Он поднял трубку, позвонил Илюшину, который был заведующим его секретариатом, и попросил:
– Виктор Васильевич, зайдите ко мне.
В отличие от Горбачева он не любил тыкать и обращался ко всем на «вы», в том числе и к своим помощникам. И еще одна странная особенность, на которую многие обращали внимание. Выросший в сельской школе, он не выносил сквернословия. Проведший свою молодость на стройке, сделавший карьеру в строительных организациях, где часто работали даже отбывающие наказание осужденные, он не только почти никогда не употреблял сильных выражений, но и не допускал, чтобы выражались в его присутствии.
Полковник Руцкой, подумал Ельцин. Прекрасная кандидатура. Нужно будет посоветоваться со своими помощниками. И, конечно, заранее не говорить Хасбулатову и Бурбулису. Можно себе представить, как они будут обижены. Но оба должны понимать важность момента. Выборы первого президента России исключительно важны не только для них, но и для всей страны.
– Сейчас придет Илюшин, и мы обсудим его кандидатуру, – высказался он вслух. – Я думаю, что Руцкой согласится. Нужно будет с ним встретиться и переговорить.
– Обязательно, – возбужденно сказал Харин, переглянувшись со своей спутницей. – Он идеальный кандидат в вице-президенты.
Ремарка
Из интервью полковника А. Руцкого корреспонденту «Комсомольской правды» И. Черняку:
– Вы считаете, что с введением президентского правления в России что-то изменится?
– Не пойму, что плохого, если президент России будет избран всенародным голосованием. Я уверен, для Ельцина стать президентом – не самоцель. Он стремится вовлечь массы в политическую жизнь, утвердить подлинное народовластие. И напрасно, как мне кажется, Горбачев идет на конфликт с ним – суверенная Россия должна и все равно будет существовать.
– Россия социалистическая или капиталистическая?
– Меня бесит, когда говорят о «спасении завоеваний социализма». Какие завоевания? Очереди за молоком и хлебом? Разгул преступности? Межнациональная рознь?
– Конфронтация демократов и консерваторов продолжается. Между тем перестройка захлебывается, жизнь становится хуже едва ли не с каждым днем.
– При чем здесь демократы, российское правительство? За год и не успели ничего. Причина в том, что почти разрушенный дом начали строить, не имея четкого плана. Да, Горбачев начал перестройку, и я ему за то, что расшевелил застой, памятник бы поставил. Но, по-моему, он сейчас и сам толком не знает – куда позвал, завел страну. И кто мне объяснит, что такое «гуманный социализм с человеческим лицом»? По-моему, это абракадабра какая-то. Зачем изобретать велосипед, если есть мировой опыт? Я знаю одно: если все останется по-прежнему, если Ельцин или Горбачев не смогут стабилизировать ситуацию, бардак, который называют «перестройкой», будет продолжаться. Допустить этого нельзя».
Ремарка
«Дорогое неудовольствие»
«Чем ближе к концу внеочередной российский съезд, тем очевиднее стремление его инициаторов хоть чем-то оправдать возможный нулевой или даже минусовый результат. И не случайны были попытки блока «Коммунисты России» и иже с ними внести в повестку дня именно отчет Б. Ельцина – под него и готовился сценарий обсуждения. И действительно, к конструктивной работе политические оппоненты оказались не готовы… «Мы хотим политической определенности, хотим получить морально-этическую поддержку съезда», – заявил накануне Б. Исаев, выступивший от имени авторов известного политического заявления.
Однако съезд отклонил поправку С. Сальникова и других по проведению тайного голосования о доверии председателю Верховного Совета РСФСР и его заместителям. Изменив тактику, «Коммунисты России» стали призывать сохранить руководство России и парламент в неизменном – практически неработоспособном из-за разногласий – виде. Затем, отступая и всячески отбиваясь от вопроса о президентстве, они, аграрии и примкнувшие к ним группы попросту блокировали работу съезда – два дня он не мог двинуться ни туда, ни сюда.
Неожиданный маневр депутата А. Руцкого, создавшего группу «Коммунисты за демократию» (в нее с ходу записалось почти 170 депутатов), позволил немного подтолкнуть застрявший «воз» бесплодных усилий. На вчерашнем утреннем заседании была принята поправка Д. Степанова внести на очередной съезд народных депутатов изменения в Конституцию России и в закон о порядке избрания президента РСФСР».
