякими военными советами, частенько наведываясь в слободу. Кирпичные обустроенные дома, цветники, прямые аллеи, фонтаны на площадях и удивительная чистота — все это резко контрастировало с Москвой и не могло не поразить молодого российского царя. А жили в слободе люди со всей Европы. Больше всего было немцев, они составляли две трети всех обитателей этого городка, примерно восемнадцать тысяч человек, среди них генералы и офицеры, лекари и аптекари, художники и ювелиры, часовщики и, конечно, торговцы. Большей частью это были люди, немало повидавшие на своем веку, поэтому общаться с ними было чрезвычайно интересно любознательному молодому человеку. Беседа с ними за кружкой пива или за шахматной доской была для него истинным удовольствием. Он не только слушал там рассказы о далеких странах, иноземных обычаях, но и обучался различным ремеслам, проявляя ко всему большой интерес.
В Немецкой слободе Петр познакомился с Францем Тиммерманом, выходцем из Голландии, находившимся в Москве по торговым делам. Этого иностранца Петр взял себе в учителя, велел отвести ему комнату рядом со своей и каждый день по нескольку часов занимался с ним. Под его руководством царь стал изучать арифметику, геометрию и военные науки, проявив при этом исключительные способности. Он понимал уже, что значит наука, и еще больше стал уважать иностранцев как людей образованных, у которых было чему Поучиться. Там же судьба свела царя с доктором Лауренцием Блюментростом, приехавшим из Тюрингии и открывшим в слободе врачебную практику. Его сыновья изучали в Германии медицину и приехали в Москву, чтобы участвовать в борьбе с эпидемиями, нередко вспыхивающими на Руси. Одного из сыновей Блюментроста Петр сделал впоследствии своим личным врачом. Именно от общения с этой семьей у Петра Первого развился большой интерес к медицине, сохранившийся на всю жизнь. Внимание русского государя привлек и генерал Патрик Гордон, маститый вояка, приехавший из Шотландии уже тридцать лет назад и прочно обосновавшийся в Москве. Поначалу он занимал небольшие должности, выполнял некоторые дипломатические поручения, а затем начал военную карьеру: от инструктора русской армии он дослужился до генерала. Это был умный и деятельный человек с горячим темпераментом и импозантной внешностью. Гордон хорошо говорил по-русски, мог охотно пропустить стаканчик-другой и пользовался известной популярностью среди москвичей. В решающий для российской истории момент именно Гордон встал на защиту Петра, что сыграло важную роль в его победе над мятежниками.
В Немецкой слободе Петр стал бывать запросто, обедал, ужинал, участвовал в танцевальных вечерах, маскарадах. Молодой царь так увлекся танцами, что не мог усидеть на месте, когда раздавались звуки полюбившегося ему гросфатер-танца. Ёму нравилась веселость и непринужденность этого чудо-городка. Часто общаясь с немцами, Петр мог уже употреблять некоторые немецкие фразы, а к своим лучшим друзьям обращался не иначе, как «Майн херц», «Майн бестер фройнд». В письмах своих, даже к матери, он подписывался «Петрус».
Подружился русский царь и с Францем Лефортом, приехавшим в Россию из Швейцарии девятнадцатилетним юношей, чтобы нести военную службу в Москве. Разница в возрасте не мешала этой дружбе. Швейцарец принимал участие в «потешных» маневрах Петра, который из капитана Лефорта сделал генерала Лефорта. Новый друг был владельцем большого дома на берегу Яузы, меблированного во французском стиле. Вот уже несколько лет этот дом служил любимым местом собраний жителей слободы. Даже в отсутствие хозяина было принято заходить туда. Как организатор всяческих развлечений Лефорт не имел себе равных. Веселый и жизнерадостный, он обладал особым талантом сближать людей, устраивал всяческие увеселения — пирушки, танцевальные вечера, банкеты, на которых вино лилось рекой. Заглядывали в его дом и дамы: шотландки с тонким профилем, сентиментальные немки, голландки. Они вели себя раскованно: разговаривали, смеялись, пели, танцевали с кавалерами. Они никак не походили на московских затворниц с их строгими нравами, что, естественно, влекло к себе молодого государя.
