– А после? – Он задумчиво теребил косицу. – После… мне следует вернуться в Храм?
– Не думаю. Лучше будет, если ты вернешься к Мен-Рою и будешь присматривать за тем, что творится в Храме Шейниры. У тебя будет время до того, как Отступник раскроет обман.
Элеан низко поклонился. А когда выпрямился, ийлуры уже не было, и следы от ее маленьких ног вели только к костру. Словно она сгинула в пламени, присоединившись к пляшущим саламандрам.
– Делай то, о чем думал… – шепнул элеан в темноту и зябко передернул плечами.
Священная трава Санаула явила будущее не только молодому синху, избранному темной богиней. А то, что приоткрылось элеану, нельзя было назвать желанным.
Впрочем, отказ выполнить приказ самой Хранительницы карался не менее жестоко, и Тарнэ понял, что выбора у него не осталось.
Глава 3
ПРЕДАТЕЛЬСТВО И КЛЯТВА
Ночное небо дышало холодом. Дар-Теен, стоя у колодца, тер озябшие ладони и притопывал, трамбуя снег. Время от времени он бросал взгляд на звезды, тоскливо прикидывая: а сколько придется еще ждать на морозе?
Но вот загорелась золотистая звездочка светильника в темном окошке терема, дважды поднялась и опустилась. Знак был подан. И Дар-Теен, стараясь ступать неслышно, будто рысь, двинулся по узкой тропинке меж сугробов.
Идти пришлось долго – мимо пустыря, летом зарастающего вереском, а зимой укрытого белой периной, мимо дворов за высокими плетнями, пока не уперся в высокое резное крыльцо.
Конечно же этот путь Дар-Теен проделывал не впервые. Мало того, каждый раз обещал себе, что эта ночь будет последней, ночь запретных объятий и поцелуев. Знал ведь, что малейшая оплошность – и ее, неверную жену, зароют в снег и оставят умирать, а его, скорее всего, сживет со свету благородный Эйх-Мерол, молочный брат владыки Северного Берега. Знал, но шел. На молчаливый зов черных глаз, таких, что не видно вертикального ийлурского зрачка, на аромат осенних хризантем, запутавшийся в пышных рыжих волосах…
Дверь бесшумно приоткрылась, и Дар-Теен скользнул внутрь, в душную темноту хорошо протопленного терема.
– Никто не видел? – шепотом осведомилась Лиэ-Нэсс и, не дожидаясь ответа, кивнула в сторону людской: – Пойдем быстрее, еще прислуга проснется…
Дар-Теен послушно следовал за ней, за горчащим, струящимся ароматом поздних цветов, ловя каждое движение изящного, но сильного тела. И вот наконец горница; Лиэ-Нэсс поставила светильник на маленький столик, обернулась с улыбкой.
– Эйх-Мерол уехал на две или три ночи. Я далее не спрашивала куда…
Дар-Теен молчал. Да и ни к чему были слова, ему просто хотелось смотреть на ийлуру, чтобы отпечаталась в памяти каждая черточка. Каждая их встреча могла оказаться последней.
– Иди же ко мне, – шепот, словно шелест сухой листвы, – не стой истуканом… Я так долго тебя ждала.
Потом они долго лежали в огромной кровати, и обнаженные плечи Лиэ-Нэсс казались удивительно хрупкими среди волчьих шкур, хотя, как и любая ийлура, она превосходно управлялась с мечом.
– Я бы убежала с тобой на край Эртинойса, – она подперла ладонью щеку, при этом тяжелый водопад ярко-рыжих волос обрушился на грудь Дар-Теена, – отчего бы нам не умчаться далеко, на юг? В Дикие земли?
Лиэ-Нэсс уже не впервые говорила о побеге, и Дар-Теен соглашался, но каждый раз они не предпринимали ровным счетом ничего.
– Когда-нибудь, – сонно пробормотал он, перебирая шелковистые пряди, – но, помилуй, что нам делать на юге? Дикие земли, джунгли, кишащие ядовитыми и хищными тварями… Может быть, там еще и синхи пребывают в силе… А здесь все-таки наш дом.
– Да, но Эйх-Мерол еще не стар, далеко не стар, – с кислой усмешкой напомнила ийлура, – долго мы еще будем прятаться от всех и вздрагивать от скрипа половиц?
Дар-Теен не ответил. Прищурившись, смотрел на огонек в лампе и вспоминал, вспоминал…
Фэнтар пожелал дать ему судьбу благородного, но очень небогатого дружинника владыки. А дружинник – все равно что раб, не свободен, и жизнь его – в руках господина. Правда, Дар-Теен был вполне доволен своей долей, убеждая себя в том, что такая участь далеко не самая худшая. Ну и что с того, что порой лунными циклами приходится колесить по дорогам, что крыша родного дома провалилась и двор зарос сорной травой? Зато всегда сыт и одет, и не нужно заботиться о завтрашнем дне, не стоит даже думать об этом «завтра», потому как все зависит от пожеланий владыки.
Встреча с Лиэ-Нэсс все перевернула с ног на голову. Дар-Теену еще накануне сообщили, что-де надо сопроводить одну особу, приближенную к владыке, во владения ее отца, погостить, а затем – обратно. Ийлур покривился при мысли о том, что несколько дней придется выслушивать нытье и капризы благородной дурочки, но, само собой, с рассветом уже ждал у крыльца. Тогда… первым на крыльцо вышел молочный брат владыки, благородный Эйх-Мерол. Он казался огромным, не брезговал доспехами даже у крыльца собственного дома и в плаще из волчьих шкур был похож на дикого зверя.
– Ну что, готов отдать жизнь за мое сокровище? – проревел он в лицо Дар-Теену, обдавая луковым и винным духом.
Последнему ничего не оставалось, как отсалютовать мечом.
– Вот и ладно. – Эйх-Мерол повернулся, подал руку спускающейся жене…
В первое мгновение Дар-Теен утратил способность не то что говорить, даже двигаться. Отчего-то женщина Эйх-Мерола представлялась ему такой же, как и сам ийлур, ну, разве что чуть менее волосатой. А на землю с крыльца шагнуло воздушное создание, сотканное из солнечного света, но несущее в глазах влажную темноту ночи. Не чувствуя под собой ног, Дар-Теен помог ей забраться в крытые носилки, их тут же подняли четыре крепких раба.
– Мне говорили, что ты честный парень и блюдешь все законы Фэнтара, – сказал напоследок молочный брат владыки, – оттого я тебя и выбрал.
«Все законы Фэнтара» прежде всего означало, что Дар-Теен будет довольствоваться тем, что имеет и никогда не позарится на чужое. Благородная Лиэ-Нэсс улыбнулась при этих словах, но улыбка получилась очень грустная… А на втором привале означенные законы воинственного бога были напрочь забыты.
«Я бы убежала с тобой, – шептала Лиэ-Нэсс, и в черных глазах плавали огоньки свечей, – мы бы могли быть вместе и никого не бояться, Дар-Теен».
Он ничего не отвечал. Или говорил, что когда-нибудь они убегут. А сам порой думал, что Фэнтар подарил ему Лиэ-Нэсс только для того, чтобы окончательно запутать: ты, конечно, познал горечь несвободы, но действительно ли хочешь покинуть сытную кормушку и быть самому в ответе за свою жизнь?
А Лиэ-Нэсс в досаде отворачивалась, стискивала кулачки и неслышно шептала: «Раб всегда лишь рабом и останется».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
