Другие новости. Скандалом закончилось турне Плавлы Лагууны по планетам внутреннего сектора…»
Я отвел взгляд. Не погибни на этом корабле крупный чиновник, о трагедии через час бы уже забыли, и уж конечно, никто не подумал бы объявлять траур.
Но меня волновало другое, все дни после катастрофы волновало.
Рейс 4280 — тот самый рейс, которым я должен был лететь с Адониса. Тот самый рейс, от путешествия которым меня уберегло загадочное сообщение.
Кто же был мой таинственный благодетель? Почему спас меня? И откуда, черт возьми, он мог знать, что корабль попадет в солнечную бурю!
* * *
Пол дня ушло на то, чтобы добраться до столицы Штита. Столица — это громко сказано для города, самым высоким зданием которого был «небоскреб» в пять этажей, а население едва перевалило отметку в пятьдесят тысяч. Впрочем, ночью, как во всяком уважающем себя мегаполисе, горели неоновые огни реклам, и капитан Андрей Зайкин даже видел одну аварию. Судя по количеству зевак — событие не такое уж частое. Электромобиль умудрился столкнуться с лошадью. Животное отделалось легким испугом, а вот творению рук человеческих повезло меньше. Машина явно не подлежала ремонту.
В управлении местной полиции был передан запрос в центр на подтверждение полномочий Зайкина, а затем уже местный прокурор выдал ордер. Против ожидания, вечером следующего дня, он уже был у Андрея в кармане.
На утро, местное управление полиции любезно предоставило в распоряжение гостя служебную повозку о двух «лошадях» и одном кучере.
Проклиная Штит в частности и все экологические поселения в общем, Зайкин полез в «экипаж».
Шериф долго изучал ордер. Крутил во все стороны, любуясь переливами голограммы, придвигал вплотную к лицу, то ли нюхая, то ли вчитываясь в мелкий шрифт. Вид при этом у него был весьма виноватый.
— Все, значит, правильно, по закону, чин чинарем.
— Мы можем ехать?
— Э-эх, — глаза, полные жалости. С чего бы это? — Поехали, чего уж там.
На месте бывшего дома Рокфеллеров удобно расположилось пепелище. Точнее — дом превратился в него. Местные дома строились из дерева, так что для подобной метаморфозы не понадобилось много времени. Дым уже не шел, и все было обильно залито водой.
— Когда… когда это случилось?
— Да позавчера вечером. В тот же день, как вы уехали. Мы это, поздно спохватились — дом далеко, ветер дул в другую сторону, только ночью, когда увидели зарево… хорошо, что особняк далеко, случись пожар в городе, пришлось бы туго.
Андрей смотрел на пепелище. Искать здесь улики было бесполезно.
— Кто-нибудь, что-нибудь видел?
— Неа.
— Догадки?
— Может, проводка замкнула, может еще что, кто ж знает.
Андрей знал — все это очень походило на заметание следов. С одной стороны — хорошо — он на верном пути. С другой… боже помоги Антону Ю-пину.
* * *
Вопрос сохранения человечества, как вида с каждым годом становится все острее. Живя под разными солнцами, подвергаясь излучениям и воздействиям окружающей среды, чуждой нам, люди невольно и неизбежно изменяются. Уже сейчас мы имеем веганцев, пау-бразцев, аксенок внешний вид которых отличен от, если так можно выразиться, общечеловеческого. Однако, несмотря на косметические и некоторые внутренние расхождения, они по-прежнему остаются представителями Homo sapiens. Перекрестное оплодотворение не часто, но имеет место, как и рождение здорового, полноценного потомства. Однако, даже закоренелые оптимисты, признают, что существующее положение вещей не может продолжаться достаточно долго. Когда-нибудь, естественно, не в нашем поколении, но в обозримом будущем, появится новый вид людей, которые, возможно, через много поколений, породят новый род. Что дальше? Семейство, отряд, класс? Существа, порожденные чуждыми солнцами, с непонятной нам психологией и моральными ценностями! Враги? Союзники? Братья? Нужно ли сейчас решать вопрос, сохранения нашего вида. И можем ли мы решить его?
Поместье, наверняка, некогда принадлежало какому-то богатею. Каменный забор, из-за которого выглядывают высокие деревья, кованые ворота с зеркальной табличкой.
Черная вязь на блестящем стекле складывалась в слова: «Дом ветеранов полиции».
Неплохо власти заботятся о полицейских, пусть и бывших, если снимают такой «Дом». Особенно учитывая, что большинство, если не все из проживающих здесь ветеранов, служили еще при старом Содружестве.
