— А мы угостимся, пока взрослые не видят, этим заморским напитком, — Агата подмигнула брату точно так же, как в детстве, когда она затевала шалости, а несмышлёный Веня поддерживал все её выходки.
— Аки в отрочество вернулись, — усмехнулся Вениамин, вытирая рукавом струившуюся по губам жидкость.
Он протянул бутылку Агате, и она жадно припала губами к горлышку.
— Нам надо выбираться отсюда, — сказал захмелевший юноша.
— Пойдём. Я ведаю дорогу, — поманила его Агата.
Он послушно пошёл следом за сестрой. Через некоторое время впереди показался просвет. Брат и сестра, раздвинув ветви вековых елей, вышли на поляну, посреди которой возвышался одинокий холм.
— Нечистая гора! — в ужасе воскликнул Вениамин и попытался отступить назад в лес, но ноги плохо слушались его и он упал на зелёный мох, укрытый жёлтыми листьями. Агата возвышалась над ним и как-то странно улыбалась.
— Что происходит, сестра? — трезвеющим с перепугу голосом спросил молодой граф.
— У нас сегодня торжественный день, Веня, — важно промолвила девушка, — появилась возможность обмануть смерть и судьбу.
— Что ты такое говоришь, Агата? — пролепетал юноша.
Какой-то необъяснимый страх скрутил его кишечник, живот заболел, рубашка пропиталась потом. Молодой граф взглянул на тропу, ведущую к подножию холма, и обомлел. По тропе медленно двигалась женская фигура, облачённая в чёрное одеяние. Граф узнал её! Совсем как тогда на торжище, когда он прятался в полы отцовского кафтана. Но теперь отец был далеко.
— Агата! Уходим отсюда! — бледнея крикнул Вениамин.
— Не надобно бежать от своей судьбы, Веня, — возразила сестра. — Ты, как и я, обретёшь вечную жизнь.
— Что ты несёшь? — к страху графа примешался гнев, — что это за чудная игра?
— Я привела тебя к нашей благодетельнице, — примирительным тоном сообщила графиня. — Она готова наделить бесценным даром и тебя.
— И меня? — поразился юноша. — Она ведьма! Я не желаю иметь с ней ничего общего!
— Я так и знала, — с досадой промолвила Агата, — так и знала, что это будет зело тяжко. Тебя трудно вразумить, и потому я на правах старшей сестры сделала выбор за тебя!
— Я уразумел! Ты околдована! — прокричал в сильном волнении граф, — ты не в себе, сестра!
Фигура, шедшая к ним, приблизилась уже настолько, что видны были черты красивого, но злобного лица.
— Уйдём отсюда! — умолял юноша сестру, — здесь нехорошее место, дурное!
Он попытался утянуть Агату в чащу, но ведьма воздела руку, и молодой человек не смог сдвинуться с места.
— Агата! Он хоть и хмельной, но шибко сопротивляется чарам! — прокричала ведьма и протянула графине длинный чёрный кинжал, испещрённый золотыми рунами. — Бей прямо в сердце! Быстрее!
Агата выхватила из рук ведьмы магический клинок и, закричав, вонзила его в грудь брата. Лезвие вошло в сердце. Вениамин почувствовал жгучую боль, которая от сердца начала распространяться по всему телу. Юноша рухнул на землю. Его рот судорожно открывался, глотая воздух, пальцы рвали жухлую траву. Ведьма приблизилась к нему и выдернула окровавленный клинок из его груди и в тот же миг пронзила им сердце Агаты. Тело девушки содрогнулось. Она закричала, чувствуя, как вся горит изнутри. Кровь, сочившаяся из раны, стала чернеть, карие глаза запылали багровым блеском, а потом навсегда утратили свой цвет, сделавшись ярко-голубыми. Вениамин закрыл свою рану руками. Перед тем, как потерять сознание, он посмотрел на свои пальцы. Они были перепачканы кровью чёрного цвета.
Сумерки сгустились над лесом. Удручённо закричал в чаще филин. Туман стелился по стылой земле, предвещая что-то зловещее. Где-то вдали затянули печально-пугающую песнь волки. Угасающий закат похищал у мира последние солнечные лучи. Когда Вениамин очнулся, то увидел, что лежит в том же месте, где и упал. Небо едва розовело. Ещё немного и солнце окончательно скроется за макушками мрачных елей. Оглядевшись, он увидел сестру, которая стояла поодаль и беседовала с ведьмой.