А. Панкратов.«Комсомольская правда». 1991 год.Ремарка
«Все мы видим, как идет усиленная накачка, обработка населения. Создать сейчас атмосферу страха, неуверенности, истерии – это единственный способ обанкротившейся власти еще какое-то время удержаться наверху. Они все время повторяют, что этот год решающий. Значит, и нам пора четко и ясно сказать себе: да, этот год решающий. Или демократию задушат, или мы победим и вытащим страну из этого ужасного состояния, в котором она оказалась. В случае поражения демократов страна окажется не в 1985-м, застойном и по сравнению с сегодняшними временами тихом году, нет, наступят времена пострашнее».
Борис Ельцин.Журнал «Огонек», 1991 год
Глава 6
Эльдар вошел в кабинет начальника городской милиции, где уже находились Шилов и Громов. Оба занимали должности первых заместителей министра внутренних дел Союза. Шилов пожал ему руку, негромко сказав:
– Вот видите, что происходит. Ждем делегацию Моссовета. Я даже не знаю, что им говорить.
Громов тоже пожал ему руку, с любопытством посмотрев на этого молодого человека, и уточнил:
– Мне сказали, что вы раньше работали в прокуратуре?
– Да, почти семь лет, – ответил Сафаров.
– Я думал, что вы гораздо старше, – признался генерал.
Пришедший вместе с Эльдаром Сергеев обратился к обоим руководителям:
– Я дал указание не пускать сюда этих «визитеров». Здесь не проходной двор, а Петровка. Только Комиссаров может пройти, он все-таки генерал милиции, а остальных нужно сюда не пускать.
– Дунаев тоже генерал, – напомнил Громов, – и он – первый заместитель министра внутренних дел России.
Раздался телефонный звонок. Из проходной звонил дежурный. Согласно полученной инструкции он никого не пропускал, даже генерала Комиссарова.
– Сколько их человек? – устало спросил Шилов.
– Четверо, – ответил дежурный офицер. – Товарищ генерал, здесь генералы Дунаев и Комиссаров. Что мне делать? Я ведь не могу остановить генералов милиции.
– Пропустите всех четверых, – распорядился Шилов и посмотрел на собравшихся: – Сейчас они придут. Виктор, я прошу тебя проявить выдержку, – обратился он к Сергееву. – Будет смешно, если генералы начнут бить друг друга на Петровке.
– А вы считаете, что будет правильно, если мы начнем решать такие вопросы голосованием, – разозлился Сергеев. – Я боевой офицер, товарищ генерал, и здесь не митинг трудящихся…
– Я тоже офицер, – вмешался Громов. На его груди блеснула Звезда Героя. – Не следует суетиться. Послушаем, что они скажут.
Через несколько минут в кабинет вошли четверо. Первым прошел Лужков. Это был мужчина среднего роста, с характерным запоминающимся лицом. Лысый, энергичный, подвижный, он испытующе взглянул на находившихся в кабинете. Громов шагнул к нему сам, протягивая руку.
– Здравствуйте, Юрий Михайлович. – Они пожали друг другу руки, и напряжение несколько спало.
Потом вошли генералы Дунаев и Комиссаров, и последним в кабинете появился Станкевич. Шилов позвонил и попросил прийти Богданова, который формально еще исполнял обязанности начальника ГУВД. Когда тот пришел, все расселись вокруг длинного стола.
– Мы незнакомы с этим молодым товарищем, – сказал Комиссаров, показывая на Сафарова.
– Это сотрудник аппарата президента Эльдар Сафаров, – быстро пояснил Сергеев, увидев, что Шилов что-то пытается сказать. Громов и Шилов удивленно посмотрели на него, но не стали ничего комментировать.
– Давайте поговорим о наших проблемах, – сразу предложил Лужков. – Мы все знаем, что происходит. Союзное министерство хочет назначить генерала Шилова, а Моссовет предложил генерала Комиссарова. Министр внутренних дел России подписал Указ о его назначении. Мы считаем, что это нарушение суверенитета России и противоречит решению Моссовета.
– Вы же знаете, что Указ о назначении Шилова подписал не Пуго, а сам президент СССР, – напомнил Громов, – или этого вам недостаточно?
– Это нарушение суверенитета России, – повторил Станкевич, вступая в разговор. – В любой республике министр внутренних дел имеет право назначить руководителя городской милиции. И в Казахстане, и в Литве, и в Молдавии. А в России почему-то вы нам не разрешаете. Тогда зачем мы принимали наш закон о суверенитете России?
– Я тоже не знаю зачем, – не выдержал Сергеев.