Калитка оказалась заперта, но на вызов явился охранник. В полицейской форме, естественно.
Выслушав Руслана и кивнув чему-то своему, он повел его вглубь участка. За толстыми стволами деревьев, в конце извилистой подъездной аллеи, белел трехэтажный особняк.
Комната для посещений была обставлена шикарно, как впрочем, все увиденое Русланом. Панели мореного консолийского дуба, шелковые шпалеры, картины в резных рамах. И не просто картины, а старинные голографии. Ну, или удачно маскирующиеся под старину.
Мебель была неизменно массивна и неизменно деревянна.
— Вы ко мне?
Массивный, подстать мебели, старик стоял в дверях. Крепкие короткие ноги, широкие плечи, переходящие в шею, а затем в голову. Ни дать, ни взять — бывший борец, или мафиози, какими их любят изображать в сериалах. Даже надетая на это шкафообразное тело полосатая пижама отнюдь не настраивала на игривый лад.
— Мистер Зайкин?
— Полковник Зайкин! — старик легко пододвинул дубовое кресло и уселся в него. — Мне сказали — ты журналист, и хочешь видеть меня!
Руслан знал — сейчас Зайкину около семидесяти — старик еще полон сил и ум, наверняка, такой же живой. Почему же он здесь? Почти наверняка, отставка произошла не по собственной воле полковника, впрочем, дела полиции волновали его слабо.
Он наткнулся на имя Андрея Зайкина, тогда еще капитана, читая записи палача. И вот он — живой свидетель и доказательство, что все написанное не бред умалишенного и не плод фантазии, а события, реально происходившие в далеком, или не таком далеком прошлом.
Руслан рассказал бывшему полицейскому о цели визита.
Тот еще подвигал кресло, так, чтобы короткие ноги умостились на невысокий столик.
— Палач — Руслан, говоришь. Я помню его, как же, помню. Впервые мы пересеклись с Русланом… да, лет сорок назад. Я тогда расследовал дело о пропаже… одного доктора…
* * *
«А я вам говорю, что все рейсы в сектор Домагер отменены! Нет, причину назвать не могу… пока не могу, но как только у нас будет информация… и нечего размахивать перед лицом своим удостоверением… Понимаю, что срочное дело… понимаю, вопрос жизни и смерти… но ничем помочь…»
В очередной раз ругнувшись, Андрей Зайкин в очередной раз отошел от стойки администратора.
Все рейсы у них отменены! Черт бы побрал эти транспортные компании!
Рокфеллеры улетели с Штиты именно из этого — центрального космопорта, убраться с которого безуспешно пытался капитан Зайкин. Неделю назад. Выяснить — не составило особого труда. И обилие космопортов на Штите, и наличие дорогого электромобиля в общем царстве гужевого транспорта сыграло отнюдь не последнюю роль.
Да, ребятам следовало бы поучиться заметать следы. Пользовались бы, как все, повозками, глядишь, никто бы и не вспомнил. Привычка к роскоши и здесь идет во вред, хотя они все еще опережали Зайкина.
— Вы тоже в Домагер? — среднего роста молодой человек обращался к Андрею.
— Да! — ответ звучал резче, чем того заслуживал вопрошавший.
— Я даже пытался нанять чартерный звездолет — здесь есть парочка компаний.
— И как?
— Отказали. Система Дромадер вообще не принимает кораблей. Никаких. Что-то у них там случилось.
В космопорту — чудо из чудес, даже имелась система видеонаблюдения.
И капитан Зайкин впервые увидел тех, за кем охотился.
Мужчина, женщина, ребенок и куча слуг. По большому счету, следовало бы пробить их по базе, но это успеется, главное — «горячий» след. Ну, теплый.
Сколько ни вглядывался, Зайкин не заметил среди сопровождающих Антона Ю-пина, впрочем, доктору ничего не стоило затеряться в куче персонала.
— Ты на какую планету системы Домагер летишь?
Кафе, в котором, вопреки названию, подавали исключительно чай, располагалось здесь же, невдалеке от стойки администратора. Ввиду общности беды, они с несостоявшимся попутчиком быстро перешли на «ты».
— На Шивану, — именно на нее, если верить регистрационным записям, отправился корабль с Рокфеллерами.
— Надо же, я тоже!
Самой примечательной деталью туалета нового знакомого, которого, кстати, звали Руслан, во всяком случае для Андрея, был саквояж. Старый потертый временем и частым использованием, судя по всему — тяжелый. Сейчас таких уже не делали. Кожа какого-то животного кое-где выпирала под напором содержимого. Интересно, что можно возить…