— Что за наваждение? — прошептал молодой граф, — какой жуткий сон мне привиделся. Но сон ли то?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он ощупал свою грудь, и его пальцы увязли в чём-то омерзительно липком. Вениамин осмотрел свои руки. Кровь! Даже при неясном свете было понятно, что это именно кровь. Кровь испачкала пальцы и заляпала чёрными пятнами белоснежную сорочку. Торс так же был перемазан кровью. Но раны не было!
Между тем Агата обернулась. Её тёмные локоны трепыхались на злобно завывающем ветру.
— Возлюбленный братец мой, — нежно обратилась она к Вениамину, — приготовься вместе со мной встречать вечность.
— Агата, — прохрипел напуганный Вениамин, — что это всё значит? Почто ты стоишь подле этой дьяволицы?
— Закат! — восторженно отозвалась молодая графиня, — это закат нашей прежней жизни. Мы меняемся. Когда последний луч солнца погаснет, мы оба переродимся!
— Я…я не хочу перерождаться, — произнёс юноша. — Отойди от ведьмы!
Но сестра не слушала его требований. Ведьма же, подобрав полы своей чёрной кружевной юбки и переступив через обгорелый ствол, приблизилась к трясущемуся графу. В руке у неё оказались два кулона из тёмного камня, напоминающие по форме слезу. Каждый из кулонов висел на золотой цепочке.
— Вениамин! Агата! Я приглашаю вас в царство тьмы, дабы вы стали детьми ночи! — громогласно заявила колдунья. — Вы будете всесильны и неуязвимы. А дабы солнце не смогло вам нанести вред, я дарую вам эти колдовские кулоны, на коих могущественное заклятие. Вы сами никогда не сможете их снять. Подобный кулон снять может лишь человек мужеского пола, который сохранил телесную чистоту и целомудрие. Никому другому это совершить не дано. Таково моё заклинание. Ведайте же, что если таковой муж найдётся, сохранивший чистоту свою по убеждениям, то снимет эти кулоны и вы уже не сможете ходить под солнцем. Оно испепелит вас, лишь выйдете вы из тени. Крепко памятуйте об этом!
Произнеся эту речь, ведьма надела на шею Агаты таинственный кулон. На отполированной его поверхности отразился последний луч заходящего солнца. И вдруг камень, из которого был изготовлен кулон, поглотил этот луч, и частичка света, взятая в плен, заметалась внутри кулона, приобрётшего некоторую прозрачность. Вениамин, потрясённый происходящим, попятился. Однако ведьма быстро приблизилась и к нему. Слабость во всём теле мешала юноше сопротивляться. Руки его отяжелели и повисли бессильными плетями. Сам же молодой человек стоял на коленях и смотрел на ведьму широко открытыми глазами, полными ужаса. Колдунья надела кулон на молодого графа. Этот кулон тоже захватил золотой лучик, который теперь замерцал изнутри.
Последний луч солнца угас. В тот же миг оба новорождённых вампира испытали жестокие телесные муки. Тела их скручивались, изо рта повалила чёрная пена, в глазах, ставших голубыми, вспыхивали кровавые блески. Они захрипели, корчась на земле от боли.
— Ваши тела умирают, — бесстрастно сказала ведьма, — умирают, дабы возродиться к новой жизни. Отныне вы вампиры, алчущие человеческой крови.
Муки кончились так же внезапно, как и начались. Агата, тяжело дыша, медленно встала. Её брат, как недобитый паук, качался на четвереньках не в силах встать.
— Ведьма! — прохрипел он. — Что ты сотворила с нами, дьявольское отродье?
Злобный хохот был ему ответом.
— Я убью тебя, — промямлил граф и сделал жалкую попытку броситься на колдунью. Но вместо атаки он рухнул на землю. Ведьма презрительно хмыкнула. Агата, подойдя к брату, помогла ему встать.
— Вы ещё слабы после обращения, — произнесла ведьма, — но это ненадолго. С первой каплей крови войдёт в вас сила и невероятные способности. Но помните, что нужно быть осторожными, ибо охотники не дремлют.
— Какие охотники? — удивилась Агата, — вы не говорили ни о каких охотниках.
— А теперь говорю! — грозно ответила ведьма. — Охотники рыщут по земле, убивая таких, как вы. Они люди, но люди, обладающие великой силой, а главное у них имеется чутьё. Они чуют и выслеживают детей тьмы.
